Так готовилась идеологическая основа для проведения «переворота 26 мая 1921 г». «Непримиримая вооруженная борьба с большевизмом» – один из основных принципов идеологии Белого движения за все годы Гражданской войны в России, сохранялся и отстаивался, несмотря на отсутствие боевых фронтов. Подобные настроения военной силы – «каппелевцев и семеновцев» существенно влияли на политическую обстановку в Приморье в 1921 году.
«Сценарий» самого «майского переворота» во Владивостоке был весьма показателен. В отличие от «переворота 18 ноября 1918 г.», носившего, по существу, характер перемен в составе верховного управления при сохранении правопреемственности от Уфимской Директории в Приморье, в мае 1921 г. переворот носил уже все признаки выступления против существовавшего правительства с целью смены политического курса. В данном случае гораздо больше сходства было с выступлением большевиков в октябре 1917 г. Действительно, воспользовавшись политическими свободами в «ДэВээРии» (схожими с послефевральской 1917 г. Россией), радикально настроенные круги готовили «захват власти». Несоциалистический съезд, помимо обоснования идеологии, обеспечил, как казалось многим, необходимую степень легитимности будущего управления. В канун 26 мая, под непосредственным руководством прибывшего из Харбина генерал-лейтенанта Д. А. Лебедева, был сформирован Национальный Революционный Комитет, взявший на себя задачу «низложения пробольшевистского правительства Антонова» и выражавший интересы наиболее активной части политической оппозиции.
Бывший активный руководитель Союза офицеров армии и флота в 1917 г., сподвижник Корнилова, отправлявшийся генералом Алексеевым в Москву, Поволжье и Сибирь для координации антибольшевистского подполья, первым заявивший о признании власти Колчака со стороны белого Юга, начальник штаба Верховного Главнокомандующего, разработавший план «весеннего наступления» Восточного фронта в 1919 г., Дмитрий Антонович Лебедев являлся, несомненно, одним из наиболее влиятельных деятелей Белого движения в Сибири и на Дальнем Востоке. Не случайно, уже находясь в эмиграции, он пытался восстановить активность подпольных центров в Советской России, усилить позиции крайне правых сил в Зарубежье и, при до сих пор невыясненных обстоятельствах, был убит в 1928 г. в Шанхае.
По оценке Руднева, «предполагалось, что устройство переворота будет приписано этому, несуществующему, кроме работавшего с Советом генерала Лебедева, Революционному Комитету, а он уже, вырвав власть у «Антоновского» правительства, очистит таким образом место для власти, созданной Несоциалистическим Съездом».
А по воспоминаниям непосредственного участника «переворота» полковника А. Г. Ефимова «в Раздольном и Никольске-Уссурийском, где квартировали части белых армий, местные большевистские власти и их милиция давно уже боялись проявить какую-либо враждебность к чинам армии. Фактически эти пункты принадлежали им не больше, чем красным, и сбросить красную власть не стоило большого труда в любую минуту. В казачьем районе вокруг Гродекова, где расположились кавалерийские части, не было даже номинально красной власти: наши части имели и открыто носили сохранившееся оружие… К генералу Лебедеву приходили русские, чехи, японцы, китайцы и другие дельцы и вели таинственные переговоры, сговаривались, доказывали тем или иным путем существование оружия, брали задатки на первоначальные расходы и чаще всего после этого бесследно исчезали… Офицеры по очереди бродили по городу, знакомясь с различными районами, где предстояло действовать. Город они изучили отлично и попутно доставали сведения о красных частях, о расположении милицейских участков и постов, о прибытии к красным подкреплений»
[1051].
