Наконец, третьим путем решения «иногороднего вопроса» становилось введение равного представительства казачьего и неказачьего населения в системе органов власти, равного участия в хозяйственной жизни областей. Этот вариант вошел в историю гражданской войны как «паритет» и впервые был апробирован на Дону в конце 1917 г., при создании коалиционного правительства. 15 декабря 1917 г. Большой Войсковой Круг, переизбрав на должность атамана генерала Каледина, постановил: «…1. Принять Войсковому правительству всю полноту власти до создания законной Всероссийской Власти; 2. Предоставить половину мест в Правительстве (8 мест) представителям от неказачьей части населения;
3. Назначить на 11 января 1918 года новый съезд Войскового Круга и Съезд неказачьего населения, как Съезд Краевого Учредительного Собрания…» Возможно, что подобная политика «паритета» могла бы разрешить имеющиеся социальные проблемы, если бы не возрастающая обоюдная непримиримость на фоне усиления гражданского противостояния. Тем не менее во время работы съезда «неказачьего населения» даже сочувствующие большевикам депутаты старались воздерживаться от резких выпадов в сторону своего «коренного» атамана Каледина. В результате съезд, правда незначительным большинством, принял резолюцию, солидарную с программой Войскового Круга: 1) о борьбе с большевиками до победного конца, 2) о непризнании советской власти, 3) о поддержке Войскового Атамана и Донского Правительства с участием в последнем представителей от неказачьей части населения Донской Области и 4) о созыве Краевого Учредительного Собрания. Да и Войсковой Круг в это время стоял на позициях правового «паритета»: «… на Дону власть конструировалась по принципу, провозглашенному большевиками – самоопределения народностей… Войсковой Круг – демократическое учреждение… неказачье население привлекается к власти совместно с казаками на равных началах…» Но после начала военных действий на Дону, в январе-феврале 1918 г., идея «паритета» была оставлена (16).
После ликвидации советской власти на Дону весной 1918 г. «иногородний вопрос» стал решаться уже в соответствии с политикой «оказачивания». На сентябрьской сессии Войскового Круга было решено предоставить больше возможностей для перехода «иногородних» в казачество. Существенным условием этого становилась обязательная служба «иногородних» в рядах «сражающихся с большевиками армий». Круг постановил «всех лиц невойскового сословия, фактически участвующих в защите Дона от большевистских банд, теперь же принять в войсковое сословие». С августа 1918 г. по январь 1919 г. в казачье сословие было принято более тысячи человек. Разнообразный состав населения области отразился и в социальной символике (считалось, что синяя полоса утвержденного флага Всевеликого Войска Донского означала казачество, красная – «иногородних», а желтая – калмыков).
В дальнейшем предполагалось юридически уравнять в правах казаков и «граждан» (так стали называть «иногородних» и «инородцев»). Для этого правительство должно было выработать принципиально важные законы «О гражданстве» на территории Войска и «Положение о выборах депутатов в Войсковой Круг от граждан». Последствием осуществления этих законов должно было стать утверждение правового статуса «гражданина Донской области» (или «гражданина Всевеликого Войска Донского»), вследствие чего разница между казаками и «иногородними» в части осуществления политических прав стиралась. Но в 1919 г. подобные решения так и не были осуществлены из-за отсутствия соглашений о гражданстве и подданстве со «всероссийской властью». На Кубани, в частности, в состав Краевой Рады была всего лишь введена незначительная фракция «иногородних».
Общей тенденцией для российских казачьих войск в период 1917–1920 гг. было также стремление решить «земельный вопрос» с учетом интересов «иногородних», но при этом сохранялись казачьи юртовые и паевые наделы. На Кубани «иногородние» обратились в адрес Рады с заявлением, что ««никаких притязаний к казачьим паевым землям и к казачьему войсковому имуществу» не предъявят, «будучи убеждены, что Учредительное собрание найдет возможность удовлетворить насущные нужды иногороднего населения области, не нарушая интересов трудового казачества». На Дону и Кубани наделение «иногородних» производилось за счет отбиравшихся в войсковую собственность бывших частновладельческих земель. Донской Войсковой Круг «поручил комиссии выработать законопроект, в основу которого положено образование земельного фонда из отчужденных частновладельческих земель, из какового фонда наделять землей малоземельных крестьян и казаков» (17).
Аналогичным образом решался вопрос с «иногородними» и в казачьих войсках Востока России. На Урале Войсковой съезд на заседании 13 марта 1918 г. санкционировал созыв «съезда депутатов от казачьего, иногороднего и инородческого населения, проживающего на войсковой территории, на основе четырехчленной избирательной формулы, для: а) создания местной власти, объединяющей все группы населения Войсковой территории; б) разрешения вопроса о местном самоуправлении; в) пересмотра имущественных прав местного населения». Городским, станичным и поселковым обществам, как казаков, так и иногородних, предлагалось обсудить безотлагательно вопрос о пересмотре имущественных прав иногородних на войсковой территории и выяснить изменения, какие должны быть введены в существовавший до сих пор порядок» (18). Иногородние получали равные избирательные права с казаками в Сибирском войске, причем многие поселки «оказачивались», включались в состав войска в административном отношении. В результате «оказачивания» увеличивались войсковые территории и население Енисейского, Иркутского, а также Дальневосточных казачьих войск, заинтересованных в определенной степени в увеличении своей численности. В Енисейском войске, согласно утвержденному 5-м Большим Войсковым кругом 17 февраля 1919 г. «Временному Положению о порядке перехода в казаки и образования поселков и станиц», процедура была предельно упрощена. Отдельные лица писали заявления о принятии в казачье сословие на утверждение «общества той станицы или поселка, в котором он хочет числиться». А поселки должны были провести собрание, на котором ⅔ голосов должно было быть принято решение о «желании именоваться станичным или поселковым обществом», избраны станичное правление и атаман. Решения собраний утверждались Войсковым правлением. В сходах могли принимать участие разночинцы и женщины. По свидетельству члена Общеказачьего Совета при Верховном Правителе России от Енисейского казачьего войска И. К. Окулича, особенно интенсивно процесс «оказачивания» шел в начале 1918 г., когда среди местного красноярского офицерства «выявилось течение перехода в казачество, которое, казалось, могло одно спасти от надругательства и унижения. Действительно, желтый лампас спасал некоторое время». «Просителями являлись главным образом офицеры-пехотинцы и затем представители местного купечества… Войсковое Правительство автоматически утверждало приговоры станичных сходов о принятии в Енисейское казачество». Правда, впоследствии «многие из этих неоказаков жестоко поплатились в 1918 г. за этот переход в казачество от большевистской власти». Итогом эволюции казачьих войск Восточной Сибири стало признание их официального статуса Российским правительством 10 июня 1919 г. Иркутский и енисейский войсковые атаманы (П. П. Оглоблин и А. Н. Тялшинский) получили равный статус с другими выборными руководителями восточного казачества. Основной задачей этих войск была борьба с повстанческим движением. Предполагалось также переселение части енисейских и иркутских станиц в Урянхайский край и создание на их основе нового – Урянхайского казачьего войска (19).
