В определении сущности Белого движения и его целей, наряду с Новгородцевым, заметным было влияние другого члена ВНЦ, будущего министра иностранных дел Правительства Юга России и не менее авторитетного философа, экономиста П. Б. Струве. В ноябре 1919 г. в Ростове-на-Дону им была прочитана лекция о текущем политическом положении, позднее озаглавленная «Размышления о русской революции». В ней, в частности, отмечалась одна из причин роста революционных настроений в обществе, а именно – «безнациональность интеллигенции, единственный в мировой истории случай забвения национальной идеи мозгом нации». Но теперь, «после того, как толпы людей метались в дикой погоне за своим личным благополучием и в этой погоне разрушали историческое достояние предков, нам ничего не остается, как сплотиться во имя государственной и национальной идеи». России не приходится надеяться на понимание Запада. «Русский национализм не может рассчитывать на то, что Запад и его общественное мнение легко поймут неотвратимость развития национального сознания в России, необходимость завоевания России идеей национализма. Для Запада работа этой новой в России духовной силы долго будет казаться простой реставрацией старого порядка и старого духа. Но это не так… Русский народ был великим государственным народом, но величие его стихийного государственного творчества погасило или, вернее, не дало развиться в нем, в его образованном классе, живому национальному сознанию». Национальное возрождение, как и в начале XVII века, будет основываться на общественном движении: «Россию от Смуты спасло национальное движение, исходившее от средних классов, среднего дворянства и посадских людей и вдохновляемое духовенством, единственной в ту пору интеллигенцией страны… национальное движение средних классов, руководимое идеальными мотивами охраны Веры, Церкви и спасения Государства». Опираясь на исторические оценки в исследованиях С. Ф. Платонова, Струве проводил примечательные параллели «второй Русской Смуты» со Смутным временем начала XVII века. И так же, как три столетия назад, новая Смута должна завершиться «возрождением России». «Любопытно само собой напрашивающееся сравнение Добровольческой Армии с Нижегородским Ополчением. Ядром Нижегородского Ополчения явились беженцы, смоленские дворяне, изгнанные из своей родины поляками и нашедшие себе приют в нижегородской земле, подобно тому, как ядром Добровольческой Армии явились беженцы-офицеры, нашедшие себе приют в Донской области и на Кубани. И то, что старый летописец говорит о князе Пожарском и Минине, всецело применимо к Корнилову и Алексееву: «положили они упование на Бога и утешали себя воспоминаниями, как издревле Бог поражал малыми людьми множество сильных». «Аналогии между той эпохой и нашей поразительны. Разве эпопея Скоропадского не воспроизвела призвания королевича Владислава, которое также диктовалось не одними своекорыстными мотивами, а в известной мере – государственными побуждениями? Разве в то время не замечалось признаков разложения и распада государства, совершенно аналогичного тому, что переживаем мы. Но Московское Государство спасло национальное чувство русского человека, в ту эпоху, как и теперь, неразрывно связанное с Верой и Церковью». Восстановление Российского Государства должно произойти в сочетании преемственности исторических традиций и новых форм общественной самоорганизации. «Новая жизнь и старая мощь» – вот два лозунга будущей России (16).
Таковы были основные направления идеологически-программной деятельности Всероссийского Национального Центра в отношении важнейших политико-правовых аспектов Белого движения в конце 1918–1919 гг. Следует отметить ясно выраженную направленность на осуществление военной диктатуры и обеспечение ей поддержки – задача, которую Центр решал с максимально возможной по тому времени эффективностью. Среди всех межпартийных объединений Центр отличался не только наибольшим влиянием, но и наибольшей активностью. Этот официозный блок можно было в известной степени считать и официальным. Полностью соединившись с южнорусской белой властью, диктатурой генерала Деникина, Центр разделил в конечном итоге и судьбу «деникинского периода» в истории Белого движения. Уже в январе 1920 г., после ликвидации Особого Совещания и создания Южнорусского правительства, ВНЦ фактически прекратил работу, уступив место общественным структурам, выступающим за «ослабление диктатуры». Последние заседания правления Центра прошли 13 декабря 1919 г. в Ростове и 19 января 1920 г. в Новороссийске. В феврале 1920 г. (4, 6 и 9 февраля) проходили только заседания Бюро Центра. Все местные отделения Центра (за исключением Симферопольского) прекратили свою работу и частью своих членов перешли к подпольной антибольшевистской борьбе. Также Центр не возобновлял свою работу и в белой Таврии в 1920 г., оказавшись невостребованным с политической программой, ориентированной на жесткое отрицание федерализма, постепенность земельной политики и верность традиционному «имперскому» курсу во внешнеполитической доктрине (9 апреля 1920 г. в Крыму состоялось последнее заседание оставшихся членов Екатеринодарского правления).
