Политический курс Правительства Юга России в 1920 г. предполагал уже не противостояние землевладельцев и крестьян-«захватчиков», арендаторов, а уравнение их в правах собственности на землю и, следовательно, признание совершившегося перераспределения земельной собственности. Это означало переориентацию врангелевского правительства от поддержки землевладельцев-помещиков на оказание помощи исключительно землевладельцам-крестьянам, организация которых возлагалась на структуры Крестьянского Союза России. Крымские же отделения Союза земельных собственников в 1920 г. практически ничем себя не проявили, и об их работе конкретных сведений почти нет
[509].
Гораздо заметней проявилась активность Крестьянского Союза. Идея создания организации, способной объединить земледельческое население России, существовала задолго до 1920 г. Образованный еще в начале XX в. Крестьянский Союз активно участвовал в общественно-политической жизни, в том числе и в событиях революции 1905–1907 гг. При его содействии возникла т. н. «Марковская республика» в Волоколамском уезде Московской губернии. Члены «Союза» принимали участие в работе I и II Государственной Думы. После Февраля 1917 г. Крестьянский Союз поддерживал политику Временного правительства, его члены работали в местных земельных комитетах.
Созданный в Симферополе в июне 1920 г. Крестьянский Союз (7 июня в местной прессе была опубликована его «Декларация») не заявлял о безусловной преемственности от своего предшественника. Нигде в официозной прессе и в программных документах Союза этого не отмечалось. Но, как и во Всероссийском Крестьянском Союзе 1905 г., видную роль при его создании и в его руководстве играли общественные деятели. В Крыму роль учредителей взяли на себя бывший сподвижник Корнилова А. Ф. Аладьин (один из лидеров трудовиков в составе I Государственной Думы), журналист В. Я. Уланов, возглавивший редакцию газеты «Крестьянский путь» («деятель по народному образованию из крестьян Московской губернии»), профессор Таврического Университета П. В. Слезкин, крестьяне А. Мациевский и Г. Хихля (они возглавляли делегацию крестьян к Врангелю накануне опубликования «Приказа о земле»). Считалось, что создание Союза отражало общую тенденцию политической жизни Европы, отличавшуюся «растущей ролью земледельческого класса». «Не только в России, но и во всей Западной Европе крестьянство после войны выдвинулось на политическую авансцену». «Аграрные партии» существенно укрепляли свои позиции в Болгарии, Чехии, Польше, Франции и «постепенно… становились опорой национальной власти». Уланов выступал активным сторонником создания «крестьянского государства»
[510].
Весной 1920 г., еще до формального провозглашения Союза в августе, намечались формы работы будущей организации. Наибольшей активностью при этом отличался бывший присяжный поверенный, сотрудник герцога С. Н. Лейхтенбергского, Государственный контролер Южной армии в 1918 г. М. Е. Акацатов. По свидетельству главы военного и морского духовенства епископа Вениамина (Федченкова), он считал себя автором «земельного закона». Вряд ли правомерным будет утверждение о непосредственном авторстве Акацатова (как известно, законодательные акты «земельной реформы» создавались комиссией сенатора Глинки), но совпадение идей «инициатора» Крестьянского Союза и общих принципов аграрно-крестьянской политики врангелевского правительства примечательно. Правда, в частной переписке с Г. А. Алексинским Акацатов отмечал, что «земельный вопрос решен нами приблизительно в том духе, в каком составлен закон этот в Крыму. Составлял крымский земельный закон я». Но в опубликованных воспоминаниях Акацатов заявлял более объективно: «П.Н. Врангель сначала согласился со мной; провел, хотя и в исковерканном виде, составленный мною «земельный закон»; согласился на введение Волостного Земства, но дальше не пошел». Созданный в Крыму Союз Акацатов называл «фальшивым» и обвинял крымских «генералов» в дискредитации идеи всекрестьянской организации. Акацатов вполне разделял точку зрения о возможности создания будущего Всероссийского Учредительного Собрания на основе региональных выборов: «Создать кусочек настоящего Учредительного Собрания, Всероссийский Земский Совет, передать всю власть «мужикам», а остальным интеллигентам – драться на фронте». Еще в 1918–1919 гг. он, по его словам, предлагал Деникину и Романовскому усилить представительное начало (через органы казачьего самоуправления) в политической системе Белого движения, «составив из Кругов и Рад истинное Народное Представительство…, увеличивать его выборами в очищенных от большевиков местах…, опереться на казачьи Круги и Раду, через Совет Союза Казачьих Войск привлекая затем выборное крестьянство и совершенно отбросив «деятелей» (политических. – В.Ц.)»
[511].
Акацатов предложил политико-правовой проект, согласно которому в России следовало установить политический строй на основе традиций самобытного самоуправления, «волость» – вот тот элемент, опираясь на который нужно было создавать новую политическую систему. По мнению Акацатова, «ни «комитеты бедноты», ни «коммунистические ячейки» не уничтожили самого понятия Волости, и таковая, только несколько под другим названием, все-таки существует… – чрезвычайно крепкое учреждение и, несомненно, спасенное своей выборностью. И при сравнении Волости с казачьим укладом жизни надлежит признать, что наш народ в толще своей очень привержен к выборному началу и такое начало уважает, ибо и казаки держались дольше всех лишь благодаря своим Кругам, в основе которых лежат те же Волостные, Станичные сходы… Следовательно, установив порядок в каждой Волости, мы установим порядок в основе Государства нашего, в деревне, то есть почти по всей России». Предложенный Акацатовым проект «получения Представительного Учреждения, выявляющего «волю народа», предполагал систему выборов, близкую, по существу, к избирательной системе, разработанной в 1920 г. для проведения выборов волостного и уездного земства: Сельские сходы из домохозяев в возрасте от 21 года избирают гласных Волостного земства, а Волостное земское собрание «избирает из числа своих гласных» уездный земский совет. Поскольку, по мнению Акацатова, соотношение городского и сельского населения в России было 1:9, то уездные земские советы «из числа своих членов» избирали 90 %, а городские (местечковые, посадские) – 10 % членов Областных (губернских) земских советов соответственно. При этом городские советы должны были состоять из бывших гласных городских дум. Голосование предполагалось провести «на месте постоянного своего жительства». Областные земские советы, в свою очередь, избирали (опять же «из своей среды») 90 % членов Всероссийского Земского Совета, а Областные городские советы —10 % членов Всероссийского Земского Совета. Таким образом достигалось «неподдельное народное представительство, выражающее истинную «волю страны», то есть народа».
