Политическая декларация, составленная 28 октября и опубликованная 18 ноября 1918 г. в форме Обращения к населению, подтверждала ранее намеченные Симферопольским съездом программные положения: «Крымское правительство, по призыву представителей земств и городов, приняло власть в тяжелый момент нашей истории… правительство признает, что патриотический долг каждого гражданина и общенациональная задача состоит в стремлении к возрождению Единой России». Основой для объединения признавался «путь снизу» на основе «объединения всех вновь возникших, пока еще разобщенных и дезорганизованных государственных образований». Преодоление «расщепления и разрухи России» мыслилось как преодоление «анархии и диких страстей» посредством «установления во всех отдельных частях ее порядка и законности и основанной на них свободы». В Декларации приводилась показательная, в плане характеристики определения «старый режим», сравнительная характеристика «прежней» и «будущей» России. «Единая Россия мыслится правительством не в виде прежней России, бюрократической и централизованной, основанной на угнетении отдельных народностей, но в виде свободного демократического государства, в котором всем народностям будет предоставлено право культурного самоопределения (вариант «федеративного устройства» не упоминался. – В.Ц.)…Правительство, состоящее из общественных деятелей, известных стране, должно находиться в постоянном общении с населением».
Во исполнение широковещательного плана Крымское правительство предполагало создать систему представительных структур, которые могли бы обеспечить власти «постоянное общение с населением»: «Правительство впредь до созыва Сейма будет созывать Съезды земских и городских гласных и будет осведомлять их о положении края». Следовало «обеспечить население продовольствием и содействовать экономическому подъему страны», «обеспечить законные интересы всех национальностей Крыма» и, «в особенности… – удовлетворением справедливых стремлений и законных интересов многочисленного татарского населения». Далеко идущие планы крымских политиков хорошо выразил Д.С. Пасманик: «Крым должен показать всей России пример культурной и демократической власти, удовлетворяющей все справедливые требования населения, избегая всех ошибок социалистических увлечений и борясь с большевистской демагогией. Одним словом, политика лабораторного образцового опыта» (8). Правительство получило признание и со стороны представителей союзников. С конца ноября 1918 г. на Юг России начали прибывать воинские контингенты стран Антанты, а в черноморские порты вошли корабли англо-французской эскадры во главе с адмиралом Кольтропом. В беседе с представителями краевого правительства «командующий эскадрой признал необходимым сильную военную интервенцию».
Но направленность «крымской политики» сводилась, главным образом, к разрешению текущих экономических и социальных проблем, имеющих сугубо региональное значение. Перечень утвержденных правительством и опубликованных в Собрании узаконений законодательных актов включал в себя Положение о Комитете труда, постановления «об организации общественных работ в г. Севастополе», «об объявлении продажи некоторых видов хлебов свободною», важный для Крыма закон «об арендных договорах на полевые угодья», вводивший государственную фиксацию арендных ставок. В Кратком отчете деятельности Крымского правительства с 15 ноября 1918 г. по 15 апреля 1919 г. отмечалось, что целью правительства также было «упрочить связь оторванной немцами и сепаратистическим правительством генерала Сулькевича части территории России со всей остальной Россией и содействовать воссоединению этой части со всей Россией, основываясь на началах русской государственности во внутренней политике и верности союзникам во внешней политике». Поэтому, как вспоминал Винавер, «призванное лишь на время, до образования единой русской государственной власти, Крымское правительство исключило из своей программы всякие крупные социальные реформы, могущие быть предпринятыми лишь во всероссийском масштабе; оно произвело некоторые частные социальные реформы» (9).
