Постановления № 3, 4, 5 и 6 устанавливали новый порядок местного управления и его компетенцию. В создании структуры управления использовалось сочетание административных и представительных начал. Копировались структуры, установленные еще Временным правительством – губернские и уездные правительственные комиссары (комиссаром Архангельской губернии стал Старцев). Под их «наблюдением» должны были работать структуры местного самоуправления, им подчинялись «начальники милиции»; их работа проходила во взаимодействии с губернскими и уездными правительственными комитетами, составленными из представителей уездного земства и городского самоуправления. Комиссар своей властью восстанавливал городские и земские управы «в прежнем составе» (Постановление № 5), за исключением тех, кто «принимал участие в террористическом советском управлении» (эти члены управ временно, до новых выборов, заменялись кандидатами из числа гласных – «по приглашению большинства остального состава Управ»). 6-е Постановление передавало органам местного самоуправления «все продовольственное дело».
Весьма важным было Постановление № 7, в соответствии с которым восстанавливались «действия общих и местных судебных установлений, упраздненных преступной советской властью». Власть восстанавливала статус «мировых судей, членов окружных судов и лиц прокурорского надзора». «Пустующие должности» должны были замещаться по решениям правительственных комиссаров.
8-е Постановление восстанавливало «попранные насильнической советской властью свободы: совести, слова, печати, собраний и союзов», а 9-е – «свободную деятельность кооперативных, профессиональных и других организаций и их союзов частно-общественно-правового характера». Определяя «разрушительный» характер национализации предприятий и банковской сферы, Постановление № 10 предполагало возможную денационализацию предприятий, но, правда, с учетом «согласования в этом деле интересов государства» с «нарушенными законными правами прежних владельцев» (9).
Таким образом, программа действий Северного правительства, несмотря на определенную декларативность, опиралась на предоставление инициативы местному самоуправлению. Именно земства и городские управы должны были принять на себя всю тяжесть обустройства тыла. Важно отметить, что система выборов земско-городского самоуправления строилась на тех же основах, что и законодательство Временного правительства 1917 г., в частности на всеобщих, равных, прямых, тайных выборах.
«Однородно-социалистический» состав ВУСО, однако, не вызывал симпатий со стороны военных. И если Чайковский оставался в силу своего неоспоримого авторитета фигурой «вне критики», то остальные члены ВУСО подозревались в самых невероятных намерениях, вплоть до тайного сотрудничества с большевиками. Особое возмущение вызвал принятый правительством в качестве государственного красный флаг, позднее, правда, замененный на трехцветный национальный и андреевский военно-морской (10).
Выразителем идей недовольных правых и военных кругов стал командующий всеми морскими и сухопутными вооруженными силами Г. Е. Чаплин. Его статус весьма расплывчато, без ссылок на соответствующее военное законодательство определяло Постановление ВУСО № 1: «Командование всеми вооруженными силами Верховного Управления со всеми правами, связанными с этой должностью на основании законов и обычаев войны». Но сам кавторанг отнюдь не разделял «завоеваний революции». Вот как в своих воспоминаниях он описывал причины своего недовольства архангельскими демократами: «Правительство опиралось исключительно на местных социалистов, местная интеллигенция и промышленный класс относились к правительству иронически, а офицерство и добровольцы открыто его порицали… в вопросах внутреннего устройства власть стремилась не столько к организации борьбы с большевизмом, сколько к лихорадочному закреплению «завоеваний революции» и проведению программы социалистов – революционеров».
В этой ситуации Чаплин счел возможным действовать без оглядки на принципы законности. «Ясно было, – отмечал он, – что такое положение вещей долго продолжаться не может и наступит момент, когда союзники, потеряв терпение, сами уберут правительство и создадут власть, угодную им, превратив область в временную колонию Антанты. Поэтому я пришел к твердому решению правительство ликвидировать… немедленно арестовать и сослать…»
5 сентября Чаплин арестовал всех членов ВУСО, которых тут же посадили на пароход и отправили в Соловецкий монастырь. На следующий день за подписью Чаплина и лидера городской организации кадетской партии Н. А. Старцева было издано обращение «К гражданам Архангельска и Северной области». В нем отмечалось, что ВУСО, «никем не избранное, никому в Северной области неизвестное (что было, конечно, очевидной неправдой. – В.Ц.), взялось за восстановление страны, сохранив старые рамки партийности…», тогда как следовало «отбросить угар узкопартийных раздоров во имя одной великой цели», «во имя спасения родины», создать при помощи союзников мощную армию, соединиться с силами, идущими с Востока, и освободить Москву…». Как и на белом Юге, в Архангельске распространялись листовки, извещавшие население о том, что в город прибыл Великий Князь Михаил Александрович с целью руководства антибольшевистским сопротивлением на Севере и во всей России («автором» этих листовок был эсер Дедусенко, рассчитывавший показать «реакционность» действий Чаплина среди местного населения) (11).
В условиях слабости власти проведение подобных чаплинскому «переворотов» безусловно не способствовало ее усилению. Однако Чаплин сильно преувеличивал степень недоверия населения к ВУСО и переоценил собственные силы. При первых же известиях о перевороте заговорщики оказались в изоляции. Всеобщую политическую стачку объявили рабочие Архангельска. С петициями протеста и воззваниями к союзникам и населению обратились не только партийные комитеты эсеров и меньшевиков, но и профсоюзы, кооперативы, губернская земская управа. Союзные послы поспешили отказаться от поддержки Чаплина и Старцева, после чего они вступили в переговоры с арестованными членами правительства при посредничестве союзников. Само же Союзное военное командование поспешило заявить о своей готовности «не допустить нарушения общественного порядка на находящейся под охраной союзных войск территории», а также о том, что «всякие попытки как правых, так и левых партий создать путем насилия и иных незаконных действий государственные перевороты или политические перемены безусловно запрещаются и будут подавляться со всей строгостью».
Результатом «переворота» стал следующий «компромисс»: Чаплин заявил о своей отставке, соловецкие «арестанты» получили свободу, а следственная комиссия по расследованию обстоятельств переворота объявила о «всеобщей амнистии». Но 29 сентября все члены ВУСО заявили о своей отставке и передали все властные полномочия Чайковскому. Старейшему политику предстояло стать «диктатором». В определенной степени здесь возникла ситуация, схожая с той, в которой окажется белая власть в Сибири спустя два месяца. Став единоличным правителем, Чайковский во имя достижения «общественного согласия» объявил 7 октября 1918 г. о создании Временного Правительства Северной Области (далее – ВПСО) (12).
* * *
1. ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 670. Лл. 16–20; Ф. 5881. Оп. 1. Д. 410. Л. 9.
