Однако деятельность одной лишь юрисконсультской части была недостаточна для решения множества проблем, связанных с восстановлением законности, юридическим обоснованием работы правительственных структур. Взамен упраздненных Высшего сибирского суда и Юридического Совещания в Омске должны были быть созданы, «впредь до восстановления деятельности Правительствующего Сената в полном объеме», временные присутствия Первого и двух кассационных (по уголовным и по гражданским делам) департаментов Правительствующего Сената. В основе своей новый проект повторял положения проекта о Высшем сибирском суде (2). Первый департамент, возглавляемый первоприсутствующим (самим премьер-министром Вологодским), осуществлял «надзор за правительственным аппаратом», «обнародованием» законов, разрешением межведомственных конфликтов и рассматривал жалобы на административные учреждения. Ему передавались также функции бывшего Второго («крестьянского») департамента, ведавшего рассмотрением жалоб на местные учреждения и вопросами поземельного устройства крестьян, бывшего Третьего («Герольдии»), регулировавшего имущественные права граждан, и бывшего Четвертого («судебного») департаментов Правительствующего Сената Российской Империи. При Сенате создавались также Временное особое присутствие по отчуждению недвижимых имуществ в государственную и общественную пользу и Высшее дисциплинарное присутствие для расследования должностных правонарушений в судах. Поскольку полностью восстановить деятельность Сената не представлялось возможным, была принята форма Временных присутствий, причем их работа регламентировалась на основании Учреждения Правительствующего Сената от 30 мая 1917 г. и судебных уставов 1864 г.
Омские Временные присутствия состояли не только из опытных юристов, бывших сотрудников Сената, но и из новых «сенаторов по назначению». Штаты увеличивались: 1-го департамента на 7, а уголовного и гражданского кассационных – на 6 человек. Этим компенсировался характерный для Востока России недостаток кадров соответствующей квалификации (сенаторами 1-го департамента стали, например, бывшие члены Государственного Совета, оказавшиеся в Сибири, – А. Н. Шелашников и Ю.В. Трубников, присяжный поверенный С.Ф. Петров, управляющий делами Совета министров Тельберг, делегат ВПСО князь Куракин). Профессор Казанского университета барон А. А. Симолин, бывший вице-директор 1-го департамента Министерства юстиции И. Лаженицын (он также работал в юрисконсультской части), члены Иркутской судебной палаты Куркутов и Стравинский – все они вошли в Гражданский кассационный департамент. Председательствующим Гражданского кассационного департамента был назначен бывший петербургский присяжный поверенный В.Н. Новиков, а Уголовного Кассационного – бывший прокурор Омской судебной палаты А. К. Висковатов. При этом из Сената исключались представители земского и городского самоуправлений, входившие ранее в состав Высшего Сибирского Суда, что, по мнению Гинса, свидетельствовало о «губительном рабском подражании петроградским образцам». Но по оценке С. П. Руднева (члена Совета при министерстве юстиции), персональный состав Сената был достаточно профессиональным и по сибирским, и даже всероссийским меркам (3).
Временные присутствия Правительствующего Сената были торжественно открыты в Омске 29 января 1919 г. Примечательна речь Верховного Правителя, произнесенная перед принесением присяги на верность Российскому государству. В ней отмечалась важность восстановления правового государства, несмотря на стихию войны: «Более года прошло с тех пор, как среди общего развала власти и распада правового сознания народных масс прозвучал авторитетный, свободный и гордый голос Правительствующего Сената, который продолжал и в условиях мятежа против законной власти непрерывно работать и неуклонно выполнять веления закона. Как последний оплот правосудия и законности он стоял среди бушующей стихии революции и высоко держал стяг государственности… 28 ноября 1917 года… грубым насилием захватчиков власти деятельность Сената была прервана… Это был день величайшего падения страны: упразднение Сената и судов (декрет Совнаркома о народном суде. – В.Ц.) подрывало самые основы государственного строя и лишало население последней опоры – законного охранения его прав личных и имущественных, а самочинную власть – характера правового и государственного. С этого момента и надолго идея права и законности затемнялась в сознании и действиях мятущейся под гнетом насильников страны». Колчак выделял идею правопреемственности Сената: «Приняв от Совета министров в условиях исключительно трудных всю полноту власти, я поставил тогда же одной из основных своих целей и повелительным гражданским долгом установление законности и правопорядка в стране. Нынче эта цель получает свое завершение: возобновляется деятельность Правительствующего Сената. Сенат… в реформах Временного правительства обрел свое законченное выражение, как необходимый устой современного правового государства, где не только личные и имущественные, но и публичные права населения получили свою защиту, а самый правопорядок – строгое и нелицеприятное око надзора. Отныне с восстановлением Правительствующего Сената, эта идея правового государства торжествует в освобожденной стране… отныне народ русский снова получает мощную защиту своего драгоценнейшего права – права быть свободным под сенью закона».
О значении Сената как «высшего органа суда и управления, который предупреждал бы неправильное и разнообразное толкование закона и со всей строгостью преследовал нарушение его», говорил Вологодский: «Сенат, как оплот правосудия и законности, как защитник права и порядка… правительству служит опорой в его деятельности и дает ему возможность еще определеннее, еще тверже направить свою деятельность к воссозданию государственности». Вологодский призывал учитывать новые, изменившиеся в условиях революции формы законности и правосознания: «Революция и затем последующая разруха государственной, экономической и финансовой жизни создали новые условия этой жизни, перепутали понятия и экономические интересы различных классов населения… Вам предстоит большая творческая работа, Вам придется чутко прислушиваться к биению этой жизни». Министр юстиции (по должности – генерал-прокурор Сената) С. С. Старынкевич, проведя разницу в понятиях «бунт» и «переворот», сосредоточил внимание на значении восстановления защиты политических, публичных прав общества, возврата к «духу и букве» судебных уставов 1864 г.: «На началах демократических отправляет русское правосудие свой суд, на началах равенства сторон перед судом, на началах устности и гласности процесса, и творит этот суд независимый и несменяемый судья». В качестве примера Старынкевич приводил английскую правовую систему: «Пусть все головы никнут перед законом. Пусть будет установлена наша Русь так, как много веков назад была установлена могучая страна – Англия, – которая родила такую мысль: «Войско и флот Его Величества существуют для того, чтобы 12 граждан (присяжные заседатели. – В.Ц.) могли произнести свой приговор» (4).
Завершающим актом торжественного открытия Сенатских присутствий, актом, призванным подтвердить идею легитимности Российского правительства, стало принесение присяги «на верность закону и Государству Российскому» Верховным Правителем, членами Совета министров и товарищами министров. Высокопреосвященный архиепископ Омский и Павлодарский Сильвестр привел Правителя и членов правительства к присяге, вручив тексты присяги на хранение в 1-й департамент, благословив сенаторов иконой Спаса Вседержителя «древнего письма». Так символично обозначалось единство власти Духовной и власти светской, Правительства и Православной Церкви.
