Авторитет «Азбуки» подтверждал разведотдел Добрармии, руководитель которого, полковник С. Н. Ряснянский, получал от Шульгина информацию о положении на Украине, о возможностях организации новых Центров Добровольческой армии. В конце мая 1918 г. Ряснянский сам выехал в Киев. Эта поездка стала своеобразным сочетанием работы по сбору информации разведывательного характера и распространением информации о положении самой Добрармии. В инструкции, данной ему, предписывалось: «Войти в связь с политическими деятелями и партиями, стоящими на платформе Единой России, ознакомить их с положением и задачами Добровольческой армии и привлечь их к работе для армии… быть в постоянной связи с Милюковым, с которым лично условился генерал Алексеев… и по части политической руководствоваться его указаниями в работе, а также с В. В. Шульгиным…» (26).
Однако результаты командировки оказались скромными. Ряснянскому удалось встретиться с Милюковым и Шульгиным, однако реальную поддержку он получил только от последнего. Шульгин, уже наладивший сбор и передачу информации по линии «Азбуки», помогал Ряснянскому в составлении политических отчетов (написанные на папиросной бумаге, они частично сохранились в архивных фондах). В качестве агентов Ряснянский продолжал использовать помощь «женщин-прапорщиков»: «Все добытое я посылал в виде донесений генералу Романовскому для доклада генералам Алексееву и Деникину… Свои письма и сводки я посылал со служившими у меня в разведывательном отделении женщинами прапорщиками: Свирчевской (замучена в ГПУ в Москве), Заборской-Готгардт и Кочергиной. Женщинам тогда было легче перебираться из Украины на Дон, а кроме того, они были преданными и верными людьми и в достаточной степени ловкими…» Связным был также бывший капитан австро-венгерской армии Часка (его провал и повлек за собой арест самого Ряснянского).
Содержание передаваемых сводок показывало все многообразие политических отношений на Украине, на Дону, в советских столицах в Европе. Штаб Добрармии высоко оценивал информативность и объем передаваемых Ряснянским сообщений, считая его донесения «хорошими и сообщаемые данные верными». Ряснянскому удалось установить связи и с политическими, и с военными (из числа последних весьма важное значение имели контакты с генералом от кавалерии А. М. Драгомировым, генерал-майором Н.А. Харламовым, полковником П.А. Кусонским), и даже с коммерческими деятелями (с тещей генерал-майора И. П. Романовского, владелицей сахарных заводов в Полтавской губернии В. Харитоненко). Установленные контакты позволяли надеяться на развертывание продуктивной работы, создание крупного и влиятельного Центра Добровольческой армии.
Однако неосторожность в передаче информационных сообщений, перехваченных немецкой полицией у капитана Часки, последовавшие затем обыск и арест разрушили налаженную Ряснянским систему. Последнее его поручение – передача генералу Алексееву приватного предложения о сотрудничестве с германским командованием, оставленное Верховным Руководителем Добрармии без ответа (27).
Тем не менее вплоть до начала 1919 г. «Азбука» не имела официального статуса, действуя параллельно с Киевским Центром Добрармии, руководимым генерал-лейтенантом П. Н. Ломновским. Используя право на создание союзов, предпринимались попытки создания организаций, настроенных на сотрудничество с Добрармией. Одной из них был екатеринославский «Союз русских на Украине» во главе с уполномоченным Юго-Западных железных дорог А. А. Спасским. По мнению Шульгина, Малороссия (термин «Украина» он принципиально игнорировал, считая его «порождением австрийского Императора Франца-Иосифа») вполне могла бы управляться особым генерал-губернатором, с исключением любых признаков «самостийных» структур управления и употреблением «малороссийского наречия» исключительно в частных школах.
Помимо «Азбуки» и Центра Добрармии, командованию последней удалось наладить взаимодействие и с Киевским железнодорожным комитетом. По оценке генерала Алексеева, контакты с железнодорожниками были чрезвычайно важны при организации отправки на Кубань офицеров-добровольцев и оружия, а также в случае железнодорожной забастовки, проведение которой могло вызвать «расстройство и замедление в движении немцев к Волге», что было бы «весьма полезно для будущего развертывания Восточного фронта» (28).
