— Он отец Пашки, вообще-то. А с его возможностями ты сможешь и сама подняться, карьеру сделать. Ты ведь у меня умница, от работы никогда не пряталась. Никто же не говорит приклеиться намертво к кошельку богатого Соколова. Просто с ним тебе полегче будет. Да и не криви ты душой, дорогая моя, не обманешь. Между вами по сей день искрит.
— Слабо верится, что мы уживемся.
— Ну, не уживетесь, так не уживетесь. Вы это вы, Лиз. Но кроме вас есть еще Паша. Думай чаще о нем, а не о своих обидах. Твой Евгений мог бы вообще под видом амнезии свалить по-тихому, если бы испугался ответственности, но он не испугался, наоборот, чуть ли не рубаху на себе рвет в попытке доказать, что готов заботиться о вас. А это чего-то да стоит.
— Зима близится, пап.
— И хорошо. Люблю зиму. А сейчас я бы поспал.
Так и ушла из его комнаты несолоно хлебавши. И уже хотела пойти к себе, как ее перехватил Евгений.
— Ну и? — кивнул в сторону спальни Семена Аркадьевича.
— Бесполезно.
— Давай так, — все-таки взял ее за руки, — через месяц мы попытаемся еще раз. Он ведь привык к вам, поживет один, глядишь, мнение и поменяет.
— Может быть.
— Пашка спит?
— Да.
— Отлично, — вдруг подхватил Лизу и устремился вместе с ней в свою спальню.
— Жень, — а у самой сил не было сопротивляться.
— Я уже тридцать семь лет Женя, — опустил на кровать.
— Мне не хочется.
— Жаль, — и начал расправлять постель, — ну, а спать-то хотя бы хочется?
— Да, — растерянно кивнула.
— Тогда будем спать. Вместе, — забрался под одеяло, куда и ее затащил.
Глава 45
Это было странно, непривычно, но до безумия приятно — лежать в теплых объятиях мужчины, слушать его ровное дыхание, чувствовать его запах. А скоро захотелось куда больше, чем просто лежать. Лиза сама повернулась на бок, уперлась ягодицами ему в пах. Долго ждать реакции не пришлось. Тяжелая ладонь почти сразу же легла на бедро, пальцы схватились за резинку трусиков и медленно стянули их. Еще через пару минут Лиза ощутила горячий твердый член.
— Приподними ногу, — прошептал на ухо.
И она сейчас же выполнила просьбу, а Соколов одной рукой подхватил ее под колено, второй прижал Лизу к себе. Когда он вошел, бедняжка вся выгнулась, вцепилась ему в бедро.
— Чёрт, Лиза, — едва сдержался, чтобы не кончить. Все эти четыре дня был вынужден, стиснув зубы, терпеть. А терпеть он не любил, да и не умел.
— Только на этот раз не теряй головы, — начала сама двигаться, изгибаясь змеей, насаживаясь на него полностью, сжимаясь.
Но он уже потерял. Как только Лиза прижалась, как только дала понять, что хочет, так и потерял.
— Я люблю тебя, — произнес сипло, на выдохе, отчего она вдруг замерла, потом и вовсе отстранилась. Слышать признание уже доводилось, но тогда оно звучало иначе.
— Скажи, — повернулась к нему лицом, — ты меня любил четыре года назад?
— Любил, — и оказался над ней, снова вошел, — но боялся сам себе в этом признаться.
А Лиза обхватила его голову, зарылась пальцами в волосы и потянула Соколова к себе, чтобы поцеловать. Все так, она по-прежнему неравнодушна к нему. И может быть, именно сейчас у них все получится.
Целовал он с таким напором, что дыхание перехватывало, и буквально вколачивался в ее тело, притом сжимая хрупкие запястья у нее над головой. Ему всегда нравилась власть над женщиной, особенно в постели. И лишь под конец, когда уже едва сдерживался, в мозгу, опаленном желанием немедленной разрядки, будто вспыхнуло. Нельзя давить! Нельзя напирать! В этот момент замедлился, отпустил руки, а поцелуи стали ласковее, спокойнее, чувственнее. Вдруг Лиза застонала ему в губы, по ее телу прокатилась дрожь, тогда как внутри все начало сжиматься. И его накрыло следом. Увы, Соколов не успел выйти. Опять.
