B. А. Оболенским. Возглавил Комитет бывший председатель Совета Республики Авксентьев (7). Через представителей Бюро Комитета было установлено взаимодействие с военными структурами: штабом Петроградского военного округа во главе с полковником Г. П. Полковниковым, назначенным на должность Командующего армией Спасения Родины и революции, с военными училищами и школами прапорщиков. В обращении Исполкома Всероссийского съезда военных училищ и школ прапорщиков говорилось: «в течение семи месяцев… вы с честью и великим мужеством и самоотвержением повсюду несли на своих плечах тяжелое бремя борьбы с анархией и охраны истинной свободы и великих завоеваний революции». Заканчивалась резолюция характерным призывом: «сплотитесь все вокруг Петроградской Городской Думы и Всероссийского Комитета Спасения Родины и революции. Боритесь с захватчиками, противостойте им со всем мужеством разлагающему влиянию безвластия». Координатором конспиративной работы Комитета стал член кадетской партии, офицер Сумского гусарского полка А. А. Виленкин (в будущем – активный член «Союза защиты Родины и свободы»). Это позволило подготовить 27–28 октября 1917 г. выступление юнкеров Владимирского и Николаевского инженерного училищ совместно с частями 3-го конного корпуса, наступавшими от Гатчины, с целью ликвидировать «большевистский переворот». В Бюллетене № 1 Петроградского Комитета Спасения предписывалось «оказывать всемерную поддержку комиссарам и офицерам, исполняющим боевые приказы командующего армией Спасения Родины и Революции полковника Полковникова и его помощника подполковника Краковецкого, арестовывая всех комиссаров так называемого военно-революционного комитета». Воинским частям Петроградского гарнизона предлагалось незамедлительно отправиться в здание Николаевского инженерного училища, а «всякое промедление будет рассматриваться как измена революции и повлечет за собой принятие самых решительных мер (каких, правда, не уточнялось. – В.Ц.)». Показательно, что, несмотря на формально социалистический состав Комитета, выступление юнкеров поддержали члены монархических Общества русской географической карты В. М. Пуришкевича и ушедшего в подполье Союза воинского долга. В выступлении юнкеров участвовал герцог C. Лейхтенбергский (8).
Аналогичную позицию заняла Московская городская дума. По инициативе ее председателя, члена ЦК партии эсеров О. С. Минора, 25 октября дума призвала «все московское население» объединиться «для защиты Временного правительства». Городской управе поручалось образовать Комитет общественной безопасности (первоначальное наименование – Комитет спасения Родины и революции), в который вошли гласные думы, губернского земского собрания, представители Викжеля (Всероссийского Исполнительного комитета железнодорожников),
Московского военного округа и Союза почтово-телеграфных служащих. Комитет общественной безопасности, возглавляемый городским головой эсером В. В. Рудневым и командующим Московским военным округом полковником К. И. Рябцевым, формально руководил боевыми действиями во время городских боев 26 октября – 3 ноября. Решительность московских настроений (в отличие от Петрограда) демонстрировал приказ Рябцева по округу № 1482 от 24 октября, гласивший, что «никакие погромы, никакая анархия не будут допущены… в Москве они будут раздавлены верными революции и народу войсками беспощадно. Сил на это достаточно». В телеграмме в Ставку Главковерха Руднев подчеркивал, что «попытки предотвратить гражданскую войну привели только к усилению позиции большевиков», поэтому «Комитет принял решение: опираясь на вооруженную силу, попытаться сломить большевиков».
Общественная поддержка антибольшевистских сил в Москве была достаточно ощутимой. Существенную помощь Комитету оказал Совет объединенных домовых комитетов, создававший вооруженную домовую охрану, входившую в состав добровольческих антибольшевистских отрядов. Поддержку Комитету общественной безопасности пытались оказать также члены Совета общественных деятелей, находившиеся в здании Александровского военного училища (Н. Н. Щепкин, С. А. Котляревский, П.Н. Новгородцев, секретарь Совета И.Н. Сахаров). Члены Совета составили делегацию к генералу Брусилову, призывая его встать во главе военных и гражданских властей (генерал, прямо не отказываясь «принять командование», сослался на то, что он может сделать это только по приказу Временного правительства). Подразделения революционных батальонов волонтеров тыла пытались сосредоточить в Москве представители Центрального Исполнительного Комитета революционных батальонов (Аристов и Люби). После окончания вооруженного сопротивления Ценикревбат и работавший совместно с ним Областной Московский комитет по формированию Добровольческой армии еще публиковали объявления в газете «Утро России» о записи добровольцев-волонтеров в своем здании на Тверской улице (дом № 34). Неофициально предполагалась их последующая отправка в распоряжение формировавшихся антибольшевистских центров на Юге России.
