Прерогативы Учредительного Собрания считались временными, и выборы, прошедшие в него после прихода к власти большевиков, – далеко не соответствующими подлинным настроениям российских избирателей. И все же акт роспуска, по мнению членов Комуча, не мог произойти иначе как по решению самого же Учредительного Собрания. «Роспуск власти, избранной всем народом, даже не совершенно авторитетными группами и партиями, убил бы в народных массах всякое доверие к Учредительному Собранию и всякое уважение к юридическим нормам». В условиях общего падения авторитета законности и правопорядка подобные действия становилось бы равными «разгону» Учредительного Собрания большевиками. Новые выборы предполагалось провести на основании прежнего избирательного закона, на принципах «четыреххвостки» (всеобщего, равного, прямого и тайного голосования), но с исключением из избирательных списков большевиков и левых эсеров. Ставились под сомнение также нормы партийного правотворчества, принципы приоритета партийных решений над общегосударственными интересами, при этом ЦК партии эсеров безоговорочно поддержал программу и тактику действий Комуча (3).
Краткая история возникновения Комуча такова. Формирование антибольшевистского сопротивления в Поволжье, так же как и в других регионах России, происходило на основе активизации подпольных групп, среди которых наибольшей организованностью отличались эсеровские боевые структуры и ячейки офицерских организаций бывшего Казанского военного округа. С конца апреля 1918 г. под руководством Военной организации эсеровской партии были созданы подпольные структуры в Самаре, Уфе, Челябинске, Казани и Симбирске. Наиболее сильный, Самарский центр, подготовил вооруженное выступление одновременно с атакой города Пензенской группой чехословацкого легиона под командованием поручика С. Чечека. Были сформированы две офицерские дружины и одна партийная – эсеровская, общей численностью около 500 бойцов. 26-летний подполковник, артиллерист Н.А. Галкин взял на себя руководство Военным штабом подпольщиков. Согласно воспоминаниям участников поволжского антибольшевистского подполья, независимо от выступления Чехословацкого корпуса они планировали выступить против советской власти: «В русской общественной среде готовились организованно к выступлению против большевиков, задолго до прихода чехословаков, причем имелось в виду задержаться на Волге и на Урале… независимо от чехословаков, выступление против большевиков все равно было бы». «Были налажены контакты с представителями штаба Чехословацкого корпуса в Пензе, однако главной боевой силой должны были стать эсеровские дружины и офицерская организация, большинство в которой согласились с лозунгом «защиты Учредительного Собрания». Самарские подпольщики рассчитывали на активную поддержку со стороны крестьянства окрестных уездов. Так же как и во многих других регионах России, в Самарской и Симбирской губерниях большую роль играли отделения Союза фронтовиков. В Казани имелись группы, поддерживавшие связь с Союзом Савинкова и даже с генералом Алексеевым. По обобщенной оценке будущего члена Комуча И. Нестерова, «в Самаре была создана местная военная партийная организация; установлена была связь с самостоятельной офицерской организацией, была связь с рабочими группами, имелись самостоятельные крестьянские организации в селах… Нормально восстание должно было произойти осенью. Но история, рядом с нашим движением и нашей подготовкой, поставила в порядок дня другое событие – выступление чехословацких «легий» и тем нарушила естественный ход событий. При нашей активной подготовке по созданию антибольшевистского и антинемецкого фронта, ясно, что нам, социалистам-революционерам, трудно было упустить этот момент и не связать своей истории с историей выступления чехословаков» (4).
После того как 8 июня (по новому стилю) чешские легионеры вошли в Самару, в городе фактически уже действовала «гражданская власть», основу которой составили члены Учредительного собрания (правые эсеры). Исходя из того, что единственной законной властью в России осталось Учредительное Собрание, которому Временное правительство «как бы» передало свои полномочия, собравшиеся избрали Комитет членов Учредительного собрания. В его первоначальный состав вошли: И.М. Брушвит (эсер, член Самарского губернского совета крестьянских депутатов), П.Д. Климушкин (эсер, также член Самарского совета), И.П. Нестеров (эсер, депутат Минского губернского совета) и Б. К. Фортунатов (эсер, депутат Самарского губернского совета), председательствующий – В. К. Вольский (эсер, депутат Тверского губернского совета крестьянских депутатов). По воспоминаниям Климушкина, уже накануне выступления были заготовлены «воззвания» к населению, в которых давалась оценка предстоящих событий: «Власть, предавшая немецкому штыку, опозорившая страну перед всеми народами своим предательским сепаратным миром… штыком и насилием захватившая власть в стране вопреки воле народа, посягнувшая на эту волю в лице Учредительного Собрания, теперь сметена тем же оружием. Переворот, совершенный нами благодаря подходу к Самаре доблестных чехословацких отрядов, совершен во имя великого принципа народовластия и независимости России», «Комуч своей ближайшей задачей ставит укрепление власти Учредительного Собрания, создание Национальной Армии для борьбы с внешним врагом. В области внешней политики Комитет Учредительного Собрания сохраняет верность союзникам и отвергает всякую мысль о сепаратном мире, а потому не признает силы Брестского мирного договора». Также накануне выступления была разработана общая схема управления, включавшая комитет членов Учредительного Собрания и представителей земско-городского самоуправления во главе административного аппарата, министерства, губернские и уездные уполномоченные, начальники милиции (5).
Модель власти, созданная Комучем, предусматривала, что «гражданская и военная власть в городе и губернии, впредь до образования учреждений Правительством Общероссийским, переходит к Комитету, состоящему из членов Учредительного Собрания». Первоначальное наименование «Самарский Комитет членов Учредительного Собрания» было заменено на «Комитет членов Всероссийского Учредительного Собрания». Таким образом, коллегиальная власть сосредоточила в своих руках высшие военные и гражданские полномочия, а региональные определения уступили место общероссийским. В структуру Комитета и его пополнение должны были входить лица, «избранные от Самарской губернии на основании всеобщего избирательного права», а также «представители от местных самоуправлений» (приказ № 1 от 8 июня 1918 г.). В дальнейшем предполагалось, «что по мере прибытия других членов Учредительного Собрания в Самару они автоматически входили бы в это правительство. Исключение было сделано для членов Учредительного Собрания от партии большевиков и левых эсеров. Эти партии… были объявлены партиями государственной измены». В августе 1918 г. состав Комитета включал в себя 29 членов Собрания, оказавшихся на территории Самарской губернии, к концу сентября их количество выросло до 90 (в большинстве – правые эсеры), что было далеко до кворума, необходимого при принятии решений о новых выборах или о самороспуске (6).
Комуч развернул активную законотворческую работу. В приказе № 1 (все законы, принятые Комитетом до образования Совета управляющих, облекались в форму «приказов») была провозглашена программа новой власти: «Именем Учредительного Собрания большевистская власть в г. Самаре и Самарской губернии объявляется низложенной. Все комиссары отрешаются от занимаемых ими должностей. Во всей полноте своих прав восстанавливаются распущенные советской властью органы местного управления: городские думы и земские управы, коим предлагается немедленно приступить к работе… Все ограничения и стеснения в свободах, введенные большевистскими властями, отменяются и восстанавливается свобода слова, печати, собраний и митингов… Комиссары и заведующие советскими предприятиями обязаны в трехдневный срок сдать все дела вновь восстановленным органам по принадлежности или назначенным Комитетом лицам… Революционный трибунал, как орган, не отвечающий истинным народно-демократическим принципам, упраздняется, и восстанавливается Окружной Народный Суд… Единая, независимая, свободная Россия. Вся власть Учредительному Собранию. Вот лозунги и цели новой революционной власти…» (7).
