В развитие поставленных Гетманом перспектив должен был работать новый состав правительства. Сохранили свои должности Кистяковский (МВД), Ржепецкий (Министерство финансов) и Ю. В. Любинский (Министерство народного здравоохранения). Работавшие впоследствии в белых правительствах сенаторы В. В. Рейнбот и Г. В. Глинка заняли должности министра юстиции и министра продовольствия соответственно.
Обращение Совета министров, обнародованное в тот же день (15 ноября 1918 г.), определяло приоритетные задачи «нового курса», повторявшие в общих чертах основные положения политической программы Белого движения: «Работа над воссозданием Единой России на федеративных началах с сохранением за Украиной всех прав на развитие ее государственной и национальной самобытности», «сохранение и укрепление гражданского правопорядка на Украине, что достижимо лишь при условии ограждения Державы от анархии большевизма», «обнародование в срочном порядке закона о Державном Сейме и выборах в него на демократических началах». Если бы Державный Сейм удалось собрать до наступления петлюровцев, то в этом случае он мог бы законодательно закрепить самостоятельность Украины и полномочия Гетмана. Предполагалось также проведение «аграрной реформы», отмена хлебной монополии, восстановление железнодорожного транспорта и «охрана труда». Завершалось «обращение» призывом «забыть партийные и национальные разногласия. О монархической форме правления, как и в прежних официальных заявлениях и декларациях, ничего не говорилось (64).
Таким образом, «национально-государственная самобытность» в рамках «Российской федерации» – вот, по существу, тот итог, к которому подошла Украинская Держава после полугодового «суверенного» существования. Отказ от самостоятельной государственности, с одной стороны, подтверждал, что для режима Скоропадского и его политического окружения не существовало принципиальной невозможности эволюционировать в сторону признания «Единой России». С другой стороны, невозможен был и возврат к унитарному правлению, и даже предлагавшийся в 1919 г. вариант «областной автономии» для Украины был неприемлем. «Прошло время командовать из Петербурга – это мое глубокое убеждение», – говорил Скоропадский после подписания Грамоты. Сам Гербель в интервью украинской прессе определил «главнейшую задачу» правительства как «упорная и дружная работа над воссозданием Великой России», к чему он призывал все общественные группы и партии (65).
Факт отречения Скоропадского от «самостийности» и декларированное «ограждение от большевизма» стали для украинских левых «сигналом к восстанию». Действовавшая в подполье Директория во главе с Винниченко при поддержке социалистического Национального союза объявила о начале «всеукраинского народного восстания» против «изменника Скоропадского». Теперь любые повстанческие, противозаконные действия оправдывались с точки зрения «борьбы с антинародным режимом». В Харьковской, Полтавской, в правобережных губерниях началось формирование частей украинской республики, в Екатеринославской и Таврической губерниях развернулось движение Н.И. Махно. Гетман ничего не мог противопоставить Директории и «махновщине», поскольку кроме отрядов «державной варты» иных вооруженных сил у Гетмана не было. 20 ноября 1918 г. в Москве ЦК КП (б) У образовал Временное рабочее-крестьянское правительство Украины во главе с Ю. Пятаковым, и на Украинскую Державу начали наступление также части Красной армии (66).
В этой ситуации логичным и естественным становилось обращение Гетмана к победившей Антанте и к Добровольческой армии. Министр иностранных дел Г. Е. Афанасьев энергично призывал правительства Франции и Англии отправить свои войска на смену немецким и тем самым «спасти страну от анархии». Учитывая несомненный авторитет генерала Келлера среди военных, а также предполагая у него наличие контактов с Добрармией, Скоропадский 18 ноября 1918 г. «вручил» ему «общее командование всеми вооруженными силами, действующими на территории Украины».
