— Угу, — вытащила из кармана тест. — Вот такая ирония судьбы, — и заморгала от подкативших слёз.
— Надеюсь, — опустил Пашу, затем подошел, обнял свою дикарку, — ты плачешь от счастья?
— Не знаю, Жень. Все так не вовремя, не к месту, — уткнулась лбом ему в грудь.
— А мне кажется вовремя и очень даже к месту, — зарылся носом в волосы. — Вернее, не кажется, я уверен.
— Скажи, почему ты вдруг изменил своим убеждениям? Почему захотел семью? В чем подвох?
— Никаких подвохов, Лиз. Просто я тебя люблю и Пашку люблю, — прижал к себе и его. — Тем более контроль качества я прошел, меня наконец-то назвали папой.
— Ты точно всего этого хочешь? — подняла на него взгляд. — Ведь жизнь изменится до неузнаваемости. С младенцем будет куда сложнее.
- Я достаточно пожил для себя, поверь. И мне до безумия хочется пройти все этапы, хочется, чтобы мой ребенок видел меня с самого первого дня, знал меня, а не постепенно привыкал.
— В таком случае поздравляю, — грустно улыбнулась, — ты скоро станешь отцом еще раз. В принципе, ты для этого всё сделал.
— Я старался.
Сегодня же он сделает ей предложение! Тянуть дальше нельзя. Во-первых, Пашка должен носить его фамилию, во-вторых, Лиза должна чувствовать себя в безопасности, в-третьих, в строю предвидится пополнение.
Весь вечер Соколов думал, какие слова подобрать и какой момент выбрать. Может, когда Паша ляжет спать? Или когда они все будут сидеть за столом и ужинать? Или прямо сейчас подойти к ней, надеть на палец кольцо и сказать, что отказа не примет. Идеальный вариант! Но все-таки грубоватый. Хотя, отказ он действительно не примет. Лиза станет его женой, тут без вариантов.
А Лиза все никак не могла понять своих ощущений. То ли она счастлива, то ли наоборот, раздавлена. Второй ребенок! Если у нее с Женей ничего не выйдет, она ведь не потянет двоих детей. И никакая удаленная бухгалтерия ее не спасет, отец тоже становится все слабее с каждым годом, да он и не обязан тащить на себе неудачницу дочь, которая по дурости и безмозглости умудрилась снова забеременеть от человека, который уже предавал. Тогда легонько треснула себя по лбу. Пора заканчивать думать о плохом. Женя изменился! Не во всем, но изменился! Он никогда не стеснялся говорить то, что думает. И если не хотел семью или детей, то так и говорил. Сейчас всё иначе. И он очень старается.
За мыслями успела и ужин приготовить, и подать на стол, когда же пошла звать своих мужчин, удивилась воцарившейся в доме тишине. На первом этаже никого не оказалась, пришлось подниматься на второй. Отыскала обоих в спальне. Они о чем-то тихо-тихо разговаривали, Пашка то и дело хихикал, зато Евгений был серьезен и сосредоточен.
— Вы чего тут затаились? — встала посреди комнаты.
— Тебя ждали, — Соколов тут же подошел к Лизе, после чего опустился на одно колено, а Паша встал рядом с отцом. — Твой выход, — шепнул сыну.
— Мама, — выпрямился, точно солдатик, — папа плосит тебя, — и задумался, — ну-у-у-у, стать его зеной. Ты согласна?
В ответ Лиза сначала открыла рот, потом закрыла, Евгений тем временем достал из кармана кольцо и протянул ей. Только она словно окаменела, глядя на кольцо. Вот буквально утром говорила отцу, что никогда и ни за что не согласится.
— Мам, согласайся. У папы узе коленки болят, — заметил, как тот ёрзает.
— Я… — кое-как выдавила из себя, ибо во рту пересохло.
— Лиз, колени, — закивал Евгений, изобразив на лице искреннее мучение.
— Ну, раз колени… я согласна, — все еще не верила в происходящее. Да они сговорились! Они элементарно не оставили ей выбора!
— Отлично, — скорее надел ей на палец сияющее бриллиантами кольцо, — я почти не сомневался, — и поднялся. — Надо бы ковер здесь постелить, — потряс одной ногой, потом второй.
— Это было нечестно, между прочим. Ты использовал запрещенный прием, — кивнула на улыбающегося Пашу.
— Пришлось идти на крайние меры, — виновато улыбнулся.
— В этом ты весь. Не мытьем, так катаньем, да?
— Да, — кивнул. — Ты моя, Лиз. Вы оба мои. И чтобы вас не потерять, я пойду на всё.
— Так понимаю, у нас резко появился повод выпить?
— Тебе нельзя.
— А я компот сварила.
— В таком случае, только после вас, госпожа Скоро Соколова.
Ужин прошел подозрительно тихо. Евгений не спускал глаз с нее, она же то и дело кусала губы, хмурилась, будто сама с собой спорила. Остаток вечера провели в таком же молчании, отчего у Соколова уже начали сдавать нервы. Больше всего он боялся услышать, что Лиза передумала. В итоге еле дождался, когда она уложит Пашу и отправится в душ, после чего нагрянул к ней в ванную. На ходу стащил с себя футболку, спортивные штаны и забрался в кабину.
— Лиз, — навис над ней, — ты чего молчишь весь вечер, м-м?
На что она обняла его за шею и потянула вниз, чтобы сел на сидение. И когда Женя опустился, поспешила накрыть его губы своими, а рукой принялась ласкать то, что поднялось от первого же прикосновения.
— Ты мне так и не ответила, — пробормотал без прежней уверенности в голосе. Сейчас хотелось усадить дикарку на себя и доказать ей в сто первый раз свои честные намерения.
— Я тоже люблю тебя, — прошептала в губы и снова поцеловала, но жестче, наглее, с перерывами на стоны, ведь Соколов не остался в стороне и ласкал ее не менее активно, оглаживая пальцами снаружи, проникая внутрь.
Еще через минуту Лиза сидела на нем и издевательски медленно двигалась, поднимаясь и опускаясь, виляя бедрами, прижимаясь к нему, позволяя мужчине целовать грудь. Конечно, она любит его и любит давно. Поначалу пыталась убить в себе эту любовь, вроде бы даже смогла, только та все равно не умерла, а лишь притворилась.
Ее признание приятной болью отозвалось в сердце, отчего оно запрыгало в груди, то ли возрадовалось, то ли взбесилось. И впервые за столько лет Евгений ощутил себя тем самым молодым парнем, которому не надо ничего и никому доказывать, стараться быть лучшим, которому для счастья достаточно держать в объятиях одну единственную женщину. Вдруг Лиза сорвалась на громкий стон, вцепилась в него, будто вот-вот упадет, а следом Соколов почувствовал ритмичные сокращения. Ее оргазм довел до точки невозврата за какие-то доли секунды.
— Ты нереальная, — целовал шею, лицо, продолжая сжиматься всем телом от мощного выброса энергии, от прикосновений, ведь Лиза все еще двигалась, от ее прерывистого дыхания.
В постель легли, будучи без сил. И даже не заметили, как уснули, скорее просто отключились.
И проснулась Лиза непривычно поздно, аж в девять часов. Паша меж тем сидел рядом с планшетом в руках и тихонечко играл.
— Ой, — приподнялась на локтях, — ты же не кушал.
— Я кусал, — оторвался от игры в Змейку, — папа покорлмил. Мы с ним ели яисницу.
