Помимо практических рекомендаций по созданию управленческих структур, немаловажную роль играло обоснование идеологической «борьбы с большевизмом». В этом отношении показателен проект, выдвигавшийся профессором П.И. Новгородцевым осенью 1919 г. По воспоминаниям юрисконсульта управления иностранных дел Особого Совещания Г. Н. Михайловского, посетившего известного философа-правоведа в ноябре, в Ростове-на-Дону, суть проекта состояла в создании некоей «ученой корпорации» («республики философов»), которая объединила бы «академиков, профессоров высших учебных заведений и молодых работников науки» для создания Манифеста русских ученых, обращенного к интеллектуальным кругам Европы и Америки. Манифест должен был содержать основные положения идеологии Белого движения и одновременно показывать «мировой общественности» всю опасность «большевизма». Позднее, в эмиграции, в Праге, эта идея Новгородцева осуществилась в форме резолюции «1-го академического съезда русских ученых», но истоки ее зарождались еще на белом Юге (1). Деятельность трех ведущих межпартийных и надпартийных коалиционных структур (Всероссийского Национального Центра, Совета Государственного Объединения России и Союза Возрождения России) показательна и с точки зрения идеологических обобщений проводимой «борьбы с большевизмом», и с позиции разработки оптимальных форм военно-политического управления. Показательно и то, что по целому ряду вопросов вышеперечисленные структуры смогли выступать с совместными заявлениями, что подтверждает тезис о создании единой политической платформы.
Во многом именно благодаря достигнутым в Москве договоренностям между ВНЦ и СВР в мае – июне 1918 г. была составлена общая схема «создания государственности на новых демократических началах». Таковыми признавалась передача верховной власти «Директории трех» (Верховный Главнокомандующий, представители от «несоциалистических» и «социалистических течений»), отрицание полномочий Учредительного Собрания созыва 1917 г., «верность Антанте» и «недопустимость сотрудничества с Германией». 6 августа 1918 г., накануне начала работы Челябинского Государственного Совещания, согласованный проект был отправлен на Урал, в расчете на его использование при создании новой власти, но, как показали события октября – ноября 1918 г., в работе Уфимской Директории данная московская резолюция использовалась лишь отчасти.
В согласительной резолюции не менее важной была информация о порядке образования надпартийных структур, об их взаимодействии. Отмечалось, что «Союз» и «Центр» существуют «параллельно и не сливаясь между собой, объединяя каждый персональным представительством разные политические группы и течения; связью между ними является кадетская партия, представители которой входят в то и другое объединение». Несмотря на упоминание партии народной свободы в качестве «связующего звена», резолюция подчеркивала, что «эти, возникшие в разное время политические группы вызваны были к жизни укрепившимся в общественных кругах Москвы сознанием, что только объединение всех государственных сил страны, отрешение от узкого партийного догматизма и отыскание общих элементарных основ – может спасти страну». Стремление к объединению усилий особо подчеркивалось: «В силу достигнутого московскими политическими кругами сговора относительно главных начал будущего государственного устройства, надлежит напрячь все усилия к тому, чтобы разрозненные доселе действия в стране происходили в одном общем, согласованном плане».
С начала своего формирования в 1918 г. Центр ориентировался на сотрудничество именно с Добровольческой армией. Московское антибольшевистское подполье систематически поддерживало контакты с белым Югом. Сам факт создания Центров был обусловлен, с одной стороны, стремлением генерала Алексеева к сохранению постоянных контактов с авторитетными общественно-политическими сферами, к поддержке зарождавшегося белого дела. С другой стороны, российским политическим деятелям была необходима опора на авторитетный военный центр. На имя генерала Алексеева и в Политическую канцелярию Добрармии регулярно отправлялась информация. С ведома Алексеева проводилось зачисление в состав Центра. В одном из писем (6 июля 1918 г.), подписанном ведущими членами ВНЦ (М. М. Федоровым, Н. И. Астровым, П. Б. Струве, Д. Н. Шиповым, А. С. Белевским (Белорусовым), Н.К. Волковым, В. А. Степановым, А. В. Карташевым, Н.Н. Щепкиным, А. А. Червен-Водали), содержалась развернутая информация об основных положениях будущей программы объединения. Отмечались скорая победа Антанты над Германией и причины раскола Правого Центра, часть членов которого образовала Национальный Центр: «Мы полагаем, что Русская Государственная власть, чтобы быть Русской Национальной властью, должна возникнуть без содействия и разрешения только что повергших Россию врагов… Мы полагаем, что никогда интересы России не совпадут с интересами Германии. И как бы безнадежно и позорно ни было иго большевизма, искать спасения у Германии безумно и бесполезно». Правда, в отношении союзников России господствовал характерный для 1918 г. оптимизм: «Они (страны Антанты. – В.Ц.) не могут в своих интересах допустить усиления Германии за счет России». «Мы не должны среди войны, пока еще не кончена мировая война, забывать, кто мы, кто наши враги и кто наши друзья».
