Ноябрь 1918 г. – рубеж в мировой и российской истории. Окончание Первой мировой войны изменило характер участия иностранных государств в российских делах. После ноября 1918 г., как отмечалось в телеграмме российского дипломатического представителя в Лондоне К. Д. Набокова омскому министерству иностранных дел (20 февраля 1919 г.), заграничная помощь предоставлялась «уже не для общей цели борьбы с Германией, а для восстановления порядка и законности в России». С этой точки зрения создание «единого российского правительства», признанного равноправного субъекта международного права, становилось насущной потребностью (14).
Ясское Совещание обратилось к союзникам с резолюцией о необходимости широкой дипломатической, финансовой и военной поддержки генерала Деникина. Однако, как отмечалось в книге известного военного историка полковника А. Зайцова, «конец мировой войны не стал началом войны с коммунизмом…». 11 ноября 1918 г. (день подписания перемирия на Западном фронте) «оказалось траурным днем» для российского Белого движения. Но все это стало очевидным позднее… Военная помощь оказалась существенно меньше той, на которую рассчитывали военные и политики Белой России в конце 1918 г.
Особенность Ясского Совещания состояла в том, что оно решало не «учредительно-санкционирующие» (как Челябинское и Уфимское), а сугубо информационно-консультативные вопросы. В Яссах не образовывалось правительство, здесь не был окончательно решен даже вопрос о форме власти, но был подтвержден курс на установление единоличной власти, что отражало тенденцию выделения Белого движения из общего русла антибольшевистской борьбы.
Астров писал о том, что на Совещании столкнулись две «линии мнений и настроений», «входившие между собой в соприкосновение и столкновение». Первая определялась им как «независимая диктатура, единоличная власть, власть – символ всеустрояющей монархии (важное признание тенденции политического курса. – В.Ц.)». Вторая – «Директория, опирающаяся на демократические коллективы, с защищаемым на Совещании первородством, демократические гарантии». Но в итоге ни та ни другая «линии» не привели к победе: «Опыт демократический, шедший через Директорию и демократические коллективы, дал плачевные результаты. Опыт единоличной власти давал временами более яркие проявления и успехи, но также в конечном счете был преодолен революцией».
Важным было и принципиальное решение Ясского Совещания о создании единого всероссийского представительства в Зарубежье. Интересы России нельзя было отдавать «на откуп» Державам Согласия. Позднее это намерение осуществилось в рамках созданного в январе 1919 г. Русского Политического Совещания в Париже (правда, уже иного состава, чем «малая делегация» Ясского Совещания). А в общем, как отмечал Астров спустя восемь лет, «Ясское Совещание поучительно, как отражение того, что представляли собой политические течения того времени, и как предупреждение от повторения ошибок прошлого» (15).
* * *
1. Гурко В. И. Указ, соч., с. 47; ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 535. Лл. 91–92. БФРЗ. Ф. 7. Оп. 1. Журнал № 1 совещаний Русской Делегации в Яссах (16/3 ноября 1918 г. дневное заседание). Л. 2; Астров Н.И. Ясское Совещание // На чужой стороне. Прага, т. 14, 1926, с. 40.
2. БФРЗ. Ф. 7. Оп. 1. Состав Русской Делегации в Яссах. Лл. 1–4; Журнал № 1 совещаний Русской Делегации в Яссах (16/3 ноября 1918 г. дневное заседание). Л. 2; Астров Н.И. Указ, соч., с. 44.
3. ГА РФ. Ф. 5936. Оп. 1. Д. 159. Лл. 1–3; БФРЗ. Ф. 7. Оп. 1. Журнал № 4 совещаний Русской Делегации в Яссах. Вечернее заседание 17/4 ноября 1918 г. Лл. 3–4.
4. БФРЗ. Ф. 7. Оп. 1. Журнал № 2 совещаний Русской Делегации в Яссах (16/3 ноября 1918 г. вечернее заседание). Лл. 6–8.
5. Астров Н.И. Указ, соч., с. 73–74.
6. БФРЗ. Ф. 7. Оп. 1. Первое обращение Русской Делегации в Яссах к Союзным Державам. Лл. 1–2; Вербальная инструкция Русской Делегации в Яссах Управляющему Французским Консульством в Киеве г. Энно. 4 ноября 1918 г. Лл. 1–2.
7. Савин Н.В. Воспоминания. СПб., 1993, с. 266–267.