Согласившись с предложением Скоропадского, граф тем не менее считал себя связанным не необходимостью защиты суверенной Державы, а прежде всего противодействием большевикам. В приказе от 19 ноября 1918 г. Келлер недвусмысленно заявил о едином антибольшевистском фронте: «В настоящее время идет работа по воссозданию Единой России, к чему стремятся Добровольческая, Донская, Южная, Северная и Астраханская армии, а ныне принимают участие и все вооруженные силы на территории Украины под моим начальством… все работающие против единения России посчитаются внутренними врагами, борьба с которыми для всех обязательна…» Над казармами офицерских дружин были подняты трехцветные национальные флаги, а офицеры надели российские погоны и национальные шевроны Добровольческой армии (67). Появление данного приказа было вызвано непродуманным объявлением в газете «Голос Клева» от 31 октября 1918 г. начальника Киевского Центра генерала Ломновского о «мобилизации всех офицеров на территории бывшей России» – на основании этого многие офицеры могли уклониться от исполнения приказов, исходящих от Келлера. Деникин отправил главе МИД Афанасьеву телеграмму, в которой указывалось, что «генералу Ломновскому, представителю Добровольческой армии в Киеве, приказано объединить управление всеми русскими добровольческими отрядами на Украине, причем ему вменяется в обязанность всемерно согласовать свои действия с интересами края, направляя все силы к борьбе с большевиками и не вмешиваясь во внутренние дела края». Приказ генерала Келлера от 19 ноября о едином антибольшевистском фронте вносил необходимую ясность в вопросы мобилизации военных кадров.
Полномочия Главнокомандующего определялись статьей 28-й «Положения о полевом управлении войск в военное время». Приказ Гетмана уточнял: «Всю территорию Украины объявляю театром военных действий, и потому все гражданские власти Украины подчиняются генералу графу Келлеру». Таким образом, можно говорить об установлении на Украине единоличной военной диктатуры в лице графа Келлера, что в целом соответствовало буквальному понимаю «Положения о полевом управлении». Теперь Келлер уже не испрашивал согласия у Деникина, а своей телеграммой от 18 ноября лишь «уведомлял» его о принятии «всей полноты военной и гражданской власти на Украине» «по настоянию общественных кругов, Гетмана Украины и его Правительства». За неповиновение своим распоряжениям генерал угрожал преданием уклоняющихся военно-полевому суду (приказ от 20 ноября 1918 г.). В беседе с донским послом генерал-майором А. В. Черячукиным Келлер заявлял: «Они (Гетман и Совет министров. – В.Ц.) думают, что я буду слушать все их глупости… Раз я назначен, я сам буду распоряжаться, а не ожидать, что они мне позволят и с чем согласятся». Ориентируясь на право создания Главнокомандующим высших структур гражданского управления, Келлер создал Совет Государственной («Державной») обороны, основой которого стало монархическое бюро Безака, при участии союза «Наша Родина» во главе с Акацатовым. Среди киевского офицерства стали раздаваться голоса о совершении переворота и замене Скоропадского Келлером (68).
Однако указание на «гражданские власти Украины» не означало подчинения Келлеру правительства и высших структур власти, а касалось лишь местных («гу-берниальных» и «побитовых») властей, что уточнял министр юстиции Рейнбот. Граф, однако, не смог принять подобных ограничений. Будучи убежденным сторонником единоличной власти и четкой субординации, 25 ноября 1918 г. Келлер заявил о своей отставке: «Могу приложить свои силы и положить свою голову только для создания великой, нераздельной, единой России, а не за отделение от России федеративного государства (в данном случае очевидно противоречивое понимание Келлером тезиса о «федерации». – В.Ц.)», «считаю, что без единой власти в настоящее время, когда восстание разгорается во всех губерниях, установить спокойствие в стране невозможно». Преемником Келлера стал генерал-лейтенант князь А. Н. Долгоруков, сразу же арестовавший генерала Ломновского под предлогом «антигетманской пропаганды». Данные действия только расстроили единство белого фронта, но и ему остановить разгоравшееся повстанческое движение не удалось (69).
