Окончательно выбил ее из колеи взрыв авто с индийской дамой – болливудской актрисой, предположила София, поскольку та была ей незнакома. Взрывы первых двух машин были явными видеотрюками, призванными спровоцировать отклик зрителей и Пассажиров. Но третий оказался куда более проработанным в деталях, чем предыдущие. Должно быть, массовка проторчала в гримуборных не один час, чтобы раны выглядели столь достоверно. Потом пустили в ход дымовые шашки; люди бегали, конечности разлетались налево и направо, а каскадеры полыхали вовсю. София понимала, что нынешняя аудитория ожидает большего, чем ждало ее поколение, но, тем не менее, кто же в здравом уме захочет любоваться горящим ребенком?
– В семидесятых я переиграла немало Эйкборна
[13], так что и не думайте обвинять меня в чистоплюйстве, – продолжала она для неведомых слушателей. – Я не согласна с эскалацией кровавых сцен, показываемых по телевидению в прайм-тайм на потребу публике. Следовательно, я не могу в духе добросовестного сотрудничества оставаться в этой программе, пока не переговорю со своим агентом или пока продюсер не сможет предоставить мне гарантии, что далее этот сериал будет более содержательным, нежели я наблюдала до сей поры.
София помедлила, раздумывая, правильно ли было затевать бучу. Попытка постоять за себя может обернуться и так, и эдак. Может и выйти боком, выставив ее старой брюзгой в глазах молодой аудитории, внимания которой она так отчаянно жаждет. А может, сохранив верность себе, она завоюет более решительную поддержку старших слоев населения… И она готова идти на этот риск.
София ждала, когда передачу прервут на рекламу, позволив ей украдкой приладить новые вкладыши на наушники слухового аппарата. Звуки доносились как сквозь вату, но она все-таки с трудом разобрала, что женщина в плохо сидящей шотландке предлагает Софии свою поддержку по какому-то поводу. И решила, что ее проверенный временем статус национального достояния придает ей некоторую весомость.
Самым трудным соперником за место в шоу, прикинула София, будет для нее беременная девица, выжимающая из своего положения все, что только можно. «Да оставишь ты это чертово брюхо в покое, в конце концов? – подумала она. – Сколько можно его ласкать и оглаживать, оно ведь не пластилиновое…»
В душе София и негодовала на девицу, и завидовала ей. Сколько уж раз за годы задавалась она вопросом, правильно ли поступила, не обзаведясь собственной семьей. Сколько она утратила, не ощутив рост другой жизни в своем лоне? Безоговорочной любви к другому человеку и приятия взаимности? Этого ей уже не узнать никогда. Но всякий раз, когда ее охватывали сомнения, стоило ей лишь подумать о муже Патрике, это разом напоминало ей, что принятое решение к лучшему. Отец из него был бы из рук вон скверный.
Одной рукой поглаживая голову спящего пса, другой София покручивала бренди в бокале, гадая, что Патрик наметил теперь, когда ее умыкнули в угар «Звезд против Фортуны». Хочется верить, Руперт отменил вызов машины до больницы, где они должны были встретиться перед публикой. Если нет, это еще один повод для тревоги.
Ну, хотя бы график ее съемок даст им передышку на следующие семь вечеров, подумала София, – конечно, если она выживет в состязании настолько долго. Хотя поток предлагаемых ей качественных кино– и телеролей иссяк, она до сих пор востребована на сцене и частенько отправляется работать за тридевять земель, останавливаясь в отелях, проводя в разъездах недели кряду. Без ведома Патрика приставленные ею люди следят за каждым его шагом, регулярно отчитываясь перед ней. Ее кухарка, экономка и садовник – надежные источники информации, как и частные детективы, состоящие у нее на жалованье. Сюда входят ее бухгалтер и цифровой криминалист, отслеживающий каждый финт Патрика онлайн и наведывающийся в его операционку, не оставляя следа.
– Алло! – снова заговорила она. – Кто-нибудь меня слышит?
Внезапно из одной из других машин раздался мужской голос.
– До вас что, не доходит?! – рявкнул он.
София склонялась все ближе к экрану, пока не разглядела, кто с ней говорит, – тот, что женат на другой конкурсантке. Он напомнил дневного телеведущего, однажды сделавшего ей в артистической непристойное предложение и получившего решительный отказ.
– Погромче, я вас едва слышу.
– Я сказал: до вас что, не доходит, а?
– Что до меня не доходит? – ответила она. – Я наверняка в этом ремесле намного дольше вас, дорогуша, и знаю, из чего складывается хорошее телевидение. Однако это лишь насилие ради насилия. Это однозначно не имеет к увеселению ни малейшего отношения.
– Разумеется, никакое это не сраное увеселение! – заорал Сэм. – Это происходит на самом деле и с вами, и с нами! Опомнитесь, женщина! Вас держат заложницей – троих из нас уже убили этим утром, неужто до вас не доходит?!
Заметив, что вопли и причитания смолкли, София внимательно пригляделась к остальным экранам, где коллеги-конкурсанты прислушались, наблюдая за ними.
– Это телевизионная реалити-программа, – ответила она, внезапно потеряв уверенность. – Мы в «Звездах против Фортуны». Неужели никто вам не сказал?
– Нет, ничего подобного! Единственная телепрограмма, в которую мы попали, это новости. Я отнюдь не звезда, как и моя жена, – да и другие люди, застрявшие в этих машинах, не считая вас. Нас всех удерживают против нашей воли, и кто-то убивает нас одного за другим.
София открыла было рот, но слов не нашла.
– О боже, – в конце концов произнесла она, обхватив пса одной рукой. – Но я не… я не понимаю… почему я?
– А почему бы и не вы? – отозвался Сэм. – Думаете, вы неприкосновенны, только потому что знаменитость?
– Ну… да.
– Как бы не так, ведь мы в одной лодке. Вы ничуть не лучше любого из нас.
Софии не требовалось, чтобы Сэм напоминал ей об этом. Она куда лучше большинства знала, что некоторые из решений, принятых ею ради защиты собственной карьеры и имиджа, ужаснули бы ее поклонников. Сердце сдавила тревога, что ее выбрали именно по этой причине – и что ее мрачнейшие тайны вот-вот выйдут на свет.
Глава 32
Сэм и Хайди Коул
Будь Сэм способен отключить свой монитор, чтобы не видеть и не слышать Софию, он непременно так и поступил бы.
Ее глупость только усугубляла его негодование на собственный захват. Ему тошно было слушать, как невесть что вообразившая актриса все время попадает пальцем в небо, и никто не считает нужным ее поправить. Наконец он больше не мог держать язык за зубами. Но, выложив правду и узрев удрученное лицо актрисы, тут же раскаялся. Быть может, проявлять наивность в их отчаянных обстоятельствах лучше, чем смотреть правде в лицо.
Тем временем Хайди в своей машине отчаянно желала, чтобы муж положил этому конец.