Из законодательных актов, имевших общероссийское значение, можно выделить внесенные Набоковым поправки в Уголовное Уложение, касавшиеся государственных преступлений, а также разработанный им Закон о борьбе с большевизмом. В соответствии с данным законом на совещании Совета министров 7 февраля 1919 г. образовано «Особое Совещание» (в составе министров юстиции и внутренних дел, а также начальника штаба Крымско-Азовской армии генерал-лейтенанта Д. Н. Пархомова) «для рассмотрения действий лиц, изобличаемых в содействии большевикам с целью захвата последними власти или принимавших непосредственное участие в захвате и осуществлении власти большевиками». Санкция для виновных в этих преступлениях (членство в большевистской партии и работа в органах советской власти) предусматривалась в форме высылки за пределы Крыма. 10 апреля 1919 г. на рассмотрение «совещания» было решено передавать также «рассмотрение дел о лицах, изобличенных в агитации против Добровольческой армии и против призыва в войска». Показательно, что органы контрразведки, подчиненные генерал-квартирмейстеру штаба Крымско-Азовской армии, обязывались согласовывать свои действия с данным Особым Совещанием, получать ордера на обыски и предварительные аресты от министра внутренних дел и – в обязательном порядке – извещать министра или товарища министра внутренних дел о своих действиях. После проведения контрразведкой и Особым Совещанием необходимых процессуальных действий дела передавались в окружную прокуратуру. Окончательное решение по возбужденным делам принимал окружной суд. Тем самым военная юстиция как бы утрачивала свои исключительные права. Для условий гражданской войны, времени повсеместного падения «законности и правопорядка» и «произвола силовых структур», подобные законопроекты выглядели достаточно необычно и вызывали упреки со стороны военных в непозволительно долгом расследовании преступлений. В то же время Особым Совещанием было отклонено несколько дел, возбужденных контрразведкой, «за отсутствием оснований» (10). Корректировалась и ответственность за «посягательства и призывы к ниспровержению государственного строя» (статьи 100, 101, 102 Уголовного Уложения Российской Империи). Смертная казнь исключалась, и максимально возможным наказанием по данным преступлениям становилась бессрочная каторга. Другим новационным актом стал законопроект «О мерах борьбы с дороговизной и спекуляцией», разработанный юрисконсультом МВД В. Ф. Кокошкиным (брат убитого в январе 1918 г. Ф. Ф. Кокошкина, позднее стал дипломатическим представителем Крыма при правительстве Кубани). Как и в случае с политическими преступлениями, борьбу с «неправомерным завышением цен и сокрытием товаров» должны были вести совещательные коалиционные структуры (краевое и местные «совещания по дороговизне» из представителей администрации, земско-городского самоуправления и общественных объединений). В качестве санкций они могли применять устанавливаемую шкалу штрафов и разные сроки тюремного заключения (11).
В начале февраля 1919 г. в крымских городах прошли выборы в городские думы по скорректированному избирательному законодательству 1917 г. Во всех крымских городах ведущее место заняли социал-демократические союзы и группы. Имеющиеся избирательные участки и округа должны были стать основой для проведения выборов в Крымский Сейм. Были составлены и опубликованы списки партий и союзов. Выборы в Сейм планировались на 6 апреля 1919 г., но положение на фронте резко ухудшилось. Красная армия, занимавшая украинские губернии, вошла в Крым, и выборы не состоялись. Короткой оказалась и деятельность избранных городских дум. Эти структуры были ликвидированы установившейся в Крыму в апреле 1919 г. советской властью, а после ее свержения летом 1919 г. структуры городского самоуправления вводились уже по законодательству деникинского правительства (подробнее об этом в разделе о земско-городском самоуправлении) (12). В отсутствие Сейма регулярно созывались собрания земских и городских гласных. Собрания проходили в Симферополе в декабре 1918 и в феврале 1919 г. Несмотря на критику некоторых решений Совета министров, опасаться каких-либо серьезных оппозиционных настроений со стороны земско-городского самоуправления не приходилось уже потому, что согласно «наказа» от 7 ноября подотчетность Совета министров перед «общественностью» отсутствовала. Активность, проявленная на симферопольских съездах, привела к созданию межпартийного объединения – Совета земств и городов России (в составе 9 социал-демократов, 9 эсеров, 4 энеса и 9 конституционалистов-демократов). Местопребыванием Центрального бюро Совета была избрана Одесса.