8. БФРЗ. Ф. 7. Оп. 1. Журнал № 8 совещания Русской Делегации в Яссах, утреннее заседание 20/7 ноября 1918 г. Лл. 1–5; Журнал № 9 совещания Русской Делегации в Яссах. Вечернее заседание 20/7 ноября 1918 г. Лл. 1—13; Астров Н. И. Указ, соч., с. 55, 62, 63.
9. Бунаков И. О диктатуре // Грядущий день. Одесса, апрель 1919 г., с. 7–8.
10. БФРЗ. Ф. 7. Оп. 1. Журналы Ясского Совещания. Приложение к журналу № 1. Лл. 2–4; Журнал № 4 совещания Русской Делегации в Яссах. Вечернее заседание 17/4 ноября 1918 г. Л. 1; Астров Н.И. Указ, соч., с. 50.
11. ГА РФ. Ф. 5936. Оп. 1. Д. 159. Лл. 4–5; Астров Н.И. Ясское Совещание (из документов) // Голос минувшего на чужой стороне. Прага, т. 14, 1926, с. 56–65; Ясское Совещание 1918 г. (журналы заседаний Русской делегации) // Русское Прошлое. Кн. 3, 1992, с. 268–301; Астров Н.И. Воспоминания // БФРЗ. Ф. 7. Д. 12. Лл. 78, 81, 86–87.
12. БФРЗ. Ф. 7. Оп. 1. Журнал № 21 совещаний Русской Делегации в Яссах 30/17 ноября и 1/18 декабря 1918 г. Лл. 1—10; К истории Ясского Совещания // Красный архив, т. 5 (18), М. – Л., 1926, с. 111–117.
13. Астров Н.И. Указ, соч., с. 44, 63–64; БФРЗ. Ф. 7. Оп. 1. Журнал № 24 совещаний Русской Делегации в Яссах. Заседание 6/23 декабря 1918 г. (в Одессе). Лл. 1–2.
14. ГА РФ. Ф. 4648. Оп. 1. Д. 1. Лл. 50–51; Астров Н.И. Указ, соч., с. 40–41.
15. Зайцов А. 1918 год: Очерки по истории русской гражданской войны. Париж, 1934, с. 274–275; Астров Н.И. Указ, соч., с. 73–76.
Раздел 8
О перспективах «восстановления монархии» или «провозглашения монархического лозунга» южнорусским Белым движением в 1918 г
1918 год примечателен в истории становления Белого движения также и тем, что в это время, несмотря на очевидную популярность социалистических идей, федеративных и республиканских принципов организации власти, довольно активно обсуждались и перспективы восстановления монархического правления.
На протяжении всего 1918 г. в Белом движении особое внимание уделялось выбору конкретной личности на роль «национального диктатора». При всех своих прошлых заслугах и личностных качествах военно-политическая элита Белого движения не обладала таким духовным авторитетом и неоспоримым статусом легальности, какой имели бы представители Дома Романовых в том случае, если кто-либо из них встал бы во главе сопротивления советской власти.
Но летом 1918 г. большевиками были совершены злодейские убийства Царской Семьи и Великих Князей в Екатеринбурге, Алапаевске и Петрограде (погибли Великие Князья Михаил Александрович, Дмитрий Константинович, Павел Александрович, Георгий и Николай Михайловичи, Георгий Константинович, Великая Княгиня Елизавета Феодоровна).
Белое движение не было безразличным к судьбе Царской Семьи. В предыдущих разделах уже отмечалось, что с конца 1917 г. предпринимались попытки ее освобождения. Группы действовали подпольно, и судьба многих из них до сих пор неизвестна. По образной оценке полковника Е.Э. Месснера, «в 1918 году много офицеров… реально подготовляло освобождение Царской Семьи и осторожно, умело продвинуло щупальцы до Екатеринбурга, но все отстали от своего намерения, увидев, что неизбежно станут… виновниками смерти того, кого хотели спасти… (то есть не хотели спровоцировать своими попытками освобождения убийства Царской Семьи. – В.Ц.)». Одной из наиболее перспективных и не осуществившихся лишь по причине отсутствия достаточного количества средств была попытка освобождения Царской Семьи из Тобольска, предпринятая еще в январе-феврале 1918 г. из «московского подполья» группой офицеров гусарского Сумского полка (группа присяжного поверенного Полянского, связанная с организацией генерала Довгерта, а также с иерархами Русской Православной Церкви – епископом Камчатским Нестором и епископом Тобольским и Сибирским Гермогеном). Остальные попытки спасения (включая последний «екатеринбургский период» в жизни Царской Семьи) в большинстве своем не доходили даже до начальной стадии осуществления.