Большую политическую активность на Украине развили правые и правоцентристские организации, стремившиеся к выражению общероссийских интересов. Киев не случайно называли «монархической Меккой». Как отмечалось в одном из июльских донесений Шульгина, «Скоропадский только этап. Немцы хотят восстановить русскую монархию, русскую империю и русское единство, но на этот раз под другой формой, выгодной для них… Действительно, это печально, что немцы вовремя поняли все это и выполняют, в то время как союзники еще пытаются что-то построить с большевиками» (29). Именно в этих организациях впервые в истории российского Белого движения была предпринята попытка выдвижения «монархических лозунгов». Из них выделялись: Совещание членов законодательных палат, преобразованное позднее в Совет Государственного Объединения России (подробнее о его формировании и деятельности – в главе 4), Союз «Наша Родина» во главе с герцогом Г. Лейхтенбергским и будущим главой Всероссийского крестьянского союза М. Е. Акацатовым, а также Бюро монархического блока, активно работавшее во время заседаний т. н. «монархического съезда», проходившего 15–16 июля 1918 г. в Киеве. Блок возглавлял бывший киевский губернский предводитель дворянства, соратник Гетмана, гвардейский полковник Ф. Н. Безак. 6 мая (день рождения Государя – память Святого Праведного Иова Многострадального), 30 июня (первое известие о расстреле Государя), 22 июля 1918 г. (второе, официальное, известие о расстреле Государя) в Киеве, Харькове и Чернигове эти организации участвовали в молебнах, молитвенных поминаниях и панихидах по Николаю II и Царской Семье, а 29 сентября 1918 г. по благословению вернувшегося из «петлюровского плена» митрополита Киевского и Галицкого Антония (Храповицкого) в Киеве прошла панихида по расстрелянным ЧК бывшим министрам Российской Империи: И. Г. Щегловитове, Н.А. Маклакове, А.Н. Хвостове, Н.А. Макарове (30).
Говоря о монархических симпатиях Гетмана, следует учитывать, что подобные суждения делались исключительно на основании частных бесед и его личных высказываний. Заявления о готовности «положить Малороссию к стопам Императора Всероссийского» не носили официального характера и были обусловлены скорее эмоциональным состоянием самого Гетмана и его собеседников-монархистов, безусловными симпатиями бывшего конногвардейца к «ушедшей Империи», а не политическим состоянием Украины и тем более всей России летом 1918 г. Нельзя отрицать стремления Гетмана к сохранению стабильности на Украине, укреплению собственной власти и власти возглавляемого им аппарата, поиску политических союзников, ради чего ему постоянно приходилось вести «среднюю линию» между ориентацией на общероссийские ценности и соблюдением суверенитета Украины.
Довольно отрывочны и противоречивы сведения о деятельности на Украине Союза верных – монархической организации, построенной на основе сохранившихся ячеек Союза русского народа. Ее лидер Н. Е. Марков 2-й сумел сосредоточить оставшиеся кадры некогда многочисленной и влиятельной всероссийской организации вокруг южной и северной «монархических групп». Южная группа, опиравшаяся на Киев, возглавлялась ближайшим помощником Маркова по Союзу В.П. Соколовым-Баранским. В ее состав входили члены Государственной Думы граф В. А. Бобринский и А. С. Гижицкий, бывшие «союзники» Н. Н. Родзевич, одесский городской голова Б. А. Пеликан, Е.Е. Котов-Коношенко, публицист Н. Д. Тальберг, полковник Ф. В. Винберг и др. Северная группа под непосредственным руководством Маркова 2-го в составе будущих представителей командования и различных общественных организаций (бывший волынский губернатор, камергер Высочайшего Двора П.В. Скаржинский, генерал-лейтенант Е.К. Арсеньев, князь А. Н. Долгоруков, полковники А.Д. Хомутов и А. С. Гершельман, бывшие члены Государственной Думы Г. М. Дерюгин и Н. Н. Лавриновский) ориентировалась на антибольшевистское, монархическое подполье в Петрограде и позднее – на Псков. В 1919 г. ее участники стремились воздействовать на формирование политического курса Северного корпуса и отчасти Северо-Западной армии. В результате интеграции этих двух групп возник Союз верных. Союз работал нелегально, и из наиболее известных фактов его работы стал план освобождения Царской Семьи при содействии немецких офицеров. Предположительно в состав «Тайного верха» (руководящего органа Союза) входили, помимо Маркова 2-го, члены Государственного Совета – сенаторы князь А. А. Ширинский-Шихматов и А. А. Римский-Корсаков. Но ни план освобождения Царской Семьи, основанный на осуществлении его небольшой группой офицеров-добровольцев, ни оказание сколько-нибудь широкой поддержки гетманскому режиму со стороны южной группы не удались. По воспоминаниям Безака, попытка мобилизовать бывших членов Союза русского народа для создания добровольческих военизированных формирований окончилась неудачно. Что же касается попыток освобождения Царской Семьи с немецкой помощью, то здесь можно привести свидетельства бывшего генерал-лейтенанта Свиты Его Императорского Величества А. А. Мосолова, пытавшегося спасти Царскую Семью. Сформировав отряд из офицеров-добровольцев, он, надеясь на поддержку Германии, написал письмо кайзеру. Вильгельм II перепоручил это дело немецкому послу графу Мумму. Последний «был поражен, узнав, что военная власть обещала свою помощь», и «категорически отказался помогать» русским монархистам, заявив, что они и «впредь не должны рассчитывать на помощь Германии» (31).
