Если проблем с «набором добровольцев» можно было не ожидать, так как в Приморье весной 1922 г. было довольно много тех, кто был готов принять участие в военных действиях против ДВР или Советской России, с обмундированием и средствами передвижения (оленьи упряжки) проблем не было, то с «закупкой оружия» дело обстояло сложнее. Официальной передачи оружия и боеприпасов со стороны Японии военным силам Приморья не производилось
[1229].
Однако «идеологическая поддержка» якутского антибольшевистского повстанчества была максимально возможной. Официозная газета «Русская армия» на первых полосах своих номеров публиковала статьи, посвященные «Восстанию якутов». Так, например, в номере, посвященном скорому «юбилею» Владивостокского «переворота» мая 1921 г., печатались сведения о готовящемся наступлении «белых партизан» на г. Киренск, что обеспечивало бы захват речных пароходов («Лена» и «Север»), осуществляющих навигацию по р. Лене на Якутск. «Поступающие из Якутской области сведения о ходе противобольшевистской борьбы, – отмечалось в статье, – не могут не радовать душу каждого русского человека. Борьба эта, принявшая стихийный характер, имеет тенденцию выйти из рамок, составляющих областную границу, и перекинуться в Иркутскую губернию… Если белоповстанцам удастся хоть на три дня иметь в своих руках Киренск, они снимут с пароходов важнейшие части машин, и при современном состоянии советской промышленности пароходы будут не годны для всей навигации»
[1230].
Повстанцам удалось блокировать Якутск, но взять город они так и не смогли, хотя во владивостокской прессе отмечалось его «неизбежное падение». От Иркутска к осажденному гарнизону подошли подкрепления, и после нескольких боевых столкновений повстанцы армии Коробейникова вынуждены были отступить к Охотскому морю, сосредоточившись в Охотске (здесь же разместилось и Областное народное управление, остатки подразделений «бочкаревцев») и в Аяне. Успешнее были действия в Приполярье, где повстанцам удалось взять под контроль Верхоянск и Верхнеколымск.
Не ограничиваясь контактами с Меркуловыми, сохранив довольно тесные контакты с сибирскими областниками, Куликовский стремился к расширению потенциальной поддержки своих планов. И здесь его намерения встретили весьма сочувственное отношение со стороны дальневосточных деятелей областничества. И здесь наиболее перспективными стали представляться контакты с генералом Пепеляевым.
Показательно, что в ответ на «сомнения» генерала относительно готовности местного населения к широкомасштабному повстанческому движению («массы еще не изжили своих иллюзий, навеянных на них коммунистами»), Куликовский и Попов заявили, что «народ Якутии пережил эти иллюзии и восстал весь поголовно и в смертельной схватке с коммунистами он нуждается в храбрых, честных и преданных делу вождях». Куликовский и Попов настаивали на приезде Пепеляева в Восточную Сибирь еще и потому, что местное население выражало недовольство действиями чинов «отряда Бочкарева» («мародерствующих и разлагающих народное движение»), расширявшего свои операции от Охотска в сторону Якутской области. Бывший командующий Сибирской армией, по их мнению, смог бы стать реальной организованной альтернативой полупартизанским формированиям «бочкаревцев».
Пепеляев, согласившись на отправку в Якутию, приступил к вербовке добровольцев в Харбине и Владивостоке. Как уже отмечалось в предыдущем разделе, наибольшую поддержку инициатива генерала получила со стороны чинов бывшей Сибирской армии. Во Владивостоке к нему присоединилась и небольшая часть «каппелевцев» (в частности, уфимские стрелки). В общей сложности, к концу лета 1922 г. под командованием Пепеляева насчитывалось около 500 человек. Первоначальное название отряда – «Милиция Северной области» – не должно было бы противоречить статусу самостоятельной боевой единицы на Дальнем Востоке. Но к моменту отправки в Якутию отряд был все-таки переименован генералом Дитерихсом в 1-ю Сибирскую Добровольческую Дружину в составе Земской Рати. Это вполне соответствовало принятой Правителем Приамурского Земского края практике стилизации под «Древнюю Русь» (Земская Рать, Рати, Дружины, воеводы и др.).
Позиция Дитерихса по отношению к Якутии достаточно примечательна. В отличие от Охотско-Камчатского края, Правитель Приамуря не стал четко обозначать статус Якутской области, сводить его к какому-либо законодательному «Положению» об управлении (по аналогии с Закаспийской областью). Совершенно очевидно, что Дитерихс не разделял «демократических идей» сибирского областничества, под влиянием которого фактически разворачивалось антибольшевистское движение в Восточной Сибири. Но и игнорировать его было невозможно. Поэтому, вероятно, Правитель стремился к определению, в первую очередь, военного, точнее сказать – даже военно-милиционного (то есть не вполне «регулярного»), статуса Дружины Пепеляева («экспедиция по охране побережья»).
Впрочем, Дитерихс предлагал Пепеляеву остаться в составе военных сил во Владивостоке, но надеявшийся на возрождение «сибирского повстанчества» генерал отказался от «приморской перспективы». Как вспоминал генерал Вишневский, «экспедиция двинулась в путь, имея в виду объединить якутское партизанское движение и продвинуться вплоть до Иркутска, подготовляя таким образом территорию для будущего Сибирского правительства». Не случайно в первых же официальных заявлениях, сделанных в портах Охотского моря, Пепеляев назывался «командующим всеми повстанческими отрядами Якутской области».
Сам Пепеляев, обращаясь к своим добровольцам (после молебна на пристани Владивостока), особо отмечал, что «мы идем бороться за народ, вместе с народом, за власть, которую пожелает сам народ, и, что самое главное – мы идем по просьбе самого народа». В ночь с 29 на 30 августа 1922 г. пароходы «Батарея» и «Защитник» отплыли с большей частью отряда, а 8 сентября прибыли в порт Аян.
В то же время и Куликовский сохранил свои полномочия в качестве представителя не только местного населения, но и белого Приморья. Дитерихс отметил его в статусе делегата Земской Думы от Якутской области: «Указом Правителя Приамурского края Якутской области была предоставлена полная автономия в управлении, и Управляющим областью был назначен П. А. Куликовский»
[1231].
Однако в военно-политическом положении Якутской области неожиданно возникла коллизия, существенно сказавшаяся на перспективах развития антибольшевистского движения в регионе. Тогда как добровольцы Пепеляева с Куликовским и Поповым уже готовились к отправке в Якутию, во Владивосток прибыл глава Областного Управления Ефимов, в сопровождении члена Областного Управления Афанасьева и секретаря. По воспоминаниям Грачева, он встречался с Ефимовым и также был проинформирован о «поголовном восстании» местного населения против советской власти. Но, безусловно, данная делегация обладала большей легитимностью в сравнении с делегацией Куликовского и Попова, поскольку ее полномочия опирались на решения Областного съезда, состоявшего из представителей большинства уездов Якутии, а не регионального Аяно-Нельканского съезда. Таким образом, и полномочия Куликовского, и его действия Ефимов считал не вполне обоснованными, так как одного лишь авторитета «старого областника» было недостаточно для заявлений от имени всего «народа Якутии» и, тем более, для согласия с решением Меркуловых о «подчинении» Якутской области Приморью.
