Перечень «предметов ведения» ГЗС был достаточно широк и во многом напоминал компетенцию Государственной Думы. К особенно важным относились контроль над составлением и выполнением бюджета и право депутатских запросов в Совет министров по любому действию со стороны властей. Совещание рассматривало вопросы, требующие «издания особых законов», а также законопроекты, связанные с промышленностью и финансами, отчеты Государственного Контроля, «дела о постройке железных дорог», об учреждении акционерных кампаний, об утверждении штатов. Содержание законопроектов нацеливалось, прежде всего, на решение задач текущей экономико-финансовой ситуации и не «предрешало» основ будущих реформ, например, земельной. Положением о ГЗС подчеркивалась его преемственность от ГЭС. Предусматривалось полностью задействовать сложившийся административный аппарат Экономического Совещания и перенести оставшиеся нерассмотренными в нем законопроекты для доработки в ГЗС.
Принципы и нормы представительства в ГЗС в основе повторяли недавно утвержденные Правительством нормы для Совещания представителей общественных и национальных организаций по подготовке к Всесибирскому Представительному Собранию. Здесь также сочетались утверждение Верховным Правителем (1/3 Совещания – т. н. «члены по назначению») и выборное начало (2/3 – т. н. «члены по выборам»). В соответствии с «Положением о выборах во Временное Государственное Совещание» предполагалось, что в него войдут представители от городских дум, уездных и губернских земских собраний, организаций кооперативных и официально зарегистрированных национальных. Тем самым утверждалась куриальная представительная система. Но были и отличия. Представительство от губернских земских собраний и от городских дум (всех городов Сибири и Дальнего Востока) ограничивалось 1 депутатом. Члены ГЗС «от сельского населения» (по одному от уезда) избирались на двустепенных сельских выборах (по схеме, схожей с выборами в Национальное Учредительное Собрание, разработанными в 1919 г.). Первоначально сельские сходы выдвигали выборщиков на волостные сходы, на которых избирались уполномоченные уездных собраний, которые и утверждали депутатов ГЗС. Как отмечалось в рескрипте на имя Вологодского, ГЗС должно состоять «по преимуществу из представителей крестьянства и казачества, на которых выпала главная тяжесть борьбы» (8). От университетов (Томского, Иркутского и Пермского) и институтов (Томского технологического, Омского сельскохозяйственного и Владивостокского восточных языков) выдвигалось по одному депутату. По пять депутатов делегировали Совет Всесибирских кооперативных съездов, Всероссийский Совет съездов торговли и промышленности и Центральный Совет профессиональных организаций Сибири. Примечательно, что созданное в составе Российского правительства Временное Высшее Церковное Управление получало право самостоятельно установить порядок представительства в ГЗС от православных приходов и старообрядческих общин. Аналогичные права получали отделения Всероссийского Земского Союза и Всероссийского Союза городов (9). Подготовку к выборам в ГЗС предполагалось начать не позднее 1 ноября 1919 г., с таким расчетом, чтобы полный его состав смог бы приступить к работе в январе 1920 г. Но, чтобы не терять времени, было решено начать работу ГЗС при участии наличного состава ГЭС, который «переходил» в состав ГЗС, а также членов Совета министров, приглашая их на заседания, где требовалась соответствующая консультация по законопроектам (10).
После опубликования Грамоты Верховного Правителя о созыве ГЗС в прессе развернулась дискуссия о перспективах развития политической системы Белой Сибири. Российское Телеграфное Агентство и его орган – газета «Русское дело» – провели опрос среди членов правительства, политиков и общественных деятелей. Под рубрикой «Власть и общественность» были опубликованы наиболее «интересные» из их высказываний, подчас совершенно противоположные. По мнению профессора Устрялова, в руководстве следовало укреплять и усиливать диктаторские начала: «Конституция 18 ноября неудовлетворительна. Верховному Правителю должно быть дано право увольнения и назначения министров. На Совет министров мы смотрим не как на солидарный политический кабинет, а как на деловой совет для воплощения программы Верховного Правителя». Ему вторил товарищ председателя «Омского блока несоциалистических общественных деятелей»: «Блок всегда исходил… из признания диктатуры в ее чистом виде, как исторически необходимой формы власти, могущей освободить страну». Блок выступал за «усвоение Верховным Правителем всей полноты Верховной власти, с ответственностью перед ним объединенного в своей деятельности Совета министров». С этой целью предлагалось усиление исполнительной власти посредством увеличения единоличного начала в процессе выработки и принятия законов и постановлений правительства. По мнению председателя Всероссийского совета съездов торговли и промышленности А. С. Гаврилова, «существующий ныне Совет министров должен быть переконструирован в Кабинет министров, что дает возможность подчинить политику Кабинета одной воле Председателя Кабинета министров» (то есть законы будут приниматься не в результате коллективного обсуждения, а решением премьера после консультаций с министрами). Предлагалось также формирование правительства на коалиционной основе, посредством «вхождения в состав кабинета министров представителей наиболее влиятельных групп населения в качестве министров без портфелей» (эта схема станет использоваться при формировании белых правительств в 1920–1922 гг.).
