– Я читала сценарий, дорогуша, – вздохнула София. – Я не буду играть говенную подыхающую шлюху в больничной мылодраме в субботу вечером. Я – София Брэдбери и считаю, что София Брэдбери заслуживает большего.
– Скоро вы опять меня услышите.
Авто снова умолкло.
– Алло! Алло!
София поглядела на карту на ветровом стекле – и только тогда, увидев пиктограммы M25 и M1, осознала, что покидает Лондон и направляется на север, а не к больнице в Эссексе.
– Руперт! Руперт? Бога ради, что происходит?!
И вдруг она с прищуром склонила голову к плечу, словно до нее дошло. Губы ее расплылись в широкой ухмылке.
– Руперт, коварный ты чертенок, это ведь твоих рук дело, правда? Ты таки пристроил меня в эту программу…
Сдвинувшись на край сиденья, ощутила прострел в спине. И, поморщившись, огляделась.
– Где же они спрятали камеры? Или просто используют ту, что в приборной панели?
Было всего три телевизионных реалити-шоу, об участии в которых София когда-либо подумывала всерьез. Однако попытки Руперта организовать встречу с продюсерами снова и снова наталкивались на решительный отказ. Софию считали слишком не в форме для танцев и слишком старой для пребывания в перуанских джунглях в течение месяца. Но «Звезды против Фортуны» – новый ультрапопулярный сериал, о котором все только и говорят и в котором жаждет появиться каждый представитель шоу-бизнеса, чья карьера забуксовала.
Во вступительном эпизоде каждой серии десять знаменитых лиц без предупреждения выхватывают из повседневной рутины. Умыкают в неизвестном направлении, чтобы они посостязались в ряде физических и интеллектуальных упражнений. Камеры регистрируют каждое их движение в течение недели. Год назад София с завистью смотрела, как Трейси Фентон, конкурировавшая с ней в актерском ремесле больше четырех десятилетий, оказалась одной из горстки избранных. Ее тоже захватили в машине, и взлет ее популярности привел к ее ангажементу в две популярнейшие сетевые драмы. А теперь выясняется, что продюсерам «Звезд против Фортуны» нужна София…
Она крепко сжала кулаки, чтобы сдержать рвущееся из груди ликование, – ее возвращение неминуемо, она прямо-таки носом чует. И отнюдь не в роли стареющих бабулек в мыльных операх. А просто, будучи собой, заблистает в домах, автомобилях, телефонах и на планшетах что ни вечер всю неделю напролет.
София снова извлекла из сумочки зеркальце, чтобы проверить макияж под каждым углом, подмазывая, растушевывая и подводя, где требовалось. Потом приняла еще таблетку обезболивающего, запив его солидным глотком бренди.
– Вот оно, Оскар, – проговорила она с гордостью, лаская голову шпица. – Мамочка на пути обратно к вершине. Вот погоди, увидишь.
Запечатлев на губах неколебимую улыбку, София посмотрела прямо в камеру, впервые за годы без страха взглянув на собственное изображение, появившееся перед ней на экране.
Глава 4
Сэм и Хайди Коул
– Ты уверена, что твои родители ничего не запланировали на этот день? – спросил Сэм. – Твоя мама безнадежна, когда необходимо вспомнить, что она вызвалась побыть нянькой.
– Да, уверена, – ответила Хайди. – Я уже внесла дату в семейный календарь, чтобы ей выдавалось текстовое предупреждение все предыдущие дни. А вот ты-то как? Точно вернешься в Лутон к тому дню?
– Угу. Должен.
– И когда же ты собираешься мне поведать, что ты там организовал?
– Никогда. Сколько можно повторять, это сюрприз.
– Ты же знаешь, что я терпеть не могу сюрпризы.
– Большинство женщин их обожают.
– Большинство женщин не служат в полиции, а при моей работе сюрпризы обычно ничего хорошего не сулят.
– Тогда пусть этот раз будет исключением. Для разнообразия положись на мужа полностью.
Хайди чуть было не рассмеялась, но сдержалась, вместо того закончив подпиливать ногти и припомнив прошлогоднюю попытку – рыбный ужин в местном пабе. Денег было в обрез, так что высказывать разочарование вслух она не стала. А много месяцев спустя совершенно случайно наткнулась на причину их финансовых затруднений, но предпочла оставить эти сведения при себе.
Она проверила время прибытия по приборной доске авто – до места еще двадцать минут. Ей требовалось чем-нибудь отвлечь себя от мыслей о предстоящем, и Хайди решила накрасить ногти. Открыла свою сумочку и извлекла белый лак трех оттенков.
– Какой мне взять? – спросила она, поднеся их к глазку камеры на приборной доске.
На автомобильной консоли увидела, как Сэм внимательно разглядывает каждый пузырек.
– Белый, – ответил он, сунув в рот еще одну ложку теплой каши из кастрюли «Тапперуэр». Хайди терпеть не могла быть утренним Пассажиром в его автомобиле – тот разил либо овсянкой на молоке, либо хорошо прожаренным беконом.
– Какой из белых? – не отступила она. Увидела, что Сэм заколебался, словно инстинкт подсказывал ему, что это проверка.
– Тот, что слева.
– Хорошая память. Как раз этот я и выбрала для нашей свадьбы.
– Я ни за что не забуду.
Хайди знала, что муж врет, – потому что соврала сама. В тот день лак у нее был младенчески-розовый. Недавно она поймала себя на том, что испытывает Сэма все чаще и чаще, по поводу самых незначительных и безобидных вопросов – просто чтобы поглядеть, сколько он готов насочинять.
– Этот цвет всегда напоминает мне, как я сидела с Ким и Лизой в маникюрном салоне, – продолжала Хайди, высасывая из пальца прямо по ходу. – Мы довели владелицу до безумия, старясь решить, какой оттенок выбрать. Ким твердила, что надо взять цвет слоновой кости в тон платью, но мне хотелось чего-нибудь более искристого.
– Ты сделала верный выбор. Ты выглядела изумительно.
Хайди пыталась прочесть его улыбку, тихонько надеясь, что она искренняя. Она помнила, как Сэм ждал ее у церковного алтаря, повернув голову, когда органист заиграл вступительные такты вагнеровского свадебного хора, и как протер глаза, увидев ее. Даже сейчас, после всего случившегося, она отдала бы все на свете, только б возродить эти давние сказочные моменты их отношений, пусть даже на миг…
– Помнишь, где было наше первое свидание? – спросила Хайди.
– Конечно. В рыбном ресторане на главной улице Олдборо.
– Нет, это было на второй раз.
– Первый раз не в счет, тогда мы просто встретились.
– Это верно, ты был на адском мальчишнике.
– Шафер Боба забронировал для нас всех два жилых прицепа, стоящих на приколе в парке, битком набитом пенсионерами, а единственный клуб в городишке закрывался в одиннадцать. Потом я увидел тебя и твоих подруг, возвращающихся в кемпинг, и не успел и оглянуться, как мы уже всю ночь потягивали из горла итальянское игристое, глядя, как солнце поднимается над пляжем.
