— Рита сказала, ты еще не обедал, вот я и… не пошла.
В этот момент Димка задел «туалет» и тот развалился:
— Ну, во-о-о-от. Давай еще? — уставился на нее с искренним восторгом в глазах.
— Поиграй с братом, — вступил уже я. — Мне с Алисой поговорить надо, чуть позже она к вам вернется.
— Ты слышал? — мелкий сложил руки на груди. — Папа велел со мной играть!
— Нужен ты мне больно, — пробурчал тот, но шалаш из карт построил.
А мы тем временем пошли в кабинет, где Алиса сразу заняла свое кресло, выпрямилась, будто на экзамене.
— Если хочешь, можешь на диван сесть. Необязательно здесь…
И она с радостью переместилась на диван, причем залезла на него с ногами. А мне в который раз за день пришлось созерцать это создание, обескураживающее своей непосредственностью. У Алисы чертовски красивые ноги, ей бы в балеринах ходить. Вся хрупкая, изящная, худовата правда, но это возрастное.
— Спрашивай, — поставила подбородок на коленку.
— Расскажи о себе, кто твои родители. Мать, отец.
— Отца плохо помню. В основном со слов мамы. Он бросил нас, когда мне было пять лет, мы на тот момент жили на съемной квартире, соответственно, деньги быстро закончились, и мама перебралась к бабушке. Ей надо было работать, ну а бабушка смотрела за мной, а когда мне исполнилось десять, не стало бабушки. Инфаркт.
— Знаешь, где твой отец?
— Нет.
— А от чего умерла мама?
Вдруг Алиса закусила губу, взгляд неожиданно потух, и она еле заметно покачала головой.
— Я… я не могу сказать…
— Почему?
— Давай, я лучше уйду? — не успел и глазом моргнуть, как она подскочила. — Пусть без документов, без денег, — засуетилась. — Друг приютит, а там уж… что будет, то будет.
Я поднялся следом. И рад бы не трогать её, но девчонка уже собралась сбежать, в итоге взял за руку.
Глава 26
— Алиса, в чем дело? Что стало с твоей матерью? Ты же говорила, она болела.
— Да, болела, — закивала.
— Чем?
— Прости, о таком нельзя рассказывать, — подняла на меня глаза полные слез. — Я уйду.
— Да что ты заладила? Уйду, уйду! Она пила у тебя? Или наркотики принимала? Или что?
— Нет, — зажмурилась.
— Я тебя слушаю, — привлек девчонку к себе, — давай, смелей, — произнес тише, спокойнее.
— Она страдала… — вконец разревелась, — ш… ши… шизофренией.
— Вот как, — не знаю зачем, но обнял её.
— Мне лучше уйти, Денис, ты и так смотришь на меня как на сумасшедшую, считаешь, что я в порыве бреда залезла в машину, придумала себе негодяя отчима, — бормотала сквозь всхлипывания, — и вообще я угроза всем и вся. Ведь нет ничего ужаснее шизофрении.
— Послушай, — усадил ее обратно на диван, сам опустился на корточки, — я не считаю тебя угрозой. Просто пойми, ко мне в тачку каждый день девчонки не забираются.
— Знаешь, я до этого тоже по чужим машинам не лазила. Я жила себе спокойно, готовилась к институту, планировала отметить день рождения в кругу друзей, а еще считала своего отчима отцом. А он… он мне сказал, если я не соглашусь по-хорошему, то меня ждет сумасшедший дом, как и мою мать, ведь шизофрения часто передается по наследству. И самое ужасное то, что он прав. Я читала статьи, так и есть, — и слезы полились с новой силой. — Может, мне правда имело смысл согласиться на его условия…
— Так, перестань. Ни на чьи условия соглашаться ты не должна была.
— Признайся, — улыбнулась через не хочу, — ты по-прежнему не веришь мне.
— Алис, я хочу тебе помочь. Но чтобы помочь, я должен как можно больше о тебе знать, о твоём отчиме.
— Нет, лучше…
— Чтобы я больше не слышал о том, что тебе лучше уйти, — я снова сел на диван, но руку ее так и не отпустил. И дело уже было вовсе не в желании ее удержать, мне просто не хотелось отпускать. — Когда с твоей матерью все это случилось? До ее встречи с Венесом или после?
— После. Два года мы прекрасно жили, мама была как никогда счастлива, Влад делал для нее, для нас всё. И вдруг что-то случилось. Между ними начались ссоры, все чаще мама говорила о том, что им лучше расстаться. Спустя два месяца скандалов появились первые странности в ее поведении. Как сказал врач, стресс стал катализатором. С того момента болезнь только набирала обороты. Потом маму поместили в клинику. За время пребывания там ее нервная система истощилась, а от сильных препаратов начало страдать сердце и печень. В общем, не выдержало сердце.
Как интересно…
— У кого-то из твоей родни еще было такое?
— Не знаю. Но ни у деда, ни у бабушки точно не было, у их родни вроде бы тоже. Был пьющий прадед, но умер он не от шизофрении, а от цирроза печени.
— А когда конкретно отчим рассказал тебе о своих намерениях?
— За две недели до дня рождения.
Слишком подозрительно все это звучит, еще подозрительнее выглядит.
— Ты знаешь, в какой клинике лежала твоя мама?
— Да.
— Напиши адрес. А еще напиши имя твоего настоящего отца. Мало ли, вдруг пригодится.
Еще около получаса я задавал ей вопросы, она отвечала. Оказывается, мудак и собственность у ее матери прикарманил. Лихо! Но шизофрения… диагноз более чем серьезный.
