Далее, в точности зная, сколько денег он выкачивает со своих счетов для второй семьи, она подняла ставку, выдвинув собственные финансовые требования. За требованием новой высококлассной кухни со встроенным оборудованием и причиндалами последовало предложение замены ванной, а потом – расценки на новую оранжерею. Она упивалась замешательством Сэма, мямлившего невразумительные объяснения, почему у них недостаточно средств на подобные вложения.
И чем неуютнее он себя чувствовал, тем большее бремя Хайди на него громоздила. И хотя его реакция на ее требования была многообещающим началом, она даже близко не подходила к страданиям, терзавшим ее саму. Хайди требовалось взвинтить ставку так, чтобы реально ударить его по карману. Ей хотелось знать, насколько далеко он готов зайти, чтобы сохранить свой секрет. Она будет его шантажировать.
Цифры она взяла с потолка – нелепо завышенную сумму в 100 тысяч фунтов. Таких денег у него под рукой нет, но будет забавно по «мылу» наблюдать, как он извивается, будто уж на сковородке. И она разносила свои требования на неделю друг от друга, чтобы усугубить его дискомфорт до предела. И лишь когда он согласился на это несообразное требование, Хайди откинулась в кресле и сделала глубокий вдох. Он не остановится ни перед чем, чтобы не дать ей разоблачить его ложь.
Но в дни, предшествовавшие вручению денег, в ее списке «сделать», прежде чем закруглить кампанию, значилась еще одна вещь: Хайди хотела увидеть жену своего мужа во плоти.
Авто Хайди подъехало к бордюру на противоположной стороне улицы от дома Джози. Дом не так уж и отличался от ее собственного. «Те же имена детей, похожие жены, одинаковые дома… ну, хотя бы он последователен», – подумала она, оставаясь в автомобиле, чтобы издали понаблюдать, как члены второй семьи Сэма отбывают один за другим. Сначала вышел его сын, когда наведались его друзья, потом – дочь, укатившая на мотоскутере. Сходство с ее собственными детьми было отнюдь не поверхностным. Наконец появилась и Джози. Переключив окна на режим приватности, Хайди во все глаза смотрела на противницу, прошедшую мимо машины.
И внезапно мимолетного взгляда на неприятельницу стало недостаточно. Хайди хотелось большего. Не задумываясь, она увязалась следом пешком и шла так минут двадцать, пока они не оказались на территории Королевской больницы Колдердейл. Когда Джози скрылась за дверью отделения маммографии, Хайди неловко замешкалась у порога. Разум подсказывал, что надо бросать эту бессмысленную затею и возвращаться домой, но сердце велело остаться. И она повиновалась последнему, пока почти час спустя Джози наконец не вышла.
Хайди тотчас же обратила внимание, какая бледная у той кожа, как покраснели ее глаза, а на топе под мышками расплылись пятна пота. Джози спешила по коридору к выходу, будто за ней гнались. Но в спешке не закрыла сумочку как следует, и когда та соскользнула с ее плеча, содержимое рассыпалось по полу. Как только Джози присела на корточки, чтобы собрать вещи, Хайди покинула свое укрытие, чтобы помочь.
– Спасибо, – выговорила Джози и тут же разразилась слезами.
– Вам нехорошо? – неуверенно осведомилась Хайди. Та лишь слабо кивнула.
У нее за спиной Хайди углядела кафе.
– Пойдемте сядем, – сказала она, помогая Джози подняться на ноги.
«Какого черта ты творишь?! – вопрошала себя Хайди, возвращаясь от стойки с двумя чашками чая. – Это в план не входило!»
– Извините, – выдавила Джози, сморкаясь в салфетку.
– Вы получили дурные вести?
Кивнув, та негромко проронила:
– Получила результаты анализов, которые… нехорошие.
– Это излечимо?
– В одном шаге от очень серьезного рака. Специалист сказал, нужно провести обследование, не является ли эта опухоль метастазом какой-то другой, прежде чем приступать к лечению. Мне придется вернуться для новых снимков.
– Сожалею, – отозвалась Хайди – к собственному изумлению, совершенно искренне.
– Это обрушилось как снег на голову, – продолжала Джози. – Я лишилась сестры из-за этого, так что не могу не думать о худшем.
Спрятав лицо в ладонях, она снова разрыдалась. Хайди совершенно непроизвольно потянулась, чтобы взять Джози за руку. Джози крепко вцепилась в ее ладонь, и обе женщины погрузились в задумчивое молчание.
– Наверное, вы думаете, я совсем чокнулась, раз гружу своими проблемами совершенно чужого человека, – в конце концов нарушила молчание Джози.
– Вовсе нет. А у вас… у вас есть семья, способная вас поддержать? – спросила Хайди.
– Да, муж и двое ребятишек.
Хайди вскинулась, когда та употребила слово «муж».
– А он знает?
– Нет. Он много работает вдали от дома, и я предпочла бы сказать это ему лично, но не знаю, с какого конца взяться. В последнее время у него на работе жуткий стресс, он толком не ест и не спит, и мне не хочется совсем уж загонять его в угол.
Хайди понимала, что сама же и виновата в его страхах, и вдруг месть показалась ей совсем не такой уж и сладостной.
– Он хороший человек? – спросила она.
– Он из кожи вон лезет. Денег в обрез, он трудится не покладая рук, и я знаю, что он нас любит. Опять же, моя мама… У нее начальная стадия старческого слабоумия, и я ее опекунша. Уж и не знаю, как присматривать за ней и в то же время бороться с этим…
– Порой мы удивляем себя самих. Мы даже не сознаем, насколько сильны, пока не окажемся на самом краю.
За свою карьеру Хайди довелось иметь дело с достаточным количеством плохих людей, чтобы отличать хороших от дурных, если не считать мужа. Чутье подсказывало ей, что Джози – хорошая женщина, лишь по ошибке полюбившая человека, не ведая, что он уже женат. Ей незачем знать правду – во всяком случае, пока.
К моменту, когда авто Хайди отъехало от бордюра в утро запланированной передачи 100 тысяч фунтов, она уже приняла решение. Она встретила женщину, нуждающуюся в ее муже больше, чем Хайди. Месть больше не имеет значения; следить за борьбой Джози с раком будет для Сэма куда более суровым наказанием, чем могла бы причинить ему Хайди.
Встретившись с ним позже у шкафчика в Милтон-Кейнсе, где он должен оставить сумку, она скажет ему, что их брак окончен, но не упомянет ни о том, что встречалась с Джози, ни о том, что та нездорова. Это пусть решает его вторая жена.
Однако по пути домой она поведает детям правду об их отце. Лгать им о нем она не станет; они заслуживают хотя бы одного честного родителя.
А теперь план Хайди разлетелся вдребезги, и для всего мира она такая же коварная обманщица, как и ее муж… Внезапное осознание обрушилось на нее камнепадом. И впервые с момента открытия правды о Сэме она дала волю слезам. Женщина, которую коллеги прозвали Ледяной Королевой Эльзой, начала таять.
Глава 50
– Мне надо спрашивать, кому достанется ваш голос, или и так ясно? – поинтересовалась Фиона у Либби.
