Однако подобное главенствующее положение Православной Церкви в стране не подкреплялось, по мнению Прокошева, необходимой материальной поддержкой со стороны казны. Если в «синодальный период» духовенство получало установленное ежегодное содержание, то в условиях гражданской войны и развала государственности оно вынуждено жить лишь на «доброхотные даяния прихожан за требы и хлебные сборы», что «неудовлетворительно во всех отношениях». «Способы эти, заставляя духовенство брать за требы и таинства, стоять с протянутой рукой, назначать таксу и т. п. – не соответствуют святости пастырского дела и унизительны для достоинства пастырей, причиняя им нравственные страдания». Поэтому казна могла и должна была выделить целевое ежегодное обеспечение жалованием архиереев, иереев и причта на всех территориях, которые находились под контролем Российского правительства.
Аналогичное содержание следовало, по мнению Прокошева, выплачивать также духовенству римско-католическому (19 приходов на территории Урала, Сибири и Дальнего Востока в 1919 г.) и евангелическо-лютеранскому (13 приходов). После того как целостность Российского государства будет восстановлена, следовало, по предложению Прокошева, ежегодно согласовывать размер государственных расходов между Священным Синодом и министерством финансов
[645].
Показательно, что в позиции Прокошева уже не было стремления ставить Церковь под контроль государственной власти, рассчитывая на право финансирования, как это было во времена «синодального периода». Напротив, налицо была заинтересованность в поддержке Церкви, признании ее самостоятельности и в то же время желание оказать поддержку духовенству в надежде на плодотворное взаимодействие в общем деле возрождения разрушенной русской государственности.
Что же касается правительства, то создание в его составе Главного управления по делам вероисповеданий (таким стало официальное наименование ведомства, о котором был сделан специальный доклад на Томском Совещании) представляло собой политико-правовое развитие идей Министерства исповеданий Временного правительства, преемственно принявшего делопроизводство упраздненной в 1917 г. от обер-прокуратуры. Управление стало совершенно новой структурой, не вписывавшейся в правовые акты, бывшие основой статуса правительства Колчака (Учреждение Совета министров 1906 г. и др.), поскольку в царствование Государя Императора Николая II Синод являлся Правительствующим и иных структур, имевших отношение к Церкви, в составе исполнительной власти не существовало. Теперь новой «белой власти» предстояло на практике осуществить запланированные Собором перемены во взаимоотношениях Церкви и государства. Показательно, что поскольку Российское правительство Колчака считалось основой будущего Всероссийского правительства, то полномочия Управления предполагалось осуществить не только на территории Востока России, но и в масштабах всего государства после занятия Москвы и «ликвидации советской власти».
Согласно Положению о Главном управлении, оно являлось «высшим органом, через который осуществляются мероприятия правительства в области отношений Российского государства к вероисповеданиям, в его пределах существующим». Ведомство возглавлялось Главноуправляющим (с правами министра), его товарищем (оба обязательно православного вероисповедания) и состояло из двух департаментов: Первого – по делам Православной Церкви и Второго – по «инославным и иноверным исповеданиям». Глава ведомства и его товарищ (заместитель) обязаны были присутствовать на всех заседаниях «Церковного Собора и давать необходимые разъяснения, а равно в заседаниях Высшего Церковного Совета и Соединенном присутствии Священного Синода и Высшего Церковного Совета с правом совещательного голоса».
Товарищем Главноуправляющего стал профессор Л. И. Писарев, директором Департамента по делам Православной Церкви – бывший преподаватель Семеновского приходского училища Нижегородской губернии П. Клоков, а директором Департамента по делам инославных и иноверных исповеданий – самый молодой участник Поместного Собора 1917 г., секретарь отдела «Правовое положение Церкви в государстве», и. о. экстраординарного профессора церковного права Пермского университета Н. Н. Фиолетов.
В компетенции ведомства находились «разработка и проведение в жизнь законодательства о Православной Церкви; посредничество в сношениях Правительства с центральными и местными органами Православного Церковного управления, суда, школы, хозяйства; выполнение роли контролирующего органа над деятельностью православных церковных учреждений и должностных лиц в пределах допускаемых автономией Православной Церкви; посредничество в сношениях Правительства с автокефальными церквами Православного Востока и разными церковными установлениями, находящимися за границей».
В отношении «инославных и иноверных вероисповеданий» предполагалось осуществление «дел, составлявших до сего времени предметы ведения Министерства внутренних дел по департаменту духовных дел иностранных исповеданий христианских и инославных»
[646]. Можно полагать, что новое ведомство, руководимое членом Поместного Собора профессором Прокошевым, имело возможности осуществить то необходимое взаимодействие Церкви и Государства, о котором много говорилось в 1917–1918 гг.
Обескровленные произволом «красного террора» епархии нуждались в замещении вакансий священнослужителей. В этом отношении важной стороной деятельности ВВЦУ становилось назначение священников. Архиепископом Сильвестром предоставлялись штатные вакансии в епархиях Сибири и Дальнего Востока священникам, вынужденным покидать приходы своего прежнего служения. А 14 июня 1919 г. в соборе Святителя Николая в Омске состоялась архиерейская хиротония, которую возглавил архиепископ Сильвестр. Состоялось наречение архимандрита Варлаама в епископа Соликамского, викария Пермской епархии. На наречении присутствовал и сам Колчак.
Рукоположения проводились и в отношении служащих священников. Один из примечательных примеров – принятие священнического сана будущим Священномучеником иереем Михаилом Пятаевым, служившим в 1918–1919 гг. в Омском кафедральном соборе. После ареста владыки Сильвестра он был сослан в отдаленный сельский приход Новосибирской области, а в феврале 1930 г. был приговорен к расстрелу (причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 г.)
[647].
Среди организационных преобразований, проводимых в церковной иерархии в белой Сибири в 1919 г., следует отметить также решение о «возглавлении военного духовенства лицом в сане епископа». Введение должности Епископа армии и флота происходило в порядке реализации определений Всероссийского Поместного Собора от 2 декабря 1917 г. о правовом положении Православной Российской Церкви и во многом поднимало статус военного духовенства на Восточном фронте. Однако 6 октября 1919 г. протоиерей Александр Касаткин обратился к Колчаку с докладом, в котором отмечал целесообразность «возглавления военного духовенства… особым духовным сановником именно из белого духовенства, а не епископом».
