По воспоминаниям Руднева, данный состав Совещания включал в себя тех, кто стремился к установлению контактов Камчатки с Приморьем и к созданию в дальнейшем нового антибольшевистского политического центра. Необходимо отметить, что организация Камчатской экспедиции совпала с активизацией военно-политических действий Приамурского Правительства в самом Приморье. Осенью 1921 г., как отмечалось ранее, предполагалось уже возобновление боевых действий с ДВР, с перспективой возможного продвижения к Хабаровску и далее – по Амуру. Поэтому любой контакт с местной антибольшевистской общественностью был бы полезен. Показательно, что Камчатка заявлялась частью территории, подконтрольной Приамурскому Правительству и на международном уровне, делегацией белого Приморья на Вашингтонской конференции (см. приложение № 17.).
«…Когда во Владивосток, – писал Руднев, – прибыли представители общественности с Камчатки и некоторые из Членов Дальневосточного Народного Собрания, входившие в последнее по избранию от Камчатки, как то: И. Д. Добровольский – камчатский старожил с высшим образованием и А. Д. Батурин, и по их мысли возникло Охотско-Камчатское Совещание – постоянно действующий совещательный при Правительстве орган по всем делам, касающимся далекого Охотско-Камччатского Края, – то я согласился занять должность Председателя этого Совещания. Моим Товарищем был бывший Камчатский вице-губернатор камер-юнкер А. Г. Чаплинский, а членами Совещания являлись: упомянутые Добровольский и Батурин, А. А. Пурин, А. А. Попов, О. Г. Сивцев, И. И. Гапонович и другие, связанные с Охотско-Камчатским краем и прибывшие на время во Владивосток, оттуда, лица…»
[1216].
Таким образом, состав Совещания был уже более представительным и авторитетным, с точки зрения выразителей местных интересов, по сравнению с Северным Экспедиционным отрядом. Это означало, по сути, попытку нового этапа военно-политического «освоения» края. В результате 10 декабря 1921 г. из Владивостока на Камчатку отправился зафрахтованный Совещанием пароход Добровольного флота «Охотск», на котором помимо груза продовольствия и медикаментов выехали также А. А. Пурин и И. Д. Добровольский. Оба должны были взаимодействовать с отправившимися на полуостров ранее Биричем и Бочкаревым, произведенным в полковники за «взятие Охотска». Примечательно, что Пурин был первым избранным руководителем Камчатской области в 1917 г., а Добровольский возглавлял городское самоуправление Петропавловска-Камчатского (председатель городской думы) при Колчаке, в 1919–1920 гг.
Существовавшая в Петропавловске городская дума (городской голова Е. А. Колмаков, председатель думы врач Ч. К. Щипчинский) не стремилась к конфронтации с новой властью, равно как и не стремилась к противодействию «уходящей» власти большевистского ревкома. Напротив, проявляла желание обеспечить «общественное представительство», ограничить полномочия военных, прибывших из Владивостока. Примечательно, что и в Охотске, и в Петропавловске городское самоуправление брало на себя полномочия власти на момент переходного периода, после того как представители местных ревкомов, члены РКП(б) покидали город, уходя в сопки и в тайгу. Делегация петропавловского самоуправления вела переговоры с начальником штаба Экспедиции генерал-майором Оренбургского казачьего войска Н. А. Поляковым.
Первоначальная структура белой власти была создана с учетом приоритета военного командования над гражданской администрацией. Бочкарев назначил капитана К. П. Грундульса начальником охотского гарнизона. Аналогичная система была установлена и в Петропавловске-Камчатском. Однако вскоре военная власть должна была уступить преимущества власти гражданской. Отчасти этому способствовало то обстоятельство, что еще согласно условиям Портсмутского мирного договора с Японией (1905 г.) Камчатка имела особый «демилитаризованный» статус, на ней было запрещено размещение военных объектов. Вооруженные отряды в этом случае могли иметь статус «милиции». Не желая осложнений с Японией, Приамурское Правительство санкционировало подчинение гарнизона распоряжениям гражданской администрации.
11 ноября 1921 г. в Петропавловск на транспорте «Кишинев» прибыли Бирич (генерал Поляков занял Петропавловск, будучи на «Свири») и Соколов. Через два дня в Народном доме состоялась их встреча с представителями городского самоуправления и местной общественности. Особоуполномоченный сделал доклад, в котором отметил уверенность в том, что «камчатские старожилы, помня подвиги и заветы предков, окажут должную поддержку нашему национальному Приамурскому правительству в его героической борьбе за сохранение в целости единственного уцелевшего от общего разрушения и грабежа Дальневосточного угла нашей Родины». Выступивший позднее представитель Несоциалистического съезда Соколов отметил важность установления «национальной власти» в Приморье, продолжения государственного строительства в крае при опоре на местные общественные силы.
Бирич постепенно приступил к установлению на Камчатке структур власти, аналогичных приморским, предполагалось в декабре 1921 г. при поддержке городского самоуправления провести выборы в уже действующее Приамурское Народное Собрание. Трех делегатов должен был избрать Петропавловск и двух – Охотск. Так же как и в Приморье, от выборов отстранялись представители революционных партий (РКП (б), меньшевиков-интернационалистов, анархистов, эсеров-максималистов).
В конце января 1922 г. началась работа по подготовке к организации сельского самоуправления, в котором следовало учесть уже сложившиеся традиции, с возможным расширением полномочий по сравнению с предреволюционным временем. Представители местных селений должны были участвовать в разработке особого закона, который следовало утвердить уже во Владивостоке, на сессии Приамурского Народного Собрания. Но, в связи с протяженностью расстояний в крае, отсутствием надлежащей связи и необходимостью хотя бы минимальной подготовительной работы среди местного населения, выборы удалось провести только в конце февраля 1922 г. С началом навигации они должны были выехать во Владивосток.
Формой контакта власти и общества стали регулярно проводившиеся совместные совещания под председательством Бирича, в которых участвовали и члены городского самоуправления и военные и гражданские чины. Одним из первых результатов работы подобных совещаний стало решение о противодействии контрабанде спиртных напитков, были введены акцизы на спирт в соответствии с законодательством Временного Приамурского правительства. Согласно приказам Бирича, военным запрещалось производить любые самочинные реквизиции, обыски и аресты.
И все же противоречия между военной и гражданской властями неизбежно возникали даже здесь, на «краю Русской земли». Поведение чинов Северного Экспедиционного отряда Бочкарева вызывало нарекания со стороны местного населения. Начальник отряда выступил с инициативой проведения выборов в местный представительный орган (т. н. Краевой съезд населения в Гижиге), статус и полномочия которого, в отличие от выборов в Народное Собрание, не имели законодательного оформления. Местные военные подразделения стремились к самостоятельности. Руднев, хотя и преувеличенно, считал, что «и Бирич, и Соколов были всецело в руках хоть и немногочисленной, но все же вооруженной части, посланной с Бочкаревым, последнему, а также, конечно, и Биричу, «де-юре» подчиненной, в действительности же не подчинявшейся никому, пьянствовавшей и своевольничавшей»
[1217].
