Епархиальное собрание, заменявшее дореволюционные Духовные консистории, выражало идеи «соборности» и «коллегиальности» на местном уровне и «составлялось из представителей клира и мирян в равном числе, избираемых на три года». «Правящий архиерей» получал право «законодательной инициативы» (как и Святейший Патриарх применительно к Синоду и Совету) внесения на рассмотрение очередных и чрезвычайных собраний «вопросов для обсуждения». Делегаты епархиальных собраний избирались особыми окружными собраниями («из всех членов клира и такого же числа мирян, избираемых приходскими собраниями»). Показательно, что членами епархиальных собраний не могли быть «не исполнившие в течение года христианского долга исповеди и Святого Причастия» и «опороченные по суду Церковному». Не менее половины клириков должны были быть «в пресвитерском сане». Не менее одного представителя входило в совет «от каждого» духовно-учебного заведения. Епархиальное собрание избирало действующий на постоянной основе епархиальный совет, суд и составляло «правила и инструкции в развитие и применение общих правил и постановлений Православной Российской Церкви». Помимо этого, собрание «решало вопросы миссионерского характера (об открытии новых миссионерских пунктов…, организации кружков проповедников», заботилось о работе «правильной сети учебных заведений низших и средних, курсов – воскресных и вечерних, постоянных и периодических, библиотек, читален и других учреждений, имеющих своей задачей проведение христианских начал в жизнь и сознание народа».
В «церковно-просветительной» области собрание заботилось «общим наблюдением за благосостоянием духовно-учебных и церковно-просветительных заведений епархий, как в учебно-воспитательном, так и в экономическом отношении», принимало решения о денежном содержании служащих этих учреждений. Хозяйственно-финансовая деятельность собрания касалась «общего заведывания свечным заводом, эмеритальными и похоронными кассами», управления епархиальной типографией» и «разрешения всех вообще экономических вопросов местного характера». Решения на собрании принимались простым большинством голосов, за исключением вопросов, связанных со значительными финансовыми расходами (для этого требовалось квалифицированное большинство). Правящий архиерей мог опротестовать решение собрания лишь перед «высшей церковной властью». На постоянно действующей основе (на шесть лет) в епархии создавался епархиальный Совет, состоявший из «выборных членов» (пять человек, из которых не менее двух – в пресвитерском сане, остальные «из клириков и мирян, известных своей религиозной настроенностью и преданностью») и выполнявший исключительно «административно-распорядительные функции». В ведении Совета были дела «о распространении и охранении Православной веры, о сооружении и благоустроении церквей, о духовенстве, о приходах, о церковном хозяйстве и дела епархиальных учреждений и обществ». Осуществление судебных полномочий в рамках семейного права также предполагало решения епархиального Совета.
Благочиннический округ (следующая категория местного церковного управления), границы которого устанавливались епархиальным собранием, управлялся благочинническими собраниями. Данные собрания разделялись на пастырские (в их работе участвовали священники округа по должности, решая вопросы «общепастырского служения», настоятели мужских монастырей) и общие (в них участвовали «все наличные члены причта округа», а также миряне – «члены приходских советов, по избранию последних»). Общие собрания принимали на себя, в частности, «заботы о благоверии и единообразии церковного богослужения», «обсуждение годовых отчетов о религиозно-нравственном состоянии округа», «обсуждение предположений… о борьбе с расколом, сектантством и неверием, обсуждение церковно-школьного дела», обсуждение возможности открытия новых приходов, «дела благотворительности» и др. Исполнительным органом благочиннического собрания является благочинный с состоящим при нем благочинническим Советом (в него входили председатель благочинный, двое членов клира (один из них пресвитер) и двое мирян). Благочинного избирали на собрании тайным голосованием на мажоритарной основе.
Члены совета из мирян «должны быть из лиц, известных религиозно-нравственным настроением и преданностью Церкви». Благочинный осуществлял «ближайшее руководство и указания духовенству округа в его служебной деятельности», осуществлял сбор налогов, заботился «об удовлетворении религиозных потребностей верующих в приходах, не имеющих временно священнослужителей», «наблюдение за ремонтом и постройкой Церквей округа». Совет осуществлял «общее руководство и наблюдение за порядком и правильным течением религиозной жизни в пастырской деятельности в приходах округа», утверждал финансовую смету округа, рассматривал «жалобы и недоумения между причтами, отдельными членами причтов, а также между причтами и прихожанами», «размежевание и разграничение в спорных случаях церковных земель», «утверждение в должности церковных старост в бесспорных случаях и определение на места просфорен»
[627].
Но главной первичной ячейкой системы управления в Русской Православной Церкви становился приход. Согласно утвержденному Собором Уставу, приход становился не только иерархической, административно-хозяйственной, но и духовно-просветительной и общественной единицей. В этом также состояло его значение для Белого движения, в политической программе которого права прихода расширялись до элемента низовой единицы самоуправления (решения Приамурского Земского Собора 1922 г.). Положение о православном приходе было утверждено Собором 7 апреля 1918 г. и стало своеобразным «ответом» на провозглашенный большевистским Совнаркомом принцип полного отделения Церкви и государственной власти и фактического противопоставления советской власти и Церкви. Именно через возрождение приходской жизни военно-политическое руководство Белого движения (как будет показано далее) стремилось получить необходимую поддержку своему политическому курсу.
По воспоминаниям князя Г. Трубецкого, «тесное общение епископов, клира и мирян на Соборе» отразилось в проведении «назревших преобразований первой ячейки церковной жизни – прихода. Под гнетом тяжелых испытаний в недрах приходов, особенно в больших центрах, закипела жизнь. Люди, вчера еще между собой незнакомые, сплочивались в тесный союз под руководством своего священника. Не только забота о храме, но целый ряд других функций духовной и материальной взаимопомощи стал осуществляться приходами… Приходы объединяются в общий союз, представляющий внушительную моральную силу и сыгравший… серьезную роль в деле защиты Патриарха». В Москве в августе 1918 г., в условиях начинающейся политики «красного террора», Совет приходов решил создать некое подобие «охраны Патриарха» из 18 человек, обязанных в случае угрозы жизни Святейшему Патриарху ударить в набат в любой ближайшей церкви, и «по этому знаку все церкви должны начать звон, духовенство и прихожане со всей Москвы соберутся крестным ходом и идут туда, где будет Патриарх»
[628].
