Интересно, чем я ей так не угодила? Может, переживает, что убираться придется больше? Так, не придется. Я и сама в состоянии за собой ухаживать. В доме Влада, например, никогда не было прислуги. Два-три раза в месяц приезжала клининговая служба убирать дом, Лидия готовила и занималась посудой, а в остальном как-то сами справлялись.
— Ах да, — Рита довела меня до очередной двери, — Денис Александрович также готов предложить вам другую комнату, если эта не устраивает. Она гостевая и расположена не слишком удачно с точки зрения дневного освещения, другими словами, в спальне чаще темно, чем светло.
— И куда меня переселите?
— На второй этаж, — открыла дверь и включила свет.
— Спасибо, я подумаю.
Ого! Вот так гардеробная! Она размером с ту самую гостевую спальню. Я прошлась вдоль полок и стеллажей и тут меня как током дернуло. А откуда у Дениса столько женской одежды? Или он женат, но просто не носит кольцо? Размер у всех вещей один и тот же, причем больше моего.
— Прошу прощения за вопрос, — развернулась к Рите, — а чьи это вещи?
Глава 19
— Бывшей супруги Дениса Александровича, — ответила не очень уверенно, с опаской, видимо инструкций, как надо отвечать, не получила.
— С ней что-то случилось? — иначе с чего бы всей ее одежде быть здесь у бывшего мужа? Или он жмот, который, что называется, последние трусы с жены снял, прежде чем выпроводил из дома? Прямо как мой родной отец, правда, он не выпроваживал нас, а сам слинял, забрав все самое ценное.
— Да, она погибла два года назад. Но вы не переживайте, здесь всё после химчистки, а некоторые вещи совершенно новые, даже бирки имеются.
Только мне уже стало не по себе. Пусть вещи новые, пусть с этикетками, но блин, они принадлежали погибшей женщине. Моя бабушка полжизни прожила в деревне, так вот, она всегда говорила, от покойников ничего брать нельзя, это дурная примета. Человек ушел в мир иной и его душу беспокоить не надо.
— Я, пожалуй, откажусь, — поспешила выйти из гардеробной.
На что Рита состроила гримасу, мол, я еще и выпендриваюсь. Да, выпендриваюсь. У меня своих проблем выше крыши, не хватало навлекать на себя чужие. Зачем Денис вообще держит у себя эти вещи? Так любил жену, что до сих пор не может отпустить её? Или дань памяти?
— У вас не найдется лишней пары тапочек? — все ж ногам очень и очень холодно.
— Идёмте.
Хотя, может я зря отказалась от одежды? Другой-то у меня нет и не предвидится. Н-да, что-то я сплоховала. Не в моём положении носом крутить. Что до проблем, то мои от меня никуда не денутся, будь я хоть в одежде этой женщины, хоть без.
Рита выдала мне тапочки и даже носки, затем отвела в кухню, где повар Мария Федоровна — дама преклонного возраста в белом переднике и забавном чепце, накормила меня завтраком. После с позволения Риты я отправилась на прогулку по дому. Само собой, в закрытые двери не лезла, но здесь было много интересного и без них. Несмотря на любовь Дениса Александровича к серому цвету, в его доме царил уют. Никакой классики или помпезности, все просто, лаконично, современно. И это действительно дом, каким он должен быть, а не та жуткая галерея-музей, где живет Влад, где с каждой стены на тебя смотрят десятки глаз не пойми кого. На некоторые картины вообще смотреть было страшно, до того мрачные, тяжелые или откровенно уродливые.
Так я забрела аж на мансардный этаж, очутившись в хозяйской библиотеке. В очень светлой и теплой, благодаря большому количеству слуховых окон. Между книжными стеллажами расположились пухлые кресла с пуфиками для ног. Да тут рай для книгомана, а читать я люблю. И если Денис позволит, я бы с радостью проводила здесь часик другой.
У меня ушло часа два на то, чтобы обойти дом, настолько он оказался большим. Рита даже винный погреб показала, вот уж воистину сказочное место. Я словно попала в средневековый кабак — вымощенные полы, стены, облицованные камнем до середины и много-много полок для хранения вина, конечно же, барная стойка, на ней бочонки с краниками и два пузатых фужера рядом.
В этом особняке было всё, что нужно, впрочем, как и в любом богатом доме. И главное, чувствовалось, как сильно хозяин любит своё жилище.
Но, что особенно порадовало, так это минимальное количество картин, и те были представлены абстракциями или акварельными зарисовками. Однако, когда я заглянула в Малую, как ее назвала Рита, гостиную, меня тряхануло третий раз за день. Над импровизированным камином висела картина Тома Кутюр «Молодая швея». У Влада есть такая же! Правда, тут эта милая девушка смотрелась куда приятнее глазу, хотя и не очень вписывалась в интерьер. Но холодок по спине побежал все равно. Внутри словно сработал тревожный звоночек, дал понять, что нельзя расслабляться, я здесь не гостья, я в этом доме совершенно посторонний человек, которому не рады. И счастье, что меня не выгнали, не сдали полиции, а позволили остаться.
— Вы похожи, — неожиданно прозвучал мужской голос, отчего сердце укатилось в пятки в четвертый раз.
Денис стоял в дверях.
— Добрый день, — повернулась к нему.
— Осталась, значит, — прошел к дивану, сел, закинул ногу на ногу.
— Вы были правы, друг меня не защитит, — машинально обхватила себя руками. — Спасибо, Денис Александрович. Не каждый человек поступил бы так, как вы.
— Я попросил своих знакомых узнать побольше о твоём отчиме. Посмотрим, что они найдут. Как тебе дом?
— Просто замечательный, — позволила себе улыбку, — очень уютный.
А Денис так и смотрел то на меня, то на картину.
— Почему она? — кивнула на неё.
На что лицо мужчины потемнело, в глазах появилась тяжесть:
— Не я выбирал, — ответил коротко и сухо. — Рита сказала, ты отказалась от одежды, когда узнала, чья она.
— Да, вы уж простите. Я погорячилась. Просто… примета вроде как плохая. Простите еще раз…
— Напиши, какие вещи тебе нужны. Я куплю.
— Нет, нет, нет, — вытаращилась на него. — Это лишнее. Вы не должны, не обязаны… еще чего. Я же говорю, что погорячилась.
— Примета и, правда, не очень. Так что, напиши. Самой тебе разгуливать по магазинам сейчас не стоит. А у меня проблем с тем, чтобы купить тебе одежду, нет, уж поверь.
