Данная тенденция была во многом характерна для выборов, проводившихся на основе приходских собраний. Впоследствии считалось, что именно выборы, опирающиеся не на систему избирательных округов (как это практиковалось на выборах органов местного самоуправления), а на «традиционно русские» элементы, гораздо «жизненнее» и полнее отражают предпочтения населения. Принципиально схожая система приходского самоуправления, наделявшегося административными правами, была утверждена в качестве основы будущей российской государственности в белом Приморье осенью 1922 г.
15 августа в Успенском соборе Московского Кремля, впервые после почти 200-летнего перерыва, были отслужены соборная литургия Митрополитов Русской Православной Церкви (Митрополитом Киевским и Галицким Владимиром, Тифлисским – Платоном, Московским – Тихоном и Петроградским – Вениамином) и торжественный молебен «Всем Собором Русских Епископов», а также совершен крестный ход. На богослужении присутствовал глава Временного правительства Керенский, только что завершивший свою работу на Московском Государственном Совещании, и последний в российской истории обер-прокурор Святейшего Синода В. Н. Львов. 16 августа 1917 г. в храме Христа Спасителя состоялось торжественное открытие Собора. Были произнесены приветствия от Временного правительства (выступил министр исповеданий, будущий член белого Северо-Западного правительства, член ЦК кадетской партии А. В. Карташев) и от города Москвы (выступил городской голова, эсер В. В. Руднев).
Председателем Президиума Собора был избран митрополит Московский Тихон (Беллавин) (404 голоса против 31). Затем, по его предложению, старейший из первоиерархов Русской Православной Церкви митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) был избран Почетным Председателем Собора. На первом («деловом») заседании Собора участвовали четыре митрополита (Киевский, Московский, Петроградский и Тифлисский), 21 архиепископ, 43 епископа и 371 член Собора. Товарищами Председателя были избраны от епископов: архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий) и архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий); от клира: протопресвитер Успенского собора Николай Любимов и протопресвитер Военного и Морского духовенства Георгий Шавельский; от мирян – профессор, князь Е. Н. Трубецкой и бывший Председатель Государственной Думы М. В. Родзянко (во время второй сессии Собора, после отъезда на Дон, был заменен бывшим обер-прокурором Святейшего Синода и московским губернским предводителем дворянства А. Д. Самариным). Показательно, что из числа товарищей Председателя большинство непосредственно участвовало позднее в Белом движении. Секретарем Собора был избран член Государственной думы В. П. Шеин (позднее принял постриг, стал архимандритом Сергием), а его помощниками – управляющий канцелярией Синода П. В. Гурьев и профессор, специалист в области церковного права Н. В. Бенешевич. Собором было учреждено в общей сложности 22 отдела (на первой сессии – 15), в которых предварительно разрабатывались законопроекты, направлявшиеся на утверждение соборных сессий и затем Совещания епископов. Среди отделов в первую сессию (15 августа – 9 декабря 1917 г.) наиболее плодотворно работали отделы о Высшем Церковном Управлении во главе с епископом Астраханским Митрофаном (Краснопольским) и Издательский отдел во главе с епископом Вятским Никандром (Феноменовым).
Порядок работы Собора определялся, согласно Уставу о Поместном Соборе, на основе сочетания принципов «соборности» и главенства «священноначалия». Все вопросы, касающиеся церковных правил, как «основоположительные и правилодательные» принимались на Соборе большинством голосов, однако позднее они в обязательном порядке выносились на утверждение Епископского Совещания, состоявшего из правящих епископов. Тем самым «почти все вопросы, могущие вызвать наибольшие страсти, были, этим самым, изъяты от стараний и домогательств иметь той или другой борющейся группе большинство Собора на своей стороне, чтобы этим, как это происходит в парламентах, одержать победу и решить дело по-своему. Какое бы большинство голосов мнение ни собрало, все равно – окончательный решающий голос оставался за епископатом».
С первых же заседаний заметную активность проявила т. н. «профессорская группа», ведущую роль в которой играли представители университетов и духовных академий, а также бывшие члены Государственной Думы во главе с В. Н. Львовым, стремившиеся, по оценке Руднева, «внести в среду Соборян приемы и практику Государственной Думы – деления на партии». Однако, «в конце концов…, из этого ничего не вышло». И главную заслугу в этом имело именно Епископское Совещание, умевшее направлять работу Собора должным образом
[616]. Активными участниками группы были профессор Петроградской духовной академии, один из будущих идеологов «обновленчества» и сотрудничества с советской властью Б. В. Титлинов, профессор Киевской духовной академии П. Кудрявцев, профессор А. Бриллиантов, профессор И. Громогласов. В отношении восстановления патриаршества позиция Титлинова (по его фамилии всех участников группы называли «титлиновцами»), редактора выходившего в 1917 г. при Академии «Всероссийского Церковно-Общественного Вестника» под девизом «Свободная Церковь Свободного Народа», сводилась к тезису об угрозе возрождения традиций абсолютизма, в случае избрания Патриарха, и о «невмешательстве Собора в политику».
В духе популярных в 1917 г. принципов «коллегиальности» и «демократизма» профессор Н. Кузнецов пытался доказать наличие опасности умаления «соборности» Церкви и, в частности, ограничения полномочий Синода, состоящего из епархиальных архиереев, властью Патриарха. В ответ на это протопресвитер Успенского Собора Любимов заметил, что «Синод смотрит на себя как только на исполнительный орган Собора, считает все его постановления для себя обязательными». Более глубоко идею восстановления «соборности» в надвигающихся событиях «русской смуты» выразил Ф. Д. Самарин: «Соборность не есть какая-либо внешняя норма и никакими внешними мерами не может быть осуществлена… Ею характеризуется не внешняя сторона церковного строя, а внутренняя связь между всеми членами Церкви, связь, которая может проявляться самыми различными способами… требуется… некоторая внутренняя перемена во взаимных отношениях между пастырями и пасомыми и во взгляде тех и других на церковное дело». Позднее и сам Святейший Патриарх говорил, отрицая «угрозы соборности Святой Православной Церкви»: «Не таковы теперь времена, не таковы обстоятельства, чтобы кто-либо, как бы он велик ни был и какою бы духовною силою ни обладал, – мог нести тяготу единоличного управления Русской Церковью».
Влияние происходивших в России политических перемен не могло не отразиться и на деятельности Поместного Собора. Первой реакцией на «политические события» стало обращение в связи с выступлением генерала Корнилова. 30 августа 1917 г. по благословению митрополита Московского Тихона члены Поместного Собора выехали в Троице-Сергиеву Лавру для совершения молебна «об избавлении России от междоусобной брани». В адрес Временного правительства от имени Собора была отправлена телеграмма с призывом к предотвращению кровопролития и о проявлении милосердия и терпимости
[617]. Развал власти на местах и очевидный рост революционных настроений не могли найти поддержку у Собора. 27 сентября 1917 г. было заслушано заявление Харьковского отдела Всероссийского Союза земельных собственников (зачитанное бывшим членом Государственного Совета графом Олсуфьевым) о происходивших в южнорусских губерниях «незаконных земельных захватах и убийствах землевладельцев». Протоиерей А. М. Станиславский зачитал обращение от Харьковской епархии с призывом о «необходимости Собору выявить свое отношение к предстоящим выборам в Учредительное Собрание и, возможно, указать желательных кандидатов».
