- Ты чего делаешь? – с сомнением поинтересовался Елисей.
- Уснуть не могу, - честно сказала я.
Не солгала – уснёшь тут, когда соблазнить нужно, а как непонятно. Ещё поближе. Простыня осталась где-то позади, теперь кожа липла к полу. Надеюсь, папа его моет. Боком я уже касалась матраса. И на этой стадии, можно сказать финальной, решимость меня покинула.
Надо дочитать до пяти, додумалась я. И на счёт пять идти соблазнять, не давая себе времени на размышлизмы. Раз. Господи, как тихо то дома. Стены крепкие, дореволюционные, дверь я прикрыла плотно, надеюсь до папиной комнаты никаких звуков не донесется. Два. Блин, холодно. А наверху, в кровати жарко было. Три. Хорошо, что я ноги побрила. А то неловко как-то соблазнять с небритыми. Четыре. Не слышу его дыхания, может он уснул, или вообще умер.
- Пять, - закончила свои мучения вслух.
- Что?
Отвечать мне было некогда – я собирала волю к кулак. Села, скинула с себя одеяло и полезла на матрас. Коснулась его кожи – гладкая и тёплая. Одно движение и я прижалась к его спине голой грудью. Спина кстати тоже совсем голая была, возмутительно просто. И в жар бросило, от его близости, от собственной смелости и глупости, в ушах зазвенело. Как-бы давление не поднялось, вспомнила я мамины наставления, с таких то волнений.
На все про все ушло секунды две. Дольше боялась.
- Ты с ума сошла? – спросил мутант. – Ты голая?
- Да, - ответила я на первый вопрос. И на второй, - Почти, но могу и до конца оголиться. Точнее, я даже это планирую.
- Чокнутая.
И повернулся ко мне. Сейчас поцелует вздрогнула я. Или потрогает… за что нибудь. К сексу я в общем была равнодушна, но за правое дело могу и потерпеть. Но мутант поступил иначе. Одним ловким движением перевернул меня на живот, спустил трусы совсем не романтично – я покраснела, хорошо, что темно. А потом зафиксировал меня коленкой, чтобы не сбежала. Как-то все… странно. Извращенческого секса у меня ещё не было, я побаиваюсь.
- Ты чего это? – пискнула я, отрывая лицо от матраса.
- Отшлепаю. Чтобы мысли дурные выбить. И спать отправлю.
Я заерзала, пытаясь высвободиться. Не нужно меня шлепать! Меня в жизни никто не шлепал, я же хорошая девочка! Гигант был сильным да. Но я была юркой. Плюс на моей стороне отчаяние. Я снова засопела запыхтела, простите уж, но как иначе бороться за свою честь? Я вывернулась, но сбежать не сумела. Перевернулась на спину и оказалась придавленной мутантом сверху. Он держал мои руки, словно я сделать ему что смогу. Сердце колотилось, как сумасшедшее, отчасти потому, что лежали мы – грудь к груди. Я сосками чувствовала его кожу, ненормально ярко, словно он обжигал, или моё восприятие стало тоньше в сотни раз.
- Я больше не буду, - обещала я. – Честно. Только не шлепайте.
И замерла. А чего дёргаться, силенок у меня явно не хватит. Остаётся уповать на то, что где-то в глубине души мутант милый и добрый. И не думает членом даже, к сожалению. Видимо тот самый один процент о котором говорила Лина. Я подалась вперёд и нечаянно столкнулась с ним. Вот прям нечаянно. Губами в губы. Успела почувствовать на себе его дыхание, он протяжно вздохнул, словно проклиная меня, и тот самый день, когда мы встретились. А потом… меня поцеловал.
И руки мои отпустил. Я секундочку посомневалась. Да, я шла его соблазнять, но я же не знала, что целоваться с ним так здорово! А потом приоткрыла рот и закинула руки на его плечи. Мутант застонал – видимо снова печалится о том, что со мной связался. Но думать стало некогда – я переживала нечто неизведанное. Если честно я раньше вообще считала поцелуи досадной необходимостью и даже брезговала немножко. А сейчас… Сейчас мне хотелось касаться его языка своим, притягивать его голову к себе ближе, надавливая на затылок, чтобы ещё сильнее, ещё…
Закончилось все внезапно. Он просто оторвался от меня. Я слышала, как он дышит. Его дыхание отнюдь не было спокойным, как всегда. Оно было прерывистым и рваным. Да я и сама дышала, как загнанная лошадь и думала только о том, что все закончилось обидно быстро. Наверное, все же не нравлюсь ему.
- Елисей? – спросила шёпотом я.
- Тихо, - ответил он. – Слышишь?
Я старательно прислушалась, но ничего не услышала. Мутант бесшумно поднялся, подошёл к окну. Затем стремительно метнулся ко мне, нашёл безошибочно в темноте, поднял, ухватив за подмышки. Мельком коснулся груди, из меня чуть не вырвался стон сожаления – сдержалась. А потом открыл дверь в комнату папы.
- Отец, - шёпотом сказал он. – У нас гости.
Глава 12 Елисей
Особой прыти от её отца я не ожидал, но он удивил. Поднялся быстро и тихо, не задавая лишних вопросов, не включая свет выглянул в окно, причём с безопасного расстояния.
- Трое, шепнул он. – Мою калитку никто ещё бесшумно не преодолел.
А затем удивил ещё раз. Часть стены комнаты буквально открылась в стороны – я обошёл весь дом и мог покляться, что стена самая обычная. И принялся запихивать туда Васю вместе со всеми нашими одеялами.
- Ты тоже иди, - кивнул он. – Не хватало мне мордобоя.
Я не любил, когда мной руководят, но сейчас прислушался. Нужно хотя бы понять, кто это. Трое – новые игроки. Стена схлопнулась обратно, Лина осталась снаружи, объяснять собственной персоной наличие посторонних, следов мы оставили немало. И тишина. Слаженная работа за каких-то тридцать секунд, это я вам скажу, уметь надо.
Гости не стучали. Они ввалились стремительно и бесшумно. Щёлкнул свет, заголосила Лина. Сквозь щелястую перегородку полоски света падали на Ваську, делая такой же полосатой. Она была возмутительно обнажённой. Она…об этом потом. Я усилием воли отвёл взгляд от её рук, судорожно прижимающих к груди одеяло и прислушался.
- Где? – рычал один из незваных гостей.
- Да нет тут никого, - возмутился хозяин. – Я да полюбовница моя…
Гость очень нецензурно высказался на тему старческой импотенции и маразма. Я поморщился. Ввиду моих размеров от меня не ожидали не большого ума, ни манер, словно есть связь между ними, ростом и объёмом мышечной ткани. А я напротив вот это все очень не уважал и выразиться мог если только под горячую руку. Слишком мат и алкоголь напоминали мою юность. Тогда они считались мерилом крутости. Для всех, кроме меня и Влада. Но это опять же другая история.
Я приник к щели глазом – ничего не видно. Выходить нужно, не думают же они, что я тут отсиживаться буду? Понял уже, что не профессионалы, и пиписьками мериться не придётся. Настучу по макушкам и всего делов.
- Ты живая? – поинтересовался я у лягушонки.
В те самые полоски света было видно, что цвет у неё был самый что ни на есть пунцовый. А костяшки пальцев, что стискивали одеяло побелели от напряжения. Зуб даю, что сейчас её волнует не то, что мы в шкафу или что это ещё, а вокруг отморозки, а её фиаско. Воистину, женщины непостижимые существа. Василиса кивнула. Отлично, живая.
