Тогда как оккупация Северного Сахалина отвечала намерениям «территориального расширения» Японской Империи, давала ей заметный экономический эффект (эксплуатация рыбных промыслов и камменоугольных копей) и не требовала значительных финансовых и экономических затрат, продолжение военно-политического участия Японии в Забайкалье в 1920 г. не представлялось оправданным. Под давлением внешнеполитических обстоятельств и растущих военных расходов Япония была вынуждена пойти на вывод войск из региона. Однако военные действия с участием японских войск еще продолжались в течение апреля – мая, когда ими совместно с частями Дальневосточной армии были отбиты наступления войск Народно-революционной армии ДВР и красных партизан на Читу во время 1-й (10–13 апреля) и 2-й (25 апреля – 5 мая 1920 г.) Читинских операций. Только благодаря поддержке японцев белые войска в Забайкалье могли действовать достаточно активно.
По воспоминаниям участников весенних боев под Читой, «Белое движение пришло в Забайкалье уже выдохшимся, и идея была побеждена. Оставалась масса людей, которые не хотели примириться с коммунизмом. Искусственным образом, при помощи японцев мы смогли продержаться в Забайкалье, перед тем как рассыпаться по всему свету, почти год. Ушли японцы, и наступил конец… Надо сказать, что японцы относились к нам весьма покровительственно, и потому мы инстинктивно тянулись за ними. Они очень неохотно, под давлением требований международной политики, главным образом сильного влияния со стороны САСШ очищали нашу Восточную Окраину»
[968].
Однако обстоятельства оказались сильнее, и с 24 мая по 15 июня 1920 г. начались предварительные переговоры между Японией и ДВР. 17 июля 1920 г. японское командование подписало с представителями Дальневосточной Республики т. н. Гонготское соглашение о прекращении военных действий, введении нейтральной полосы между войсками Японии и ДВР (от Владивостока до Хабаровска и Сучана) и о выводе (с 25 июля 1920 г.) японских войск из Читы и Сретенска. В подписанном протоколе по политическим вопросам высказывалось намерение создать демократическое «буферное государство» с единым правительством, которое следовало сформировать на конференции с участием представителей всех областей края. При этом гарантировалось, что «буферное государство не положит коммунизм в основу своей социальной системы». Очевидно, то «законное русское правительство», о котором заявлялось в японских сообщениях в марте – апреле 1920 г., было наконец образовано.
Показательно, что генерал Оой заявлял, что «при обсуждении вопросов образования на русской территории Дальнего Востока буферной полосы, он не может не считаться с правительством Семенова». В это же время командование Дальневосточной армии разработало план самостоятельной (без участия японцев) операции по разгрому наступавших на Читу частей Народно-революционной армии и красных партизан. Отнюдь не видя перспектив в создании единого «буферного» государства, командованием Дальневосточной армии было решено за счет существенного сужения фронта нанести сильные удары по флангам наступавших по линиям Забайкальской железной дороги и КВЖД революционных войск и партизан. Операция завершилась успешно, что повлияло на ход переговоров
[969].
Так или иначе заключение соглашения Японии с ДВР и готовность признать Республику «де-юре» ставило существование белой государственности в Забайкалье под прямую угрозу. Просьбы Главкома и обращения Краевого Собрания о приостановке эвакуации японских войск были проигнорированы. 11 июля Семенов обратился к наследнику японского Императора с просьбой об отсрочке эвакуации на четыре месяца для того, чтобы «развить военный и политический успех момента». Но в ответном сообщении (3 августа) военного министерства Японии было заявлено, что эвакуация войск и всех японских подданных неизбежна, положение самого Семенова «с каждым днем слабеет», поэтому продолжение военных действий теряет смысл. В сложившейся ситуации Главкому в Забайкалье оставались, по существу, две альтернативы: попытка опоры на собственные силы при сохранении Краевого Собрания и поддержки со стороны антибольшевистской общественности, или начало переговоров с ДВР, признание военного поражения и подготовка к отступлению в Маньчжурию или Монголию. Анализ происходивших в июле – августе 1920 г. событий показывал, что Главком стремился одинаково использовать обе альтернативы. В первом направлении были предприняты меры по реформированию системы управления, приданию законодательных полномочий Краевому Собранию и реорганизации правительства. Главкомом предпринимались также попытки вступить в переговоры с Приморьем и ДВР. Когда в начале июля Приморское правительство заявило о созыве конференции дальневосточных государственных образований во Владивостоке, туда 28 июля прибыла весьма представительная делегация из Читы (в составе С. А. Таскина, А. Г. Василевского, Г. И. Перфильева и бурятского деятеля Джамбалова). Однако эти переговоры остались без результата.
29 июля из Владивостока в Верхнеудинск с проездом через Читу выехала особая «Делегация Народного Собрания по объединению Дальнего Востока» в составе 7 депутатов (2 большевиков, 2 «цензовиков», 2 крестьян и 1 социал-демократа). Наказ для нее предусматривал: «Добиться прекращения на Дальнем Востоке гражданской войны; договориться, ввиду повелительно диктуемых международным положением требований, об условиях образования единой Дальневосточной республики, тесно связанной со всей Россией; обусловить, что такая Республика должна быть демократической и иметь своей главной задачей развитие производительных сил края на основах буржуазного капиталистического строя»
[970]. Двусторонние переговоры с ДВР завершились подписанием 19 августа 1920 г. соглашения, в соответствии с которым «Семенов и его правительство не признавались за сторону при решении вопроса о власти русского Дальнего Востока и не допускались к участию в деле создания власти ни от себя, ни от населения» («цензовые» делегаты С. П. Руднев, бывший юрисконсульт Министерства юстиции Российского правительства и И. И. Еремееев, член владивостокской торгово-промышленной палаты, опротестовывали подобное решение).
После этого «делегация», возвращаясь из столицы ДВР, 24 августа на станции Хадабулак подписала соглашение с Семеновым (против чего были делегаты-большевики И. Г. Кушнарев и Б. А. Похвалинский). В соответствии с этим соглашением предполагалось объединение Забайкалья и Приморья под властью реорганизованного Приморского правительства. Намечалось проведение выборов депутатов от Забайкалья и бурят в Народное Собрание во Владивостоке, но уже по «четыреххвостке», а не по избирательному закону Главкома. Семенов должен был сложить с себя власть Правителя Российской Восточной Окраины и сохранить лишь должность Главкома и Походного атамана. С другой стороны, исполнительная власть во Владивостоке (Совет управляющих ведомствами) должна была формироваться уже на основе коалиции с «цензовыми элементами», причем предполагалось, что премьером станет, конечно, не большевик.