Другой, менее влиятельной, но достаточно представительной, надпартийной коалиционной структурой в 1918–1919 гг. стал Совет Государственного Объединения России. В отличие от московского Совета общественных деятелей и ВНЦ, Совет Государственного Объединения России создавался на принципиально другой основе. СГОР воплощал идею первичной основы будущего представительного фундамента южнорусского, а возможно, и всероссийского Белого движения. В течение 1918–1919 гг. возникали планы воссоздания в какой-либо форме Государственной Думы или Государственного Совета. Идеологически программа новой организации «должна была объединить в себе более или менее либеральные буржуазные элементы, далекие от социализма. Эта организация должна была составить правое крыло прогрессивной русской общественности», – утверждалось в докладной записке, составленной членом ВНЦ, полковником Новиковым (17).
«Правое крыло прогрессивной общественности» – довольно точная оценка СГОРа. И по своему составу, и по идеологическим конструкциям Совет не был организацией, выражавшей стремление к «восстановлению старого строя», безоговорочному «легитимизму» в том понимании, как это озвучивалось немногочисленными монархическими группами в 1918 г. Сходство ряда идеологических позиций позволяло СГОРу вести переговоры и заключать коалиционные соглашения с Национальным Центром и Союзом Возрождения России. Тогда как ВНЦ не скрывал своей близости со многими программными положениями кадетской партии, а СВР вообще составлялся из представителей руководящих органов социал-демократических партий, то СГОР позицировался в качестве «надпартийной» структуры не только с точки зрения состава, но и с точки зрения идеологии, хотя последняя не отличалась у Совета твердой последовательностью.
Совет был создан в Киеве, в октябре 1918 г. По воспоминаниям М. С. Маргулиеса (бывшего гласного Петроградской городской думы, члена Центрального военно-промышленного комитета и будущего министра Северо-западного правительства), «в Киев понемногу стали стекаться видные политические и общественные деятели со всей России… беглецы из Совдепии, начавшие очень быстро разбиваться на привычные группы, незамедлившие установить между собой контакт». Первой группой, ставшей основой СГОРа, было Совещание членов Законодательных палат (Государственной Думы всех созывов и Государственного Совета) и Бюро Совещания во главе с графом А. А. Бобринским (членом Государственного Совета). Затем была создана т. н. Земская группа во главе с С. Н. Масловым (бывший председатель Орловской губернской земской управы, будущий глава Управления продовольствия Особого Совещания), в которую входили А. С. Хрипунов (член Орловской губернской земской управы), М.А. Нарочницкий, Ф.В. Шлиппе (председатель Московской уездной земской управы). Одновременно была образована группа из городских гласных, возглавляемая Ю. Н. Глебовым (бывший Петроградский городской голова) и состоявшая из М. В. Брайкевича (Одесский городской голова), М.С. Маргулиеса, Н.А. Ростовцева и В. В. Пржевальского. Характерно, что обе группы (Земская и Городская) включали в свой состав членов только «цензовых» дум и собраний, избранных до 1917 г. Маргулиес, используя свои контакты по военно-промышленному комитету, также принял участие в формировании Торгово-промышленной и финансовой групп. Бобринский, в свою очередь, сорганизовал Группу земельных собственников (из членов Всероссийского Союза земельных собственников и Союза хлеборобов), т. н. Церковную (из участников
