На заседании 31 января 1919 г. проект дополнили указаниями на то, что Государственное Совещание должно быть созвано «на паритетных началах буржуазных и социалистических групп», и его следует распустить сразу же после утверждения состава Директории, а сама Директория должна быть ответственна только перед Учредительным Собранием. На согласие с этим представителей Одесского отдела ВНЦ повлияло, очевидно, и французское командование в лице полковника Фредамбэра, сторонника, как считали представители российской общественности, «демократических форм правления». Начальник штаба союзных войск в России был убежден, что только при «сговоре между буржуазными и социалистическими элементами», при «объединенном выступлении всей русской общественности можно воздействовать в определенном направлении на общественное мнение» республиканской, «демократической Франции» (16).
Как можно заметить, в проекте, поддержанном СВР, СГОР и Советом земств и городов, сочетались три принципа создания власти – общественно-партийный (власть образуется путем «сговора всех общественных течений»), территориально-представительный (власть создается на основе признания ее верховенства существующими государственными образованиями белого Юга), и административно-деловой (кабинет министров создается из «людей дела», гарантированное представительство во власти получают представители армии). Подобное сочетание могло гарантировать определенную устойчивость «южно-русской власти». Использование Государственного Совещания в качестве учредительно-санкционирующей структуры, основанной на смешанном представительстве, было уже апробировано в Челябинске и Уфе в 1918 г. и впоследствии признавалось вполне легитимным путем формирования власти. В предлагаемой одесскими политиками модели власти, в общем, не было принципиальных отличий от модели, созданной в Уфе в сентябре – октябре 1918 г. Коллегиальный и коалиционный характер управления считался наиболее удобным в условиях, требующих согласования различных политических интересов. Но время коалиций и коллегий, как оказалось, для белого Юга уже миновало. Востребованной среди лидеров Белого движения становилась «единоличная власть, опирающаяся на лояльные общественные круги» (идея Национального Центра), а не «общественная власть, основанная на соглашении различных общественных сил».
Директориальный вариант управления стал основой для другого проекта государственных преобразований, предлагавшегося в качестве альтернативы уже сложившемуся на Кубани аппарату Особого Совещания при Главкоме ВСЮР. Предполагалось либо создать дополнительные «центры власти» Белого движения (т. н. децентрализовать управление), либо ограничиться созданием Совета при командующем французскими экспедиционными силами, ответственного за осуществление гражданской власти. В случае принятия директориального принципа Деникину гарантировались «неограниченные права в армии, в том числе и право, которое по Полевому Положению принадлежало Государю – право назначения и увольнения высшего командного состава». Данное предложение так и не было принято, поскольку представители СВР и земско-городского союза выступили за «предоставление всей директорской тройке, а не одному военному члену Директории права назначения корпусных и дивизионных командиров».
СГОР, в общем, не стремился к тому, чтобы в обязательном порядке сохранить имеющиеся центры управления и поддержать военную власть только потому, что она фактически существует (этим отличался Национальный Центр). Изменения предполагалось начать с реорганизации местной власти. Еще 26 декабря 1918 г. в Совете обсуждался проект «замены единоличной власти назначенного Деникиным военного губернатора коллегиальной властью (Директорией) в лице означенного губернатора и двух представителей общественных кругов», каковыми могли быть городской голова и председатель уездной земской управы (Брайкевич и Бутенко). Позднее именно такой вариант станет основой для созданного полковником Фредамбэром Совета обороны. Помимо этого проекта, Маргулиесом был разработан план образования Юго-западного правительства. Следовало убедить Главкома ВСЮР «согласиться на образование Южнорусского правительства, при котором министры военный и иностранных дел будут общие… на месте же в Одессе будут товарищи министров военного и иностранных дел с широкими полномочиями и правом самостоятельного решения неотложных вопросов совместно с местным правительством (такая самостоятельность объясняется частым перерывом телеграфных сообщений – нередко 3–4 раза в неделю и трудностью сообщения морем – рейс в два конца отнимает 10–12 дней)». «Не представляется возможным обращаться за указаниями в Екатеринодар по ряду срочных вопросов, возникающих на месте при трудности сношений с Кубанью». Самое важное в проекте Маргулиеса заключалось в оценке способа формирования власти: «Нужно, чтобы все министры назначались по соглашению этих 4 организаций (СВР, СГОР, ВНЦ, Союз земств и городов Юга России), кроме военного и иностранных дел, которые назначаются по соглашению с Деникиным».
Проект Маргулиеса несколько раз обсуждался в январе 1919 г. на заседаниях Бюро СГОР, но поддержки не получил. Приглашенный на заседания профессор, государствовед П. И. Новгородцев, назвал его проект «властью, на принципе федерации», предлагая, со своей стороны, поддержать «диктатуру Деникина». По его мнению, «с научной точки зрения, проект содержит в себе один большой дефект, а именно: избрание министров избирательными собраниями (имелись в виду общественные организации. – В.Ц.), а не назначение их главой правительства. Подобная конструкция власти не только не имеет прецедента в истории, но и теоретически признается крайне нежелательной… хотя в проекте и не упоминается название строя нового правительства, но таковым несомненно является строй федеративный, а это не только нарушает принцип единства власти в России, ныне проводимый всеми государственно мыслящими политическими партиями, но и затруднит в будущем работу по воссозданию России. Между тем для идеи федерации в настоящее время в России не создались еще такие благоприятные условия, так как истинная федерация исторически всегда идет под лозунгом объединения отдельных разрозненных частей, у нас же пока, к сожалению, наблюдается обратное явление, и притом весьма своеобразное по существу, а именно не федерация отдельных сложившихся более или менее государственных организмов, а федерация наций, чему также в истории не было еще примера… идея федерации вряд ли осуществима в России, по ряду исторических и социальных причин и даже Англия, наиболее, казалось бы, подготовленная к переходу на федеративный строй и охотно допускающая федеративное устройство в своих колониях, все же до сего времени не решается сделать этого шага».
Как убежденный сторонник принципа «децентрализации власти» путем создания новых властных центров (хотя бы и удаленных друг от друга), но, одновременно с этим, сохранения полномочий генерала Деникина как верховного руководителя южнорусской власти, на заседании бюро СГОРа 15 января 1919 г. выступил будущий глава управления продовольствия Особого Совещания С.Н. Маслов. В развернутом докладе он стремился обосновать проект создания на Юге России «особого местного правительства», при условии, что «вся законодательная власть остается по-прежнему за Главнокомандующим Добровольческой армии», а «в области гражданского управления Главнокомандующий назначает в качестве своего представителя особое полномочное лицо (главноначальствующего гражданской частью), при котором учреждается Совет управляющих частями управления, приглашаемых и увольняемых указанным представителем генерала Деникина». «Главноначальствующий гражданской частью» получает право «назначения и увольнения всех служащих в гражданских ведомствах», «издания инструкций в развитие существующих законов», «распоряжения кредитами». Ряд положений данного проекта, получившего поддержку также со стороны Новгородцева и Е. Трубецкого, нашел отражение в последующей административно-законодательной практике ВСЮР при введении должности Главноначальствующего Области. Однако по оценке Маргулиеса ничего принципиально нового, по сравнению с дореволюционным «первым томом Свода законов Положения о генерал-губернаторах» проект Маслова не содержал и вряд ли мог быть применим в быстро менявшихся условиях революции (17).
