Соколов в свою очередь отложил в сторону планшет, заложил руки за голову. Он собирался рассказать Лизе о Ксении, но так и не собрался. Да, черт побери, ему страшно. Лиза с большой долей вероятности пошлет его далеко и надолго после такого откровения. Она по-прежнему не доверяет, в каждом слове пытается узреть двойной смысл. И вообще, если ребенок Ксении не от него, тогда и проблемы, по сути, нет. Но это станет известно только после родов. Тоже не вариант тянуть столько времени, рассказать придется раньше.
— Твою мать, — произнес на выдохе.
Лиза тем временем гуляла с Пашей на новой площадке. Три дня назад приезжали рабочие и установили огромный игровой комплекс за домом. Теперь у её малыша был целый плацдарм для игр. Закрытые горки, открытые горки, всяческие веревочные мостики, лестницы, качели, даже полоса препятствий, ну и, конечно же, просторная песочница. Стоит ли говорить об инвентаре в виде лопаток, ведерок, формочек и машинок. Уж чего-чего, а денег Соколов на Пашку не жалеет. На нее тоже, конечно. Но если траты на сына она еще более или менее готова принимать, то на нее саму с большой неохотой. Из-за чего Женя очень и очень злится. Она и раньше никогда ничего от него не просила, вообще ни от кого. Ей куда приятнее самой зарабатывать, что, в общем-то, продолжает делать, так как не стала бросать бухгалтерию, несмотря на просьбы Соколова. Пусть деньги скромные, зато заработанные своим трудом. Причем хотела отправлять их отцу, но он как всегда, наотрез отказался, как отказался и от денежной благодарности Жени.
— Привет, пап, — связалась с ним по видео-звонку. — Ты как?
«— Хорошо, дочь, — улыбнулся. — А вы как?»
— Честно? — села на лавочку. — Домой хочется.
«— Ссоритесь что ли?»
— Да нет. Просто… не знаю. Чувствую себя здесь как-то, как в гостях.
«— Это все из твоей головы идёт, Лиз. Только оттуда. Я уже говорил, отпусти все обиды, дай мужику почувствовать себя мужиком рядом с вами, а не вечно виноватым ослом»
— Пытаюсь.
«— Давай лучше, Пашку мне позови»
И она пошла за сыном, который как раз скатился с горки.
— Паш! — поймала его. — Скажи дедушке привет, — и навела на него камеру телефона.
— Прливет! — помахал с широкой улыбкой.
«— Я не ослышался? Ты рычать начал?»
— Да, — кивнула Лиза, — Женина заслуга. По вечерам все ходят вдвоем и распевают песню «тру-ля-ля, едем грабить короля». Пашка его во всем слушается.
«— Вот видишь, и муж, и логопед в одном лице»
— Про мужа ты это загнул, — прыснула.
«— Я уверен, скоро ты мне кольцом будешь хвастаться»
— Рано об этом думать, пап. Даже если он и рискнет предложить, я все равно не соглашусь.
«— Глупая, упрямая девчонка»
— Есть в кого. Ты-то не хочешь нас навестить?
«— Позже, позже, Лиз. Мне тут надо подготовиться к зиме, дел море. Вот если бы на свадьбу пригласила, другое дело, а так…»
После разговора на душе стало чуть легче. Наверно отец прав, все идет из её головы. Сама себе внушила, сама теперь и мучается. А когда хотела снова сесть на лавку, ощутила резкую боль внизу живота, настолько резкую, что аж дышать перестала.
— Господи, — согнулась, — это еще что такое?
— Мам! — сейчас же к ней подбежал Паша. — Тебе нехолосо?
— Немного да, зайка, — зажмурилась от боли, а на лбу испарина выступила.
— Мозет, доктола вызвать?
— Сейчас я чуть-чуть посижу, и мне станет лучше.
Спустя несколько секунд острая боль сменилась ноющими спазмами, но после такого мощного приступа в теле закончились все силы. Лиза забрала Пашу, кое-как доплелась до дома, а у двери снова прихватило. Бедняжка прислонилась спиной к стене, задержала дыхание. Однако через минуту опять отпустило.
Добравшись до дивана в гостиной, так и легла, не сняв пальто, на второй этаж идти не рискнула, а Паша устроился на ковре с кучей новых игрушек. К счастью, больше приступы не повторились, но ноющая боль осталась, а к вечеру добавилась еще одна неприятность — тошнота. Теперь предположить причину столь ужасного самочувствия было несложно. Лиза словно от удара током подскочила и помчалась в ванную, где под раковиной в ее косметичке хранилась заветная коробочка, которую купила неделю назад на случай задержки, как-никак незащищенный секс имел место быть. Только вот до месячных еще несколько дней.
— Этого еще не хватало, — дрожащими руками сорвала целлофан с коробки, достала тест.
Через минуту положила плоский футляр на край раковины и замерла в ожидании.
— Мам! — раздался стук в дверь. — Ты тут?
— Да, зайка. Скоро выйду.
— А мозно мне взять печенье?
— Оно высоко лежит, я сама тебе достану. Ладно?
— Ладно, — и сел радом с дверью, начал разговаривать с машинками, а у Лизы слезы на глазах навернулись.
В окошечко теста смотреть было страшно, ужасно страшно, но деваться некуда. И когда заглянула, все-таки расплакалась. Снова… на те же грабли… Какая же она идиотка. Две бледно-розовые полоски. Допрыгалась, бесхребетная дура! На Соколова же такое зло взяло, что захотелось прямо сейчас ему позвонить и крикнуть в трубку всего одно слово — мудак. Хотя, еще вопрос, кто в этой истории виноват больше. Евгений, которому всю жизнь было плевать на других, или она, которая уже всецело испытала на себе его эгоизм.
Из ванной вышла полностью опустошенная, с красными опухшими глазами и треклятой тошнотой в придачу. Жене она ничего не скажет. Между ними и без того полнейшая неразбериха. Да, уж! «Здравствуй, дорогой! У нас все сложно, но я беременна от тебя вторым ребенком! Поздравляю!»
Глава 56
Пока Паша ел печенье, сидя верхом на барной стойке, Лиза перекладывала остальное печенье из разорванной упаковки в разноцветную жестяную банку и мысленно ругала себя самыми последними словами. Да так увлеклась, что не заметила, как вернулся Женя. А он зашел в кухню, осторожно положил на стол букет её любимых пионов и уже собрался подкрасться, как сын испортил всю охоту.
— Прливет, папа! — прозвучало точно гром среди ясного неба, отчего сердце Лизы пропустило удар, а Соколов буквально врос в пол.
Их обоюдное молчание длилось всего минуту, но ощущение возникло, будто несколько часов. Нарушил его Евгений, он подхватил Пашу на руки и сразу отвернулся, чтобы не показывать Лизе покрасневшие глаза.
— Привет, парень, — прижал его к себе.
А Лиза, глядя на них, забыла обо всем на свете. Пашка принял отца, полюбил. Затем перевела взгляд на бордовые пионы, и в голове словно замкнуло электричество, закоротило.
— Я беременна, — произнесла негромко.
— Беременна? — медленно развернулся к ней.
