20 ноября глава МИД Украины разослал телеграмму, в которой от имени правительства предлагалось созвать в Киеве 18 декабря конференцию «государств, образовавшихся на территории бывшей Российской Империи». На конференцию приглашались представители «правительств Дона, Кубани, Терека, Добровольческой Армии и Грузии… для обсуждения вопросов, связанных с восстановлением единства России и будущего существования ее». На обсуждение выносились два вопроса: «установление общего единообразного плана борьбы с большевизмом как на внешних границах, так и внутри государств и областей, участвующих в конференции», «установление общего основания для разрешения вопросов, касающихся отношения государственных единиц, участвующих в конференции: а) к нейтральным странам, б) к Державам Согласия, в) к Германии и к бывшим ее союзникам и г) ко всем вопросам, касающимся водворения порядка в остальных частях России и установления в ней прочной государственной власти». На предложение Афанасьева генерал Драгомиров ответил телеграммой от 16 ноября 1918 г. Генерал писал: «Разделяя необходимость совместного обсуждения вопросов, связанных с восстановлением единства России», командование Добрармии в то же время считает предпочтительным местом проведения конференции не Киев, а Екатеринодар или Симферополь, категорически отрицает возможность переговоров с делегацией Грузии (из-за ее «политики, крайне враждебной Единой России» – «Сочинский конфликт») и полагает недопустимым обсуждение каких-либо вопросов с другими державами, кроме стран Антанты (70).
В случае успешной реализации плана Гетмана можно было говорить о создании «антисоветского блока», имевшего определенные перспективы в условиях развития гражданской войны в России и очевидности намерений большевистского руководства осуществить идеи «мировой революции» сперва на пространстве бывшей Российской Империи, а затем и в сопредельных государствах (установление советской власти на Украине в начале 1919 г. рассматривалось Лениным и Троцким как необходимое условие для революций в Венгрии, Польше и Чехословакии). Конечно, для создания такого «блока» требовалось преодолеть существенные политические разногласия. Так, например, киевский отдел ВНЦ выдвигал более жесткие условия поддержки Гетмана со стороны Добрармии, считая необходимым полностью ликвидировать признаки суверенитета. «Если бы представилось необходимым и возможным занимать Малороссию (термин «Украина» ВНЦ не признавал. – В.Ц.) вооруженной силой (то есть войсками Добровольческой армии или Антанты. – В.Ц.), то этому должна предшествовать декларация, содержащая в себе указания, что край вновь присоединяется к России, что восстанавливается русская власть, русский государственный язык, трехцветный национальный флаг, а гражданское управление происходит через генерал-губернаторов впредь до окончания гражданской войны в России, установления порядка и Общероссийской Власти, которая передаст на рассмотрение Всероссийских Законодательных Учреждений вопрос о том или ином устройстве южнорусских областей».
План создания «антисоветского блока» на конфедеративных началах обсуждался Скоропадским с атаманом Красновым во время встречи 2 ноября, причем помимо Добрармии, Дона, Кубани, Терека, Украины и Грузии к сотрудничеству предполагалось привлечь также Польшу, Белоруссию, Финляндию и Сибирь (71).
Но все эти политические планы остались «на бумаге». Предлагавшаяся Гетманом конференция антибольшевистских «государственных единиц» Юга России не состоялась. Немногочисленные офицерские добровольческие дружины под командованием генерал-майора Л. Н. Кирпичева и Святополк-Мирского не смогли сдержать наступления войск Директории, и 14 декабря 1918 г. Киев вновь стал столицей Украинской Народной Республики. Генерал Келлер, надеявшийся вывести остатки боевых подразделений из окруженного Киева на соединение с Добровольческой армией, был убит петлюровцами. История Украинской Державы закончилась.
Одно из последних киевских донесений «Азбуки» отмечало: «Гетман совершенно бессилен, бросается от самостийности к федерации и обратно». Не исключалось и возобновление контактов с Национальным Союзом, и отказ от провозглашенного «нового курса». Последним, во многом решающим фактором, определившим судьбу «гетманщины», стал подписанный 13 декабря договор между германским командованием и Директорией о «нейтралитете». Более того, солдатские комитеты и советы, создаваемые в немецких воинских частях под влиянием начавшейся в Германии революции, явочным порядком заключали «перемирия» с петлюровскими и советскими войсками.
14 декабря 1918 г., всего лишь месяц спустя после формально провозглашенного объединения с Белым движением, Скоропадский отказался от власти, подписав Грамоту об отречении. Сугубо эмоциональный акт не содержал указаний на правопреемственность власти: «Я, Гетман всея Украины, в течение семи с половиной месяцев все силы свои клал на то, чтобы вывести страну из того тяжелого положения, в котором она находится. Бог не дал мне сил справиться с этой задачей. Ныне, ввиду создавшихся условий, руководствуясь исключительно благами Украины, я от власти отрекаюсь».
Решать вопросы преемственности пришлось Совету министров. Последним своим постановлением, «обсудив требование Директории, Совет министров постановил сложить полномочия и передать власть Директории».
Специфическая роль Украинской Державы в истории антибольшевистского сопротивления заключалась главным образом в создании условий для формирования общественно-политических и военных структур, связанных с южнорусским Белым движением. Могла ли стать гетманская Украина центром «борьбы с большевизмом», подобным Добровольческой армии или казачьим областям? Однозначно ответить на данный вопрос трудно. Можно лишь отметить, что до середины ноября 1918 г. никакого формального взаимодействия между Алексеевым, Деникиным и Скоропадским не было. Единственным фактом стало обращение Деникина по поводу ареста немецкими властями полковника Ряснянского, объезжавшего с нелегальной инспекционной поездкой добровольческие Центры на Украине. Одной из главных причин отсутствия сотрудничества Добрармии с Гетманом было, помимо «самостийности» и «германофильства», наличие договорных отношений Украины не только с Германией, но и с Советской Россией. Получалось, что Гетман де-юре, на уровне послов, признал советскую власть, с которой велась непримиримая вооруженная борьба, и сотрудничал с государствами Четверного Союза, против которых с 1914 г. шла «Вторая Отечественная война» и любое соглашение с которыми считалось «страшным предательством» интересов России и воли отрекшегося Императора. Украина признавала РСФСР субъектом международного права в условиях изоляции «большевистского режима» и, одновременно, в ожидании международного признания Белого движения. Все это, с точки зрения командования Добрармии, свидетельствовало о политической «беспринципности» «гетманщины». Даже возврат к дореволюционному законодательству и лозунги восстановления монархии не меняли сути отношения к Скоропадскому. Лишь после 15 ноября открывались перспективы сотрудничества. Но для этого, очевидно, нужна была не только «смена курса», но и «смена лидера». Вполне возможно, что в случае признания графа Келлера «военным диктатором» сотрудничество с Добровольческой армией стало бы прочнее. Но этого не произошло. Задержки в политической «эволюции» оказались для режима Скоропадского роковыми.
