Признание российского национального долга подтверждалось, а в отношении места в «мировом сообществе» высказывались определенные условности, поскольку убеждение в важности для России вступления в Лигу Наций еще не означало безоговорочного признания всех без исключения принципов международных правоотношений: «Мы охотно принимаем предложения отныне же обсуждать, совместно с Державами, все международные вопросы, воодушевляясь идеями свободного и мирного развития народов, ограничения вооружений и принятия мер, имеющих в виду предупредить новые войны, – идеями, высшим выразителем которых является Союз народов. Российское правительство считает, однако, необходимым напомнить, что окончательная санкция могущих быть принятыми от имени России решений будет принадлежать Учредительному Собранию. Россия в настоящее время и в будущем может быть только демократическим государством, в котором все вопросы, касающиеся изменения территориальных границ и внешних отношений, должны быть утверждены представительным органом, являющимся естественным выразителем народного суверенитета».
Обмен заявлениями завершился кратким, но вполне обнадеживающим ответом союзников от 12 июня. Союзные Державы «приветствуют тон этого ответа, который соглашается в главном на их предложения и содержит в себе обещания, обеспечивающие русскому народу и его соседям достаточную гарантию свободы, самоуправления и мира. Поэтому Державы окажут адмиралу Колчаку и его сторонникам помощь, обещанную в первом письме». По точному замечанию Маргулиеса, «официального признания нет, обещается лишь assistance». Правда, сам факт обращения лидеров союзных держав к Колчаку свидетельствовал о многом. По оценке заместителя председателя ВПСО Зубова, «ультимативный тон», в котором было написано обращение союзников к Колчаку, можно было простить, принимая во внимание, что «самое существо и факт обращения к адмиралу Колчаку свидетельствует о решительном повороте в политике мирной конференции: отказ ее от попыток соглашения с большевиками и желание признать Омское правительство Всероссийским». По существу же предложений ВПСО считало приемлемым безусловное признание только второго, третьего и седьмого пунктов. По вопросу об Учредительном Собрании Зубов считал, что «приурочивать его созыв к моменту достижения Москвы нельзя, ибо возможность правильных, свободных выборов во всей России зависит не от изгнания большевиков из Москвы только, а от освобождения от большевистской власти всей территории России от Белого до Черного моря». Безусловно, нельзя признавать полномочий Собрания «старого состава», учитывая также факт «уничтожения всего выборного производства во многих губерниях». Применительно к Польше и Финляндии, ВПСО заявляло об «уже признанной независимости Польши», но о невозможности признания Финляндии без санкции Всероссийского Учредительного Собрания. Посредничество «Лиги народов» (наций. – В.Ц.) в этом было бы недопустимо, поскольку Лига «создана для решения международных вопросов», а вопрос о признании новых «государственных образований» дело внутрироссийское. «Купить поддержку союзников ценой расчленения России и возвращения ее территории (без Эстонии, Латвии, Литвы, Кавказа, Средней Азии и части Бессарабии) почти к границам допетровского времени неприемлемо и не вызывается необходимостью». С сокращением территории России, по мнению Зубова, должно быть связано и решение вопроса о бывшем государственном долге России: («по пункту восьмому долги могут лечь на Россию постольку, поскольку русское государство сократит свою территорию и население по сравнению с положением до войны»).
Но даже и те гарантии поддержки, объявленные союзниками, на практике не подтвердились в ожидаемых масштабах. Помощь была оказана, но формального, правового признания Российское правительство так и не получило. Правда, в европейской прессе заявления Совета пяти и ответ Колчака вызвали заметный резонанс. Ведущие газеты Европы публиковали статьи, в которых недвусмысленно говорилось о «признании Колчака». Лондонская Times отмечала успехи весеннего наступления Восточного фронта и обращала внимание, что «для восстановления в России серьезного правительства вовсе не понадобится огромная союзная армия, а только доставка боевого материала, моральная поддержка, а больше всего – ясная и решительная политика союзников. В России достаточно людей, чтобы сражаться за истинную свободу… Непрерывные успехи армии Колчака доказывают, что сердце России осталось здоровым и что русские также ненавидят тиранию, как и другие народы». В Daily Telegraph была опубликована статья о получении нужных гарантий от Колчака и ожидаемой разработке закона о Национальном Учредительном Собрании. Парижские газеты отмечали важность последовательности в отношении к российским проблемам. По мнению Entente, «Правительство Колчака официально признано, или, точнее… ему обещана поддержка. Раз вступив на этот путь, союзники должны, наконец, отказаться от проволочек и пойти до конца». Matin подчеркивала ближайшую программу действий: «Акт, совершенный союзниками, безусловно облегчит задачу Колчака в России. Но он также облегчит задачу и Конференции Мира. Занятые выработкой восточного статута, комиссии, которые до сих пор работали в потемках, смогут, наконец, успешно закончить возложенную на них задачу и дать Польше и Румынии восточные границы». В Temps передовая статья заявляла еще более определенно: «Ни на Балтике, ни в Черном море, ни в Южной Европе, ни на Дальнем или Ближнем Востоке Франция не должна вступать ни в какие политические комбинации, которые когда бы то ни было могли бы оказаться в противоречии с интересами России. Не забудем, что вступление русских в Восточную Пруссию помогло нам выиграть битву на Марне». Развернутая передовая статья «Союзники и Россия» была опубликована 12 августа 1919 г. в Washington post. Ее автор напоминал американцам о той роли, которую сыграла поддержка России в годы Гражданской войны между Севером и Югом, когда Император Александр II, вопреки Англии и Франции, был готов оказать вооруженную поддержку северянам. Предложение о Совещании на Принцевых островах совершенно не связано с интересами России и лишь подрывает веру в искренность союзной помощи. Поддержка Колчака должна стать достаточной для того, чтобы предотвратить вмешательство Германии в дела России через большевиков (14).
«Опора на собственные силы», достижение реального военно-политического взаимодействия белых фронтов и утверждение принципа единоначалия в отношении белых регионов, объединенных властью Верховного Правителя России, было в 1919 г. одним из приоритетных направлений в деятельности РПС. Как считал поверенный в делах российского посольства в Лондоне К.Д. Набоков, «всесторонняя помощь России военным снаряжением, деньгами, продовольствием… испрашивается уже не для общей цели борьбы с Германией, а для восстановления порядка и законности в России. Как ни ясно нам, что единая и сильная Россия необходима в интересах не ее одной, а всего мира, как ни очевидно, что понесенные Россией жертвы дают ей право на помощь дружественных держав, тем не менее, непосредственная прямая цель, для достижения которой мы требуем новых усилий со стороны этих держав, – есть цель альтруистическая, есть помощь Российскому государству». Набоков полагал, что державы Согласия должны «признать суверенную власть единого российского правительства и вести с ним дипломатические переговоры на началах полного равноправия». А «расплата за помощь во время войны должна быть отложена до момента полного восстановления государственного организма России».
