Представители местной правой «общественности» рассчитывали на поддержку «союзников» и особенно, Японии. В единогласно принятом 22 января постановлении Владивостокского комитета несоциалистических организаций «По текущему моменту» отмечалось, что именно японские войска, «содействующие русским властям», помогают сохранению «личной и имущественной безопасности, возможности спокойно работать русскому и иностранному населению», «охраняют культуру и государственность от уничтожения их анархией, которую несут с собой большевики-интернационалисты». Тем самым любая агитация «против интервенции», в чем активно участвовали, в частности, социал-демократы в Городской думе, признавалась способствующей установлению власти большевиков
[1038].
Владивосток жил накануне восстания, и 25 января о своем неповиновении властям заявил личный конвой генерала – егерский батальон, избравший солдатский комитет. Незамедлительно эти действия были поддержаны партизанами, занявшими 26 января Никольск-Уссурийский. Активизировались подпольные структуры большевиков и эсеров. Воинские подразделения «союзников» заявили о своем «нейтралитете», а городская дума, в которой ведущую роль стали играть представители демократических фракций, приняла резолюцию «против интервенции». Поддерживала оппозицию и Областная Земская управа. Рассчитывать приходилось только на собственные силы. В этот же день Розанов попытался стянуть во Владивосток оставшиеся верными воинские части. Большие надежды возлагались на уже проявивших свою лояльность во время подавления «Гайдовского путча» юнкеров Артиллерийского училища и Учебной Инструкторской школы на о. Русском, а также Приморский драгунский полк и гардемаринов Морского училища. Однако юнкера и офицеры отнюдь не стремились поддерживать существующую власть, считая, что генерал Розанов недостаточно активно противодействует начинающемуся «бунту», и даже не исключали возможности ареста штаба округа
[1039].
28 января крепость Владивосток была объявлена на военном положении, но еще за десять дней до этого начальник гарнизона генерал-майор Л. В. Вериго издал приказ (18 января 1920 г. № 5), в котором, отмечая, что «долг спасти Отечество лежит на каждом честном гражданине», предупреждал: «Всех тех, кто явится нарушителем предначертаний Главнокомандующего, путем ли открытых выступлений или злостной провокации…, я, стоя на страже законности и порядка, вынужден буду карать… самым беспощадным образом по законам военного времени»
[1040]. На следующий день Розанов отменил свой приказ об амнистии партизанам, сохранив его силу «только для тех, кто сдаст оружие к 1 февраля» и подтверждая, что он по-прежнему «признает только власть Атамана Семенова и будет поддерживать ее всеми своими силами».
Примечательные эпизоды приводил в своих «Воспоминаниях» бывший Главнокомандующий Российской армией в период Уфимской Директории генерал-лейтенант В. Г. Болдырев, вернувшийся во Владивосток из служебной командировки в Японию незадолго до «падения белой власти». По его оценке Розанов был «настроен воинственно», возлагая надежды на «активное содействие Японии». Однако данный «расчет недостаточно верный, особенно, если принимать во внимание противодействие американцев и чехов, симпатии которых… всецело на стороне Земства…». «Розанов в разговоре заявил, что он видит только два выхода из создавшегося положения: или большевики, или «Боже, Царя храни» и что он всецело за второе», что поддерживалось «крайне правой местной общественностью»
[1041].
Однако «белая власть» не смогла противостоять восстанию. И если еще 28–29 января были перспективы его оперативного подавления, то уже 30 января часть верных Розанову войск заявила о своем нейтралитете, а 31 января открыто поддержала восставших. Часть юнкеров оставила город, а часть, арестовав офицеров, также поддержала восстание. С представителями городской думы начала переговоры делегация большевиков из Никольска-Уссурийского. В ночь с 30 на 31 января гардемарины Морского училища и офицерские семьи гарнизона покинули город на борту вспомогательного крейсера «Орел» и посыльного судна «Якут». Генерал Розанов, до последнего момента считавший возможным «противодействовать бунту», с офицерами своего штаба и енисейскими казаками конвоя вынужден был под обстрелом вступивших в город партизан пробиваться в расположение японских войск. Здесь он заявил, что «ввиду дальнейшей невозможности сопротивляться нападению вторгшихся в город красных банд он вынужден интернироваться под защитой Союзного командования и просит об оказании немедленной соответственной помощи всем военнослужащим и их семьям». До 7 февраля Розанов находился на борту японского броненосца «Хидзен» (бывший броненосец «Ретвизан» 1-й Тихоокеанской эскадры), стоявшего на Владивостокском рейде, а затем отплыл в Японию
[1042].
Примечательна позиция «союзников» и, в частности, японского командования, на которое возлагались большие надежды. Главнокомандующий союзными войсками во Владивостоке маршал Оой заявлял о недопустимости каких-либо вооруженных столкновений в городе и в то же время не считал возможным противодействовать вступавшим в город партизанским отрядам. Части американского воинского контингента открыто поддержали партизан, и японские военные могли лишь содействовать эвакуации офицерских семей из крепости.
Власть во Владивостоке, таким образом, перешла к «революционным силам». 31 января были образованы «Оперативно-революционный штаб» и «Военно-революционный штаб», в составе которых участвовали большевики. Было сформировано Временное правительство – Приморская Областная Земская Управа. Возглавил правительство председатель городской управы эсер А. С. Медведев. Комендантом крепости стал участник «Гайдовского путча» эсер подполковник А. А. Краковецкий (примечательно, что именно он активно участвовал в свержении советской власти в Сибири в 1918 г. и занимал пост военного министра в составе Временного правительства автономной Сибири). Большевик П. М. Никифоров возглавил Финансово-экономическое бюро (Экономический Совет). 1 февраля 1920 г. над крепостью были подняты красные флаги. Тем самым был ликвидирован остававшийся в Приморье центр бывшей «колчаковской власти».
Теперь «белая власть» на Востоке России сохранялась (до ноября 1920 г.) только в Забайкалье.
Коалиционный («эсеро-большевистский») состав новой власти делал перспективным эволюцию в сторону «большевизма», но в то же время можно было рассчитывать и на сохранение, хоть и в незначительной степени, правых структур, ставших позднее, в 1921 году основой нового антибольшевистского центра.
Глава 4
Антибольшевистские силы в Приморье в период Дальневосточной республики. Амурское и уссурийское казачество в 1918–1921 гг. «Майский переворот» 1921 г. во Владивостоке. Формирование структур управления в белом Приморье летом 1921 г. (Временное Приамурское правительство, Приамурское Народное Собрание, судебная власть и местное самоуправление), Несоциалистический съезд, его значение в общественно-политической поддержке власти.
