Надо же, психолог прав, способ отличный. Я била и била по мячу, била до тех пор, пока правую ногу не свело судорогой. Н-да, футболистка из меня та еще. Да и комары, видимо, почуяв мою беспомощность, захотели поужинать всем составом. Так что, пришлось закруглиться и хромать обратно. Но на душе полегчало. Однозначно!
Кое-как поднялась на второй этаж, ибо и нога болела, и силы закончились еще на подступах к лестнице. Теперь срочно в душ. Но каково было удивление, а скорее шок, когда обнаружила Дениса в своей комнате. Он стоял у окна, из которого как раз открывался отличный вид на футбольную площадку. Подсматривал за мной? Но вместе с силами у меня и смелость закончилась, потому стояла и, молча, пялилась на него.
— Хорошо бьешь, — наконец-то произнес. — Но обувь для этого нужна другая. Обычные кроссовки не подходят. Болит? — кивнул на ногу.
На что я кивнула.
Зачем ты сюда пришел? Зачем рвешь мне сердце? Зачем так смотришь, будто ничего сказанного в кабинете и не было?
А он подошел ко мне, легким движением подхватил на руки и отнес к кровати. Посадив на край, сам опустился на корточки напротив, взял за ногу.
— Не надо, — как оттаяла, — мне бы в душ сначала.
Однако Денис продолжил. Он стянул с ноги носок, после закатал штанину до колена и начал осторожно массировать стопу, затем поднялся выше к мышцам, которые как раз свело. А я снова пропала для мира вокруг. Все внимание было приковано к его пальцам, которые настойчиво разминали ногу. Удивительно, но сейчас я не чувствовала боли, я чувствовала кое-что совершенно другое, то особое покалывание в пальцах и приятную тяжесть внизу живота.
— Зачем ты пришел? — все-таки задала вопрос.
— Ноги сами привели, — произнес с какой-то обреченностью в голосе.
— Это не ответ, — подалась вперед, к нему.
Но вместо слов последовал поцелуй, потом еще и еще. Он целовал губы, подбородок, шею, касался кожи языком, я же вдыхала его аромат, прижималась к нему как бездомная голодная кошка и понимала, что мне мало. Хочу ощутить его всем телом, чтобы кожа к коже.
В какой-то момент Денис взялся за низ толстовки и стянул ее с меня. А вот бюстгальтер я сняла сама.
— Ты очень красивая, — спустился к груди и захватил губами левый сосок, отчего я задышала рыбой, выброшенной на берег, потом он перешел к правому, оставив на левом влажный холодящий след.
Неужели все это происходит по-настоящему? Или я сплю?
Глава 40
Денис
Я рехнулся! Да, именно так. А еще я сдался… перед глазами постоянно она, в ушах ее голос, в носу ее запах, на коже ее прикосновения. Это пытка, которую терпеть больше нет ни сил, ни желания. Хочу ее до остервенения, до ломоты в костях, до щемящей боли в груди.
— Ты ведь не уйдешь? Не передумаешь? — всмотрелась мне в глаза.
— Уже не передумаю, — обхватил ее за затылок, зарылся пальцами во влажные волосы.
— Тогда, — помогла мне снять футболку, — останься до утра.
— А ты сама не передумаешь?
— Я? Смеешься? — пододвинулась еще ближе. — Я больше всего на свете хочу, чтобы ты… — и запнулась, — чтобы сделал меня женщиной.
Наверно, эти слова пропечатаны где-то в мире тонких материй, ибо услышав их, я почувствовал себя моложе на те самые двадцать лет. Щенячий восторг, зашкаливающее возбуждение, ощущение счастья. Она моя… моя девочка, которую я нашел в своей тачке.
В этот момент стащил джинсы с нее, потом с себя, а она, увидев мою готовность, вдруг оробела, что быстро привело в чувства. Быстро и с наскока тут нельзя.
— Не переживай, — уложил ее на кровать, — я себя контролирую.
Оказавшись с ней рядом, осторожно повел рукой от яремной ямки к животу, от него ниже. На Алисе все еще были трусики. Мне очень хотелось сорвать их, но не стал, вместо этого коснулся поверхности белья и медленно повел по выдающейся развилке вниз. Твою мать! Да она влажная! В паху аж заныло. С каждым касанием моя девочка все глубже дышала, ее соски затвердели, по коже побежали мурашки, а главное, она развела ноги. Что это, как не приглашение? И я запустил руку под резинку трусиков, прошелся пальцами по жестким волоскам и накрыл клитор, отчего Алиса закусила губу, вцепилась ногтями в покрывало, но не отстранилась, скорее наоборот, затаилась в ожидании. Ласкать ее — это отдельное удовольствие, это предвкушение, это нарастающее напряжение. И наверно я действовал слишком настойчиво, Алиса вдруг свела ноги вместе.
— Я что-то сделал не так? — посмотрел в ее большущие глаза, которые мерцали в полумраке.
— Покажи, как мне сделать тебе приятно, — приподнялась на локтях.
— Мне? — что-то растерялся.
— Да, — и накрыла ладонью мою щеку, после чего поцеловала.
— Знаешь, — взял ее руку, — ты очень смелая, — и опустил вниз, приложил к члену, который все чаще напрягался.
— Дело не в смелости, Денис, — прошептала в губы.
— А в чем? — показал ей, как надо сжимать, какие движения совершать.
— В том, что я люблю тебя, — застыла на мгновение, — только не думай, я не жду признаний в ответ. Просто… хочу, чтобы ты знал, — и так сжала меня, что я чуть не кончил.
— Тише, иначе все быстро закончится.
Дурочка, какая же дурочка. Не понимает, что эта любовь закончится, когда она встретит кого-нибудь помоложе. Но к черту всё! Сегодня она моя. Алиса тем временем продолжала скользить ладонью по члену, а я продолжал ласкать ее, слегка надавливая на вход, из-за чего она ежилась, морщила лоб. Мои пальцы уже были мокрые, а возбуждение достигло критической отметки. Вдруг Алиса прижалась ко мне, впилась в губы и в ту же секунду задрожала. Вот теперь можно.
Так мы и перевернулись, не отрываясь друг от друга. Я оказался над ней, ощутил ее под собой.
— Если будет очень больно, скажи. Я остановлюсь, — прошептал на ухо.
На что Алиса ответила поцелуем в плечо, а ноги развела шире, позволила мне прижаться плотнее. Оставалось сделать одно единственное движение и заполнить мою девочку собой. Но ей вряд ли будет приятно.
