Тогда же в Омск был передан более развернутый (из 5 пунктов) вариант «политической и военной программы Добровольческой Армии», на основе которой предполагалось объединение. Здесь уже говорилось о «признании высшей власти, представляемой Его Превосходительством адмиралом Колчаком». Пункты предполагали: «восстановление Единой и Неделимой России, не предрешая окончательно формы правления, с принятием, однако, принципа широкой областной автономии в тех частях Российской Империи, в которых она нашла бы свое оправдание историческими и этнографическими мотивами», «борьбу до уничтожения с революционно-большевистскими организациями». Кроме того, заявлялось о необходимости «координации… военных действий сибирских армий с военными планами» Главкома ВСЮР и о «полном единомыслии с союзными державами по плану будущих операций».
Ответная, развернутая телеграмма (24 января 1919 г.) Колчака носила уже сугубо политический характер. Излагались предпосылки возникновения Российского правительства: «Здравый государственный смысл Сибирского правительства признал невозможным существование социалистической партийной диктатуры и остановился на военной диктатуре и единоличной военной власти как единственной форме правления в настоящее время». Отмечалась главная «цель» политического курса: «Я принял функции Верховного Правителя и Верховного Главнокомандующего, не имея никаких определенных решений о будущей форме государственного устройства России, считая совершенно невозможным говорить в периоды тяжкой гражданской войны о будущем ранее ликвидации большевизма. Уничтожить большевизм и создать обстановку в государстве, при которой возможно было бы приступить к решению этого вопроса, – вот единственная цель, которая сейчас является реальной». Выделяя сходство с белым Югом, Колчак отмечал: «Насколько могу судить, Вы, Антон Иванович, на Юге России приняли на себя приблизительно те же функции, что и я… Необходимо полное согласование наших действий и соблюдение принципа Единства Верховной власти и неотделимого отныне Верховного Командования». Адмирал напоминал, что начальник его Штаба генерал-майор Лебедев и военный министр генерал-майор И. А. Степанов – «сотрудники генерала Алексеева». Во внешней политике Колчак снова выражал недоверие относительно японской политики, подчеркивая важность сотрудничества с Англией и Францией («союзники в лице англичан и французов относятся благожелательно, но помощь их пока ограничена, и получили до сих пор только ружья и патроны… крайне тяжело положение Дальнего Востока, фактически оккупированного японцами, ведущими враждебную политику хищнических захватов. Что касается американцев, то пока они ограничиваются только обещаниями помощи, но реального от них пока ничего не получаем… единственно на что можно рассчитывать – это только на англичан и, отчасти, французов».
В телеграфной переписке Верховный Правитель прежде всего стремился обратить внимание на внутриполитические проблемы. Здесь естественным посредником между Екатеринодаром и Омском выступило Русское Политическое Совещание (РПС). С лета 1919 г. переписка с Деникиным стала осуществляться через Париж (обмен посланиями занимал в среднем 12–14 дней). «Я получил от Маклакова Положение о Добровольческой Армии, которое совершенно разделяю», – отмечал Колчак. 10 апреля (23 н. ст.) было составлено официальное сообщение, ставшее основой общей будущей политической платформы Омска и Екатеринодара. Пункты сообщения тезисно излагали цели Командования ВСЮР в вооруженной борьбе с советской властью и в государственном строительстве: «уничтожение большевистской анархии и водворение в стране правового порядка», «восстановление могущественной Единой, Неделимой России», «созыв народного собрания на основах всеобщего избирательного права», «проведение децентрализации власти путем установления областной автономии и широкого местного самоуправления», «гарантия полной гражданской свободы и свободы вероисповедания», «немедленный приступ к земельной реформе для устранения земельной нужды трудящегося населения», «немедленное проведение рабочего законодательства, обеспечивающего трудящиеся классы от эксплуатации их государством и капиталом» (2).
22 апреля 1919 г. (н. ст.) в Екатеринодар из Омска прибыла делегация во главе с подполковником Егоровым, передавшая Деникину письмо от Колчака. Позднее было опубликовано официальное сообщение от имени Главкома ВСЮР, почти дословно повторявшее текст письма Верховного Правителя. Подчеркивалась необходимость «полного согласования наших действий и соблюдения принципа единства Верховной власти и неотделимого теперь от нее Верховного командования… Необходима связь с Вами и возможность практического установления единства власти. Я считаю, что этот вопрос должен быть решен в зависимости от политического значения Сибирской правительственной власти и той, которую Вы возглавляете, принимая в основание стратегическое положение армий… территорию и общее ее политическое состояние. Как только установится прочная связь между армиями моей и Вашей, необходима наша личная встреча для решения вопроса о единой власти и командовании и о соединении правительственных органов в одно целое и, во всяком случае, о согласовании их деятельности…». Основой соглашения объявлялась «исключительно польза Русской державы, независимо от личных интересов» (3). Таким образом, основа взаимодействия Юга и Сибири предполагалась в форме договора, определяющего полномочия органов власти, суверенитет и пределы военного руководства. В Особом Совещании среди политиков белого Юга установилось мнение о возможности признания Российского правительства лишь в случае отсутствия у Омска стремления к безусловно абсолютному военно-политическому господству. Мнение Особого Совещания в этом мало отличалось от позиции Главкома ВСЮР и предполагало возможность создания реального Всероссийского правительства лишь после соединения фронтов и личной встречи Деникина и Колчака («предположительно в Саратове»).
Гораздо интенсивнее сближение позиций белого Юга и Востока стало происходить после вмешательства в этот процесс РПС. Согласно воспоминаниям Н. И. Астрова, на сближении центров Белого движения особенно настаивал российский посол в Париже В. А. Маклаков, убежденный, что «без вооружения», «без всякой помощи союзников» справиться с большевиками невозможно. В апреле из Парижа в Екатеринодар прибыла делегация РПС в составе В. В. Вырубова (бывшего помощника Главковерха генерала Духонина по гражданской части), М. С. Аджемова (депутата II–IV Государственных Дум, члена Юридического Совещания в 1917 г.) и генерала от инфантерии Д.Г. Щербачева (бывшего командующего Румынским фронтом). Выступая на экстренном заседании Особого Совещания 28 мая 1919 г., Вырубов и Аджемов убеждали собравшихся в выгоде, во-первых, восстановления международного статуса России и, во-вторых, в существенном облегчении иностранных поставок для снабжения белого фронта и тыла. Примечательно, что если для Колчака и Деникина главными в процессе объединения оставались военно-стратегические и внутриполитические соображения, то для российских политиков из Парижа – вопросы внешнеполитического порядка. В своем докладе на Особом Совещании Аджемов указывал, что «идея возрождения России теперь получила признание на Западе и… посягательства на русскую территорию можно признать оконченными». И если «еще недавно правительства помогали России тайком от своих парламентов и хоронясь от прессы», то теперь Европа, по его мнению, уже «выяснила истинную природу большевизма и опасность, которой он угрожает». С точки зрения организации военных поставок, «помощь отдельным группам, ведущим в настоящее время борьбу с большевиками… становится невозможной… Для получения новых кредитов и для получения займов необходимо, чтобы Россия стала субъектом международного права. Только признанное правительство России могло бы участвовать на мирной конференции. Только оно могло бы принять участие в решении вопросов о проливах, о судьбе Германии и т. и. С образованием единой власти в России не следует медлить, ибо без нашего участия многое может быть решено не в нашу пользу».