Активность общественных организаций и городского самоуправления отличалась от позиции официальных структур. Подразделения московской городской милиции, несмотря на распоряжения помощника городского головы П. Филатьева, объявили нейтралитет. Оказалось, что представители Временного правительства (комиссар московской милиции А. Н. Вознесенский, губернский комиссар А. А. Эйлер) имели гораздо меньший авторитет, чем Комитет. Посредничества правительственных комиссаров оказалось достаточно лишь для связи со Ставкой, которую они извещали об отсутствии «руководства» воинскими частями, верными Временному правительству. Московский Комитет использовал прямую телеграфную связь со Ставкой и требовал оперативной отправки войск с фронта. По приказу генерала Духонина в Москву были отправлены части 3-й гвардейской кавалерийской дивизии и батальон ударников из Брянска. Духонин и Дитерихс предполагали также обеспечить продвижение к Москве эскадронов 17-го драгунского Нижегородского полка и еще нескольких ударных батальонов с Западного фронта, однако данные подразделения оказались задержаны в Орше и Калуге, где их использовали местные Комитеты для противодействия советской власти.
Одновременно с этим по центральным и южным городам России рассылались телеграммы, извещавшие о необходимости признания властных полномочий Комитета общественной безопасности. Эту работу вело специально созданное Информбюро Комитета в составе Руднева, товарища военного министра поручика В. В. Шера и члена городской управы инженера Л. К. Рамзина (9). Сравнительно широкая система демократического представительства, повсеместная готовность к поддержке Временного правительства сделали земско-городское самоуправление фактически единственным носителем «законной власти».
Именно петроградское городское самоуправление впервые в истории российской гражданской войны выступило с идеей созыва Земского Собора. Всероссийский Земский Собор был созван по инициативе петроградского городского головы Г. И. Шрейдера из представителей земских и городских самоуправлений. Но к 9 ноября (дате открытия Собора) в столицу прибыло лишь 80 депутатов из Петроградской, Новгородской, Тверской, Московской (в частности, Руднев и Минор), Владимирской и Нижегородской губерний. После этого Шрейдер решил именовать Собор «Совещанием представителей местного самоуправления». Главной идеей Земского Собора стала попытка организации власти на основе выборных всеобщим, равным и тайным голосованием земских и городских структур. Подобная структура должна была осуществить тесный контакт власти и общества, по сути своей противостоящий советской системе представительной демократии. В своих выступлениях 9 и 10 ноября Шрейдер подчеркивал: «Когда отсутствует центральная власть, местные самоуправления, избранные на основе всеобщего голосования, являются единственными законными органами, которые полномочны при решении вопроса о власти… единственной законной властью до Учредительного Собрания». Он убеждал депутатов Собора в «необходимости объединиться, выявить свою волю и бросить в страну лозунги, которые могли бы вывести Россию из того ужасного положения, в котором она очутилась благодаря насилию большевиков». Минор и Руднев повторяли тезисы Шрейдера, добавляя, что в Москве ради защиты суверенных прав Учредительного Собрания не остановились и перед военным сопротивлением большевикам. Полномочия местного самоуправления подтверждали также оставшиеся на свободе представители Временного правительства. Избежавший ареста товарищ министра внутренних дел А. Богуцкий в телеграмме губернским комиссарам заявлял: «Все городские и земские самоуправления, являющиеся ныне единственными органами государственной власти, должны противопоставить самое энергичное сопротивление». Итогом работы Земского Собора стало принятие нескольких постановлений и обращений к «гражданам России» с призывом игнорировать распоряжения Совета народных комиссаров. Утверждение постановлений о незаконности Совнаркома стало формальной причиной для распоряжения Петроградского военно-революционного комитета о закрытии «Комитета спасения» и городской думы (10).