Перспективы разворачивающегося летом 1918 г. антибольшевистского сопротивления (успешные действия Чехословацкого корпуса, крестьянские восстания в Центральной России, выступления вооруженного подполья в Сибири и на Урале) внушали лидерам московского ВНЦ надежду на скорое падение советской власти. В этой связи представлялся наиболее перспективным «Волжский фронт»: «Очередная задача – это связать все действия на Волге в одном общем плане и этот план согласовать с действиями и планами союзников (десант в Архангельске и Ярославское восстание – звенья этого плана. – В.Ц.)». Повторялся, хотя и в несколько ином виде, «царицынский план» командования Добрармии, разработанный еще до «Ледяного похода» в качестве альтернативы «походу на Кубань». «Теперь центр действий, имеющих целью освобождение Москвы и восстановление России, по-видимому, переходит на Волгу, и нам, в согласии с союзниками, кажется, что Ваша славная Добровольческая армия должна быть отведена на Волгу и там стать руководящей частью нового фронта». В перспективе объединения ведущих анти-
большевистских фронтов вставала необходимость определения «лидера». И здесь ВНЦ был категоричен: «В связи с этим передвижением Вашей армии мы надеемся видеть Вас во главе общего командования военными силами, под прикрытием которых должна образоваться Русская Национальная власть. Эта власть будет иметь против себя немцев и их ярость. Но за ней будут возрождающаяся Россия и ее надежды. Эта власть снова свяжет себя с союзниками, которые обещают всякую помощь и всякую поддержку».
Принципиально важным для понимания политико-правовой эволюции Белого дела было следующее указание московских лидеров ВНЦ: «Когда мы говорим об образовании власти в России, мы не ставим себе форму (правления. – В.Ц.) раньше содержания. Мы думаем, что историческая Россия должна для своего восстановления и воссоединения иметь монарха. Но из этого мы не строим для себя кумира. Мы полагаем, что для переходного времени нужна сильная власть диктатора, но чтобы эта диктатура была приемлема для беспокойно подозрительно настроенных масс; мы готовы принять предлагаемую Союзом Возрождения форму Директории с военным авторитетным лицом во главе. Для нас Вы, Михаил Васильевич, представляетесь и в этом качестве. Эта Директория должна очистить территорию, установить порядок, подготовить население и дать ему новое основание для выборов в Народное Собрание, которое и должно установить окончательную форму правления. Великий Князь Михаил Александрович в надежных руках и в надежном месте. Он исполнит свой долг, когда наступит время (в действительности, к этому моменту Великий Князь был уже убит. – В.Ц.)». Таким образом, ведущие политики Белого движения продолжали верить в перспективу восстановления в России монархии (через стадию «диктатуры») и право на Престол Михаила Александровича Романова. Но, пока ожидаемого провозглашения генерала Алексеева всероссийским военным вождем не произошло, ВНЦ официально запрашивал согласия на то, чтобы Верховный руководитель Добровольческой армии стал бы председателем Всероссийского Национального Центра. Показательно и упоминание о важности сотрудничества с Союзом Возрождения России: «Политическая группа, именующаяся «Союз Возрождения»… уже направила генерала Болдырева в Саратов, Челябинск, чтобы связать действия разрозненных частей и положить начало единому военному центру за Волгой. Мы тоже посылаем наших людей на Волгу с той же целью». В следующем письме (22 июля 1919 г.), отправленном к Алексееву вместе с выехавшим из Москвы членом правления ВНЦ В. А. Степановым, подтверждалось желание видеть генерала во главе всех вооруженных антибольшевистских сил России и в качестве «носителя верховной власти до создания окончательных форм, в которых определится государственная жизнь России». Тем самым Алексеев «возводился» уже на роль Верховного Правителя, в тот статус, который фактически (из-за кончины генерала 25 сентября