— Мы еще не уехали, а ты уже творишь беспредел, — пролепетала сквозь тяжелое дыхание.
— Угу, — уткнулся лбом ей в плечо. Перед глазами сейчас зажигались и гасли бенгальские огни, и снова зажигались.
— Так что? Слезешь с меня? Я бы в душ сходила.
Но он не слез, а точно морской котик, перевалился на спину. Ноги вообще не слушались.
— Я после тебя, — пробубнил.
— Стареете, господин Соколов, — поднялась с кровати, быстро накинула на себя халат.
— Если только чуть-чуть, — приоткрыл один глаз.
А если в этом дело? Если вся причина таких перемен в возрасте? Пока энергия била ключом, то и гонялся за юбками, когда же возраст взял свое, решил остепениться. И как удобно! Сын есть и уже не грудничок, а мамаша его вообще идеальный вариант — малоимущая из глуши. Будет сидеть, молча, и ждать подаяний.
— Вот блин, — закрылась в ванной. — Нет, такие дуры как я неизлечимы, — скорее забралась в деревянную лохань, включила воду.
После горячего душа встала напротив зеркала. На груди и бедрах виднелись следы от его рук, губы так вообще опухли, что уж говорить об ощущениях между ног, там тянуло и ломило. Соколов в сексе всегда такой, как медведь. И куда ей сейчас идти? К нему? Или лучше к себе? Но пошла все-таки к нему, где обнаружила крепко спящего Евгения. Бедолага даже не удосужился одеялом накрыться, хорошо хоть на живот перевернулся. Лиза подняла одеяло с пола, накрыла сладко похрапывающего Соколова, а когда хотела сама лечь, услышала характерный звук. Его телефон оповестил о входящем сообщении, правда, лежал тот экраном вниз, но что важнее, лежал на тумбочке с ее стороны. Казалось бы, протяни руку и посмотри. Вряд ли по рабочим вопросам будут беспокоить в два часа ночи. И тотчас хлопнула себя по лбу. С Москвой же разница в четыре часа. Да и не будет она лазить по чужим телефонам, никогда не лазила и не стоит начинать. В конце концов, кто она ему? Жена? Нет!
Лиза забралась к Евгению под бок и только закрыла глаза, как голову атаковали мысли. Завтра им предстоит серьезное испытание — добраться до города, переждать несколько часов до вылета в гостинице и потом пережить сам полет. Как ее мальчик это выдержит, даже подумать страшно. Вдруг испугается самолета? Но сильнее душа болела за отца. Он ведь останется совсем один! Надо все-таки что-то придумать, как-то его уговорить. Так и уснула под гнетом тяжелых размышлений.
А первым проснулся Евгений. И увидев рядом спящую Лизу, не смог сдержать улыбки. Он вообще последнее время плохо сдерживается. Неужели и впрямь стареет? Это ж сколько ему будет, когда Пашка школу закончит? Полтинник с гаком!
— Ай, — осторожно махнул рукой, — нормально еще.
В этот момент телефон пиликнул, тогда Соколов аккуратно, дабы не разбудить свою дикарку, взял смартфон. Однако, прочитав первое сообщение, чуть не закашлялся. Ксения! Причем написала из приемного покоя, сопроводив смс своим фото из больницы. Легла! Видимо, совсем плохо себя чувствует. Хотелось верить, что Лиза этого не видела. Но, раз она все еще здесь, значит, не видела. И снова возникло ощущение, какое же он отборное дерьмо. Отец всегда говорил: «Сколько бы ты ни врал, а правда все равно всплывет и всплывет в самый неподходящий момент». Как же он гордился тем, что усвоил эту истину, в отличие от брата, который врал на каждом шагу, а выходит, нихрена не усвоил.