Показательным примером попыток изменения персонального состава Совета министров Российского правительства стал проект нового кабинета, предложенный Омским блоком в начале августа 1919 г. Еще до «переворота» 18 ноября 1918 г. блок предлагал ввести в состав Временного Всероссийского правительства Б. В. Савинкова (на должность министра иностранных дел), С. Г. Феодосьева (на пост министра финансов), а И. А. Михайлова утвердить в должности министра внутренних дел. Новый вариант персональных изменений предусматривал, что премьер-министром и министром снабжения (по совместительству) должен стать представитель сибирских маслодельных артелей, член Омского блока А. А. Балакшин, министром внутренних дел – председатель войсковой управы Сибирского казачьего войска Е. П. Березовский, министром финансов – председатель Чрезвычайного Экономического Совещания С. Г. Феодосьев, министром торговли и промышленности – И. А. Михайлов, юстиции – бывший товарищ министра юстиции М. А. Малиновский, земледелия – Н. И. Петров, просвещения – П.И. Преображенский, путей сообщения – Л. А. Устругов, труда – Л. И. Шумиловский, иностранных дел – бывший товарищ управляющего МИД – Жуковский, государственным контролером – П.А. Бурышкин. Налицо был переход от правоведов и политиков (Вологодский, Гинс, Тельберг, Сукин, Пепеляев) к представителям краевой общественности (Балакшин, Березовский). Из «старого» состава правительства оставались Михайлов, Устругов, Петров, Шумиловский. Появились и первые «всероссийские» имена, если подразумевать под этим термином тех, кто по своей биографии не был связан исключительно с Востоком России (Феодосьев и Бурышкин), однако «региональный» характер власти сохранялся. Данный состав правительства следовало согласовать с представителями казачьей конференции, однако казаки опротестовали кандидатуры Михайлова и Балакшина и соглашение не состоялось.
Другая тенденция, направленная на расширение полномочий представительных структур, воспринималась неоднозначно. От имени сибирской кооперации Сазонов резко осуждал бюрократические принципы руководства исполнительной власти, отмечая, что «переворот 18 ноября 1918 г. установил двоевластие Верховного Правителя и Совета министров, с течением времени перешедшего в двенадцативластие», когда «каждый министр считал себя полным властителем в своем ведомстве». «Совет министров больше занимался политикой, чем законодательством». Нужно было искать сотрудничества с «общественностью», но не такой, которую, по мнению лидера «кооперативной оппозиции», представлял Омский блок («блок был фальсификацией, шумихой»). Подлинная «общественность» должна быть «организована в торгово-промышленных советах, казачестве, кооперации, объединяющей крестьянство». Альманах областников «Сибирские записки» напоминал, что «выборная власть была лишь во время существования Временного Сибирского правительства, когда, действительно, все министры были избраны Сибирской Областной Думой», а уже «после ноябрьского переворота выборные исчезли и остались такие, которых никто не выбирал, или только их избрал Совет министров, которого в то время собственно не существовало, а действовал Административный Совет, состоящий весь из лиц – чиновников по найму, а не по выборам». В то же время член ГЭС, бывший уральский министр Л. А. Кроль, развивал идеи представительства: «Я считаю эсеров более опасными в подпольной работе, чем на открытой арене, поэтому не боюсь их привлечения к государственной работе». Товарищ председателя ГЭС Волков предлагал поднять статус Земского Совещания до «органа, состоящего не при Совете министров, а при Верховном Правителе», то есть оно должно быть «приравнено Совету министров».
