Он отодвинулся от нее подальше.
Она даже не представляла себе, как ему хотелось остаться, даже несмотря на опасную ситуацию.
Он был поражен ее неземной красотой.
Волосы ее рассыпались по плечам, руки с длинными, тонкими пальцами сжимали край покрывала на груди.
Отойдя к тайнику, Винсент улыбнулся и еще раз окинул ее долгим взглядом.
В его глазах лучилась любовь.
На мгновение Хариза забыла обо всем, она помнила только одно: Винсент любит ее, а она — его.
Неужели они когда-нибудь будут вместе?
Неужели станут мужем и женой и им больше ничто не будет угрожать?
Вдруг она испугалась, что желает слишком много.
Она стала горячо молиться, просить у Бога, чтобы все это сбылось.
Пройдя потайным коридором, Винсент заглянул в комнату, где полковник переодевался к обеду.
Он не удивился, увидев, что тот лежит на кровати в вечернем костюме, явно без сознания.
Камердинера не было видно.
Винсент знал, полковник специально отослал Вилкинса на время, достаточное для того, чтобы не торопясь осушить стакан вина.
«Разумеется, Жерве тщательно подготовил сцену для своего отвратительного спектакля!»— подумал Винсент.
Он прошел дальше по переходу, к тому месту, откуда было видно, что происходит в часовне.
Как он и ожидал, Жерве с соумышленниками был занят подготовкой к черной мессе.
Над алтарем висело перевернутое вверх ногами распятие, которое, должно быть, привез капеллан из Парижа.
Шесть длинных черных свечей торчали из маленьких черепов; как ни страшно об этом думать, они явно принадлежали младенцам.
Алтарь был покрыт тканью, расшитой разными оккультными символами.
Очевидно, на нее они собирались положить Харизу.
На столике сбоку лежали хлеб, нож, чаша и графин с вином.
Винсент был уверен, что в него подмешали наркотик, который разжигает страсть в тех, кто его хлебнет.
А впрочем, как он и подозревал, все сатанисты уже и так находились под действием наркотиков.
Винсент несколько секунд смотрел в щелочку, потом отошел подальше.
До чего же мерзко думать о том, что здесь будет происходить!
Теперь оставалось только ждать, пока к нему не присоединится полковник.
Харизе казалось, прошла целая вечность, прежде чем она услышала, как в замке поворачивается ключ.
Она закрыла глаза и расслабила мышцы, чтобы сохранялось впечатление, будто она в беспамятстве.
Вот в комнату вошли несколько человек.
Затем послышался голос мадам Дюба:
— Поднимайте ее, только осторожно, мои храбрецы! Мы ведь не хотим, чтобы с ней что-нибудь случилось!
Она говорила по-французски.
Ей ответил граф.
Харизе показалось, голос у него, как и у мадам Дюба, звучит неестественно.
Как будто они пьяны.
— Нет, конечно, нет! Мы будем очень осторожны с нашей драгоценностью.
Когда его руки прикоснулись к ее обнаженным плечам, Хариза едва не закричала.
Второй мужчина держал ее за ноги, и покрывало осталось на ней.
Ее понесли к дверям.
Мадам Дюба скомандовала, и процессия начала медленный спуск по центральной лестнице.
Хариза недоумевала, куда делись лакеи, которые обычно стоят у подножия лестницы.
Их не было слышно, и она подумала, что Жерве приказал всей прислуге оставаться на своей половине.
Наверное, была уже ночь, так как обед начался позже обычного, Внезапно Хариза услышала пение.
Оно доносилось из часовни.
Девушка не могла разобрать слов, но их звучание заставило ее внутренне содрогнуться.
Она панически боялась.
Звуки становились все громче и громче.
Хариза догадалась, что ее уже внесли в часовню.
Пахло ладаном.
Голоса поднимались все выше, выше, исполняя какие-то молитвы.
Но они пели не по-французски и не по-английски, а по-латыни.
Когда ее несли по проходу к алтарю, она успела разобрать несколько имен.
Нисрох — бог ненависти, Молох — бог судьбы, пожиратель детей, и Адрамелех — бог убийства.
Когда-то ей встречались их имена в колдовской книге.
А вот гости Жерве закричали по-французски:
— Вельзевул, Адрамелех, Люцифер, придите к нам! Владыка Тьмы, к тебе обращаем мы молитвы! Сатана, мы — рабы твои! Приди! Приди! Освети нас своим присутствием!
Хариза почувствовала, что ее уже вознесли на алтарь.
Аромат ладана стал просто нестерпимым.
Потом капеллан маркиза начал читать молитву по-латыни.
Он произносил слова наоборот.
Хариза благодарила Бога за то, что ее пока оставили укрытой покрывалом.
Она дрожала от страха быть разоблаченной: вдруг они догадаются, что на самом деле она в сознании.
После первой молитвы началась вторая.
Теперь паства, если это сборище можно было так назвать, присоединилась к капеллану.
Хариза поняла, что они вновь выкликают Сатану и демонов.
— Белилах, вечный бунтарь, Астарот, Нехамах, Астарта, богиня разврата!
В этот миг Хариза отчаянно испугалась, что зло, исходящее от них, заденет ее и отравит.
Она стала молиться про себя.
Ей пришли на ум слова вечерней молитвы, и она обратилась к Господу, как ее научили в раннем детстве:
— Рассей тьму, Боже, и защити нас от всех опасностей и от грозы этой ночи, ради любви к Сыну твоему, Спасителю нашему, Иисусу Христу.
Ужас происходящего с ней объял ее, и она начала вновь повторять:
— Рассей тьму…
И в эту секунду с задней стороны часовни донесся голос:
— Прекратите это богохульство!
Это был голос ее отца, отчетливый и сильный, каким и подобает солдату говорить перед лицом врага.
Тотчас воцарилась тишина.
Хариза поняла, отец и Винсент вышли из потайного хода.
Капеллан издал крик ужаса.
Жерве оттолкнул его в сторону и приблизился к алтарю.
Хариза не могла удержаться и открыла глаза, чтобы видеть происходящее.
На Жерве было надето что-то вроде мантии, расшитой таинственными знаками.
Распахнутая от пояса и ниже, она открывала его обнаженное тело.
