В состав Совета входили представители различных национальностей, населявших Аджарию (двое русских, двое грузин, трое аджарцев, армянин, грек, еврей, поляк), но все они, за исключением грузинских представителей, были «русофилами». Помимо Совета, в области продолжали функционировать городское самоуправление, таможня, пограничная стража, милиция, почтово-телеграфный, учебный округа. Для усиления русского влияния предлагалось подчинить все учреждения, функционирующие еще с «дореволюционного времени», в ведение Вооруженных Сил Юга России, передать под их командование пограничный отряд и начать создание какой-либо воинской части в Батуме (в городе уже начало работу вербовочное бюро Добрармии). Используя мощности местного казначейства, предлагалось полностью заменить грузинские боны российскими рублями (это же указание содержалось в «инструкции» генералу Баратову) и составить независимый от Грузии «областной бюджет». Доходы обеспечивались поставками нефти по т. н. «керосинопроводу» от Баку через Кавказ до Батума.
Английское «присутствие» в области, помимо областной милиции и гарнизона, нельзя было назвать значительным. Наличие английских войск в регионе не оправдало надежд населения Аджарии, поскольку «они явились сюда не для выполнения союзнических обязательств и помощи исстрадавшейся России, а для преследования своекорыстных – не только экономических, но и политических интересов… англичане могут воспользоваться грузинами для ослабления русских». «Передача дела управления в руки малоопытных английских офицеров (имелись в виду военнослужащие Батумского гарнизона. – В.Ц.)» признавалась вредной. Батумский Совет заявлял о «защите русских интересов в крае», о «признании власти Колчака как власти Всероссийского правительства» и ожидал прибытия в регион «особого делегата от Добровольческой армии». Не менее насущной необходимостью признавалось финансирование деятельности Совета для «популяризации и сохранения русского влияния в крае».
Еще в ноябре 1918 г. «Единая Россия» опубликовала программу работы Русского Национального Совета. Основные ее положения сводились к следующему: «Единая, неделимая и Великая Россия в территориальных пределах до войны 1914 года, исключая Польшу», «созыв Всероссийского Учредительного Собрания», «широкая автономия (национально-культурная) окраин и тех отдельных частей России, где подобная автономия вызывается действительными потребностями народных масс, их населяющих», и, наконец, «борьба с узурпаторами власти – большевиками» и «сотрудничество в этой борьбе со всеми теми силами, которые определенно стремятся к достижению указанных выше задач» (25).
Командование ВСЮР, равно как и Особое Совещание при Главнокомандующем ВСЮР, удовлетворило просьбы Батумского и Бакинского Советов. На заседаниях 9 июля и 15 ноября 1919 г. было принято решение о выделении средств на финансирование «русских национальных организаций в Закавказье». Первичный взнос составлял 25 тыс. рублей, перечисленных Батумскому русскому национальному совету, а затем дополнительно советам в Батуме и Баку – по 1 млн рублей каждому, Шемахинскому землячеству армян – 1 млн рублей и «на поддержание русского населения в Армении и на Мугани – 2 млн рублей. Отделом пропаганды были выпущены две брошюры с характерными названиями: «Закавказье и Единая Россия» и «О неосновательности притязаний грузин на Сухумский округ (Абхазию)». В них довольно подробно, со ссылками на исторические, этнографические, экономические факторы, обосновывалась невозможность с точки зрения международного права присоединения к Грузии новых территорий, а также недопустимость и неправомерность сепаратного провозглашения государственной независимости. Выводы, сделанные авторами, были весьма красноречивы: «В течение нескольких месяцев мы должны выполнить ту титаническую работу собирания русской земли, которая некогда выполнялась веками. В твердом сознании своего исторического права, оплаченного русской кровью и бесценными жертвами, мы пойдем по этому пути и не забудем включить в Российскую державу самый ценный бриллиант ее – Закавказье». «Пора грузинскому народу вспомнить, что он, добровольно присоединившись к России, сто лет пользовался защитою ея, свободно развивался под ея могучим крылом. Пора сбросить тяжелый кошмар и честно загладить свои ошибки. Чем скорее грузинский народ поймет, куда завели его честолюбцы, тем меньше со временем будет нести ответственности» (26).
Существенные перемены в отношениях южнорусского Белого движения с Грузией принес 1920 год. Если в 1919 г. большинство русских структур в Закавказье безусловно поддерживали Добрармию, то в начале 1920 г. на смену ожиданиям скорой победы Белого дела и возвращения края в состав России пришло понимание необходимости исходить из сложившейся обстановки и фактического признания независимых государств. Неудача «похода на Москву» способствовала этим переменам. В это время с территории Закавказья (как и из других регионов России) выводились все британские контингенты, и республика предоставлялась собственным силам (попытка заменить британские войска итальянскими посредством передачи Италии «мандата» на управление Закавказьем от имени Верховного Совета Антанты не удалась). Однако настойчивые требования признания независимости Закавказских республик в этих условиях привели к тому, что в январе 1920 г. де-факто были признаны правительства Грузии (во главе с Н.Н. Жордания), Армении (председатель бывший городской глава Тифлиса и председатель Кавказского отдела Всероссийского Союза городов А. И. Хатисов (Хатисян)) и Азербайджана (председатель М.Г. Гаджинский).
* * *
1. Деникин А. И. Очерки русской смуты, т. 4. Берлин, 1924, с. 136.
2. Авалов 3. Независимость Грузии в международной политике. Париж, 1924, с. 6–8.
3. Деникин А. И. Указ, соч., т. 3. Берлин, 1924, с. 47.
4. Эльде. Закавказье и Единая Россия. Ростов-на-Дону, 1919, с. 5–6.
5. Отчет о деятельности Закавказского Русского Национального Совета за 1918 г. Тифлис, 1919, с. 3–4; 44–47, 53–54.
6. Денстервиль. Британский империализм в Баку и Персии. 1917–1918 гг. Тифлис, 1925, с. 151–152.
7. ГА РФ. Ф. 5913. Оп. 1. Д. 262. Л. 44; БФРЗ. Ф. 7. Оп. 2. Д. 2. Лл. 3–5.
8. БФРЗ. Ф. 7. Оп. 2. Д. 4. Лл. 3–5.
9. Деникин А. И. Указ, соч., с. 48–49; Зайцов А. 1918 год. Париж, 1934, с. 227–228, 242.
10. Авалов 3. Указ, соч., с. 197.
11. Там же, с. 240.
12. Дневники, записи, письма генерала Алексеева и воспоминания об отце В.М. Алексеевой-Борель // Грани, № 125, 1982, с. 301.
13. Деникин А. И. Указ, соч., т. 3, с. 241–243; Переписка белых вождей и пр. документы // Белый архив, т. 2–3. Париж, 1928, с. 192–196.
14. Деникин А. И. Очерки русской смуты, т. IV. Берлин, 1925, с. 155–156.
15. ГА РФ. Ф. 6396. Оп. 1. Д. 1. Лл. 44, 46–46 об., 47 об.; Д. 2. Лл. 498–498 об.; Д. 23. Лл. 34–34 об.; БФРЗ. Ф. 7. Оп. 2. Д. 1. Лл. 4–6; Эльде. Указ, соч., с. 14–15, 19; Деникин А. И. Указ, соч., т. 4, с. 139, 165; Байков Б. Указ, соч., с. 152–153.
16. ГА РФ. Ф. 5913. Оп. 1. Д. 262. Лл. 122–124.
