Программным установкам тамбовских повстанцев не довелось осуществиться. В июне – июле 1921 г. антоновские армии были разгромлены частями РККА. Несмотря на то, что ряд мелких отрядов повстанцев продолжали сопротивление до весны 1922 г., создать новое организованное ядро им не удалось. Тамбовское восстание могло стать примером союза антибольшевистских сил с представителями Белого движения, однако несмотря на ряд попыток установить взаимодействие между ними окончательного сотрудничества так и не сложилось, хотя из всех крестьянских антисоветских выступлений в 1920–1921 гг. Тамбовское оказалось одним из наиболее сильных и организованных
[804].
Надежды на использование повстанческого движения для создания нового антибольшевистского фронта возлагались и на Западно-Сибирское восстание. Здесь, в отличие от Тамбовского восстания, одним из элементов движения стали остатки частей Восточного фронта адмирала Колчака, в частности, бывших Южной и Сибирской армий. Попытки «организовать» повстанчество предпринимались в течение осени 1919 г., накануне отступления от Омска и во время Сибирского Ледяного похода, причем инициатива исходила и от военных и даже от информационного агентства «Русское бюро печати». В 1920–1921 гг. в районе Петропавловска действовали отряды под руководством подъесаула Сибирского казачьего войска А. А. Карасевича. Крестьянской Народной армией в горном Алтае командовал бывший помощник начальника Войскового осведомительного отдела Сибирского казачьего войска подъесаул Д. Я. Шишкин.
И хотя это восстание (как и Тамбовское) началось в связи с продразверсткой (в конце января – начале февраля 1921 г. в Ишимском, Ялутворском, Тюменском и Курганском уездах Тобольской губернии, ставших главными центрами восстания), оно быстро переросло в массовое движение, достаточно разнообразное по своему составу. Повстанцам удалось занять обширную территорию (Тобольская губерния, часть Томской, Оренбургской и Пермской губерний), овладеть такими крупными городами, как Тобольск и Петропавловск, создать структуры местного самоуправления. Белые отряды, оставшиеся в советском тылу, стали одной из опор восстания. Как и в Тамбовском восстании, в Западной Сибири была очевидна тенденция к расширению контролируемой территории (хотя призывов к «походу на Москву» здесь не выдвигалось). Повстанцы пытались пробиться к Челябинску и Екатеринбургу, успешно действовали в степном Алтае, продвинулись к Семипалатинску.
В Тобольске, занятом восставшими в ночь с 20 на 21 февраля 1921 г., был создан Временный Городской Совет во главе с секретарем Бюро Тобольских профсоюзов А. Е. Коряковым. Но вскоре было решено создать коалиционный Крестьянско-городской совет
[805]. 25 февраля он был избран на основе «всеобщего, прямого, равного и тайного голосования». Его Председателем стал служащий местного кооператива А. П. Степанов, а его заместителями крестьяне Щербаков и Кориков. В Президиум вошли Коряков и Бронников (от города), Пальнов и Вахрушев (от крестьян). Состав Совета включал 18 депутатов от города, главным образом членов профсоюзных организаций с «совещательным голосом» и 13 депутатов, уполномоченных восставшими волостями. Начальником тобольского гарнизона стал бывший фельдфебель В. М. Желтовский, осуществлявший во время военного положения также военно-судебные полномочия. 14 марта 1921 г. аналогичный Крестьянско-городской совет был создан, по указанию из Тобольска, в Сургуте (во главе с А. Кондаковым).
Сохранялась и советская система, однако ее состав становился уже «без коммунистов». Как и в 1918 г., в период расцвета «областничества», активной политической антибольшевистской силой стали кооперативы, профсоюзные, бывшие земско-городские структуры. В соответствии с «законами военного времени» Совет подчинялся военному командованию, была объявлена мобилизация в Тобольскую Народную армию (все горожане от 18 до 35 лет). Предполагалось активизировать работу волостных и сельских органов самоуправления, проводить в них регулярные совещания и собрания. К февралю 1921 г. в Западной Сибири действовало уже несколько повстанческих соединений, управлявшихся из Главного штаба Сибирского фронта в Тобольске (Ишимская народная армия, Тобольская народная армия, Курганская дивизия и др.) во главе с поручиком В. А. Родиным, начальником штаба поручиком Н. Н. Силиным, начальником секретно-оперативного отдела штаба поручиком Б. Ф. Сватошем. Силин возглавлял также гарнизонное собрание Тобольска, считавшееся высшим органом военной власти. Именно по его настоянию были проведены выборы Крестьянско-городского совета, заменившего собой Временный городской совет. В Тюмени была предпринята попытка офицерского заговора (организация корнета Лобанова). Участие в восстании бывших военнослужащих армии Колчака было особенно заметным в районах, заселенных сибирскими казаками (в Петропавловском уезде Омской губернии действовали кадры 1-й Сибирской казачьей дивизии). Их воззвания нередко содержали национальные, а не социальные лозунги («Идите же, граждане, к нам, освобождайте себя, спасайте Россию»). В станице Больше-Нарымской (в июле 1920 г.), во время восстания были восстановлены прежние структуры станичного самоуправления, создан Военный штаб из числа бывших офицеров.
В феврале 1921 г. был образован Главный штаб объединенного Сибирского казачьего войска и началось восстановление прежних, «расказаченных» структур. Активное участие в поддержке повстанцев принимало православное духовенство, пользовавшееся неизменным авторитетом, в частности священнослужители Тобольской епархии, многие из которых приняли мученическую кончину после подавления восстания. Не случайно в Тобольском совете был торжественно установлен Чудотворный образ Пресвятой Богородицы «Абалакская» (очевидно, список с иконы)
[806].
Примечательно, что восстание в Сибири приветствовал Дальневосточный Комитет Сибиряков Областников, активно работавший во Владивостоке после ликвидации здесь власти Дальневосточной Республики (см. приложение № 13). В статье «Нужны новые пути», в газете «Дальневосточная жизнь» известный деятель «областничества» И. А. Якушев усматривал в сибирском повстанчестве событие «мирового значения»: «Россия и Сибирь охвачены новой волной антибольшевистского движения. Живой организм сопротивляется… Пусть кремлевские клеветники кричат о предателях социалистах и поддержке их Антантой… В борьбе с большевизмом нельзя опираться на вооруженную интервенцию… Но мы верим, что международная солидарность трудящихся классов может выдвинуть в интересах русской демократии иные, разумеется не вооруженные формы поддержки русского дела освобождения, что, конечно, не являлось бы ни в какой мере нарушением принципа невмешательства во внутренние дела России… Большевизм – мировая проблема. Но разрешение этой проблемы внутри каждой страны может быть делом только величайших усилий самой демократии, ее организованной воли к действию и сопротивлению. Разумная и успешная борьба с советской властью должна вестись во имя восстановления демократического строя – упрочения политических и гражданских свобод, разрешения земельного вопроса в интересах крестьян и создания для рабочих нормальных условий труда».