Ревком, руководимый Лебедевым, привел части расквартированных в окрестностях Владивостока «каппелевцев» и с их помощью захватил ключевые пункты в городе. Правительство было низложено, Антонов и Цейтлин смогли, заручившись поддержкой японцев, покинуть Владивосток. Подразделения городской милиции и рабочие отряды во главе с большевиком Лепехиным оказали сопротивление, но затем оставили город и перешли к партизанской борьбе в районе станции Анучино. Народное Собрание прервало свои работы еще 2 апреля, и временно, до начала новой сессии, работал только Президиум Собрания, ограничившийся словесным протестом против «переворота». Представители японской военной администрации дали указание разоружать «каппелевцев» и рабочие отряды, однако это не повлияло на ход «переворота».
Над городом и крепостью были спущены флаги ДВР, подняты трехцветные национальные флаги Белого движения, а в официальных учреждениях снова зазвучал национальный гимн, признанный таковым правительством Колчака, «Коль славен».
Чрезвычайные структуры свою задачу выполнили, и теперь предстояло сформировать легально действующие органы управления, опирающиеся на уже подготовленные к этому структуры. 27 мая 1921 г. Национальный Ревком заявил о временной передаче власти Совету Съезда представителей несоциалистического населения Дальнего Востока. В обращении к населению осуждались изъяны предшествовавшей власти и намечались цели нового правительства: «Тяжелое наследие от свергнутой власти коммунистов осталось на долю населения Владивостока и Приморской области. Все расхищено, растрачено и уничтожено. Государственная казна, имевшая 31 января 1920 г. свыше 25 миллионов золотом, окончательно опустела… Государственные учреждения дезорганизованы, значительная часть трудового населения развращена преступной демагогией свергнутой коммунистической власти и не способна уже к производительному, полезному труду… При таких невыносимо трудных и безотрадных условиях Совет Съезда представителей несоциалистического населения Дальнего Востока временно принимает от Национального Революционного Комитета в свои руки государственное управление. Только полное сознание со стороны всего русского населения Окраины всей тяжести условий и необходимости единодушия в общей борьбе по спасению от надвигающейся гибели, да твердая вера в Божию помощь дадут возможность Совету положить начало оздоровлению жизни».
В обращении декларировались основные принципы строительства новой «приамурской государственности», как осуществление «цепочки» – от Национального Ревкома к Совету Съезда, который в свою очередь декларировал свое отношение к будущим органам управления: формирование правительства и назначение перевыборов Народного Собрания. Первым пунктом провозглашалось непримиримое отношение к большевикам и сочувствовавшим им «левым партиям»; устанавливалась категория «государственных преступлений»: «Совет, как беспартийное учреждение… будет одинаково относиться ко всем гражданам без различия их партийных убеждений. Исключением признается партия большевиков – коммунистов и все, ей сочувствующие, каковые объявляются противогосударственными и преступными, и принадлежность к которым почитается государственным преступлением, строго наказуемым по суду».
Провозглашалось сохранение Народного Собрания, очевидно, в целях некоей «преемственности», но ограничивались его права: «Народное Собрание, как орган исключительно законодательной власти, сохраняется с отменой закона 4 декабря 1920 г. о праве его издавать законы без утверждения Верховной Власти (т. е. прекращалась зависимость от Читинского правительства ДВР. – В.Ц.), с привлечением к участию в нем организаций и партий, не допускавшихся свергнутым правительством (крайние правые группы. – В.Ц.)». Сам Совет Съезда брал на себя исполнение полномочий правительства и верховной власти в крае: «Совет Съезда, как орган временной Верховной Власти на Дальнем Востоке, переименовывается во Временное Приамурское правительство, которое, впредь до избрания органа Верховной власти всем некоммунистическим населением окраины, является носителем ни от кого независимой Верховной Власти. По избрании постоянного, впредь до восстановления Всероссийского Правительства, Приамурского Правительства…, настоящее Временное правительство слагает ее означенному, избранному населением, правительству». Заявлялась и позиция Дальневосточной армии, вернувшей свой формальный статус: «Дальневосточная армия, во главе с командующим ее генерал-лейтенантом Вержбицким и всем командным составом ее, признала вышеозначенное Временное правительство и изъявила полную готовность стать на защиту ее демократического правового государства».
