Брат с недоумением и подозрением во лжи уставился на меня, как на восьмое чудо света, не меньше. Будто я вдруг сама превратилась в богиню и раздавала божественные «лещи» направо и налево, как древнегреческая богиня Гера, жена Зевса-громовержца.
— С каких пор у тебя есть магия, Ирис? — недоверчиво спросил брат. — У тебя никогда не было ни предрасположенности, ни таланта. Откуда появилась магия на двадцатом году жизни?
Я пожала плечами и состроила смешную рожицу. Отвечать мне было нечего. Не могла же я рассказать правду о встрече с ангелочерткой и ее великолепнейшей идее переселения меня в другой мир. А что касалось магии… так я чудом выбила себе поблажки! Каких титанических усилий мне это стоило — никто не представляет!
— Ирис, что-то ты мне не договариваешь. Ты никогда не была такой… самовольной!
Оооо, начинается! Сейчас меня попытаются прижать банальным «место женщины — на кухне!» Я, конечно, понимаю, что домострой неискореним, но могу согласиться только с другим утверждением. Место женщины — в постели! И ночью, и утречком поспать подольше и понежиться в тепле одеялка и мягкости подушки! Все остальное — по личной договоренности с разделением домашних обязанностей!
— Я выросла. И ложиться под того, под кого прикажут, я не буду! — и ножкой топнула, подтверждая слова.
Кажется, я сделала это зря. Потому что от Ведаса последовал закономерный, но не учтенный мною вопрос.
— В «Люберисе» процветает проституция?
Что-то разговор не в ту степь уходил. Не порядок! Я ведь сама слабо представляла, что за пансионат такой «Люберис» и никогда там не была, поэтому попыталась элегантно соскочить с неприятной темы. Никто не вынуждал меня говорить об «ужасах девичьего пансионата», тем более Ведас уже сложил определенное мнение о нем из моих случайных оговорок и по моему поведению.
— Дождь заканчивается! Давайте лучше подумаем, что нам дальше делать? Мотю я не могу разбудить! Мы не можем улететь!
Брат не понял, какого Мотю я не могу разбудить, и посмотрел на зевающего во всю пасть пса. Странно так посмотрел, с подозрением. Он ведь не думает, что у лохматой длинношерстной собаки сейчас вырастут крылья, которые унесут нас из королевства в империю? Вот это фантазия у мужика! Я себе такую же хочу! Может быть во второй раз со строением собственного жилья не промахнусь!
— Это собака, — подначил Ведас. — Собаки не умеют летать.
Подколка жертве не понравилась от слова совсем. Чую, стоит мне только отвернуться, и здесь начнется мордобой. Мужчины явно не полюбились друг другу с первого взгляда. Да и мне бы не понравилось, если бы полюбились. Как бы один из них стал моим любовником и узнать, что он слегка «того» было бы… ммм… неприятно! Крайне неприятно!
— Я вижу, что это собака! — огрызнулся брат. — В пояснениях не нуждаюсь!
А как его зовут, кстати? Ни на фотографии, ни на ее обратной стороне не было никаких надписей. Как Ирис обращалась к нему? Пока мне удавалось избегать моментов, когда нужно было звать по имени, но в будущем такие моменты точно будут. Что мне тогда делать? Я же просто заврусь и где-нибудь допущу фатальную ошибку. Меня раскроют. Узнают, что я не настоящая Ирис. Точнее настоящая, но не та. Другая.
— Прааавда? — протянул Ведас. — Мне показалось, что крайне нуждаетесь!
— Тыыы! — прорычал брат.
Мордобой случаем не начнется при мне? Может быть лучше отвернуться и вообще из часовенки выйти, чтобы не задели ненароком в пылу «великого сражения»? Пусть пар сбросят. Как раз за это время дождь закончится. Вон, уже понемногу стихает. А тем временем накал страстей достиг своего апогея, и я-таки сбежала на улицу. Пусть мужчины кулаки почешут, раз им невтерпеж.
«Уж замуж невтерпеж» — вспомнилось правило русского языка. Вроде бы оно об исключениях о непроставлении мягкого знака в конце, но в силу временных причин, я уже и не помнила.
Зато погода радовала. Ливень стал моросью и ветер успокаивался. А еще у меня на запястье зашевелился Мотя. Татуировка наконец-то обрела 3D-формы. Мотыль шевелил усиками и встряхнул крылышками, прежде чем поднялся на лапки и посмотрел мне в глаза.
— Что, Мотя, не нравится дождь? Спишь? — спросила я у него. Не давила, не насмехалась. Просто по-доброму спрашивала, потому что он до сих пор выглядел сонным.
— Просыпааа…юсь, — зевнул Мотя. — Летим? Уже?
Я украдкой заглянула внутрь часовенки и немедленно отлетела от выломанной двери куда-нибудь подальше. Если так пойдет и дальше, то кладбище при часовенке придется использовать по назначению. Не хотелось бы, конечно. Но в драку не полезу, иначе на этом самом кладбище похоронят меня.
— Знаешь, Моть… минут через двадцать. Или тридцать.
Ломать в часовенке, кроме костей, было в принципе нечего, и особого грохота изнутри не доносилось. Пес, рыча, выбрался на улицу от греха подальше. Даже собака умнее этих двоих д… дураков. Два дурака — это сила! Не могу же я называть их теми определениями, которые они устроенной дракой заслужили? И это его поначалу приняли за дикого опасного зверя, наделенного некой магией? Это же домашний песик, который одичал без своей будки и свежей еды несколько раз в день. Сколько собак кормить полагается?
Мотя встрепенулся и окончательно проснулся к моменту, когда два д… дурака выползли на улицу. Дождь окончательно закончился, и нам ничего не мешало улететь. До рассвета еще оставалось время. На горизонте еще не было ни одного намека на первые лучи рассветного солнца, но я чувствовала — пора лететь. Вот только сколько человек полетит? Трое в лодке, не считая собаки?
Оглянулась и посмотрела на двух «героев». Оба сутулились, но под моим суровым взглядом немедленно выпрямились и сделали вид, словно ничего не было. Побитые, костяшки пальцев содраны, но(!) ни одной царапинки на лицах. Я всматривалась сначала в лицо одного, затем в лицо другого и недоумевала. Неужели в этом мире не считают святой обязанностью раскрасить в драке противнику фейс?
— Померялись чувством собственного достоинства? — нахраписто спросила я и фыркнула. Естественно я имела в виду не чувство, а кое-что другое, и меня, полагаю, поняли правильно. — Значит, теперь можем заняться насущными проблемами. Мотя проснулся и готов лететь.
— Как вернемся, немедленно в «Люберис» инспекцию отправлю, — под нос пробормотал Ведас, но я его все равно услышала. На слух никогда не жаловалась и не планировала ближайшие лет пятьдесят.
— Мне нужно вернуться. У меня утреннее дежурство, — сообщил брат.
— Глубоко забрался, — оценил Ведас. — ты сильно рисковал, когда пришел к нам. Именно на внедрении в корпус погончих меня поймали. Будь осторожен.
Мужчины пожали друг другу руки, и я слегка… удивилась. Только что тумаками друг друга награждали, а спустя минуту — рукопожатиями обменивались! И это еще женская логика ненормальная! Пусть только хоть один из них скажет что-то на эту тему — удавлю!
— Защити Ирис до моего возвращения, — попросил брат. Не верю своим ушам! Он, действительно, просил! Уважительно! Эти двое точно были другими двоими, которые подкалывали друг друга еще совсем недавно? Притом достаточно обидно подкалывали! Издевались!
