— Пошли, — позвала я, отвела в комнату. — Посиди здесь, пока я поговорю с бабушкой. То, что она говорит старайся не слушать, она очень огорчена, а в таком состоянии люди могут сильно обидеть. Посмотри мультики, малыш. Я скоро вернусь.
И дверь закрыла, и в комнату, и за собой на кухню. Свекровь на меня смотрит злобно, наверное за эту минуту ещё сильнее себя накрутила, придумала ещё миллион доводов.
— Вы у меня дома, — сказала я. — В доме, на оплату кредита по которому уходила несколько лет львиная часть моей зарплаты. И да, я бы не стала брать этот кредит, и жила бы, как вы выразились с бабкой, но ваш сын наобещал мне золотых гор.
— Мой сын…
— Ваш сын бросил нас! — почти сорвалась в крик я. — Он не то, что не приезжал, он не звонит несколько месяцев! Про деньги я вообще молчу. Если бы не бабушки с кастрюльками, я бы с голоду умерла! Я теперь сама по себе, понятно? И выслушивать вас просто не буду. Оставайтесь здесь, мы с дочкой переночуем у бабушки. Утром я отвезу вас обратно.
Свекровь отпора от меня явно не ожидала, даже растерялась. Но я её знаю, это ненадолго. Ей безразлично, права она или нет, все равно на своём стоять будет. Нужно уезжать, пока не мобилизовалась и не довела меня до слез.
— Ты не имеешь права меня выставить, — нашлась она. — Я по закону имею права видеться с внучкой. Я в суд подам!
— Подавайте, — мирно согласилась я.
Вещи собирать не нужно, у бабушки много нашего барахла, по крайней мере дочкиного точно. Хватаю свою малышку и веду прочь из своего дома — выставить гостью на улицу в предверии ночи я бы точно не смогла. И остро хочется, чтобы появился Хабаров и чудесным образом решил все проблемы, и одновременно радуюсь, что он этого не видит. Не нужно ему этого видеть.
Свекровь выходит вслед за нами и продолжает меня поносить. Шлюха — одно из самых мягких слов. Маришка испугалась и разревелась, а я зла. Раньше, когда моя любовь цвела буйным цветом, я никак понять не могла, как у такой склочной женщины мог родиться такой чудесный мой Лёша. Это потом я уже поняла, что от осинки не родятся апельсинки. Жизнь научила.
Я с трудом удержала свою бабушку от воинственных действий вот прямо сейчас. Она клюку в руках стиснула, я прям представила, как она идёт свекровь лупить. Приём свекровь это вам не Хабаров, молча терпеть побои не будет, и разгорится битва… А про нашу семью и так уже добрый месяц судачат все, кому не лень, хватит.
— Утром, — попросила я бабушку. — Утро вечера мудренее. И она успокоится, и мы.
Бабушка нехотя кивнула. Я легла спать на диван, который бабушка купила когда и меня ещё в проекте не было, и вздохнула. Во-первых диван, мастодонт советского производства был жутко неудобным, во-вторых все было плохо. Очень. Но, это мне только ночью казалось, что совсем, а потом то я поняла, что вот тогда то все было ещё приемлемо. Треш начался утром.
Первый рейсовый автобус к райцентру уходил в шесть тридцать, видимо на нем свекровь и уехала, потому что дома её не было, это я поняла сразу, как только увидела дверь входную нараспашку. У нас не воруют, но… моя дом моя крепость, неприятно. Маришку я завезла родителям, бабушку там оставить не удалось.
— Сейчас покажу, где раки зимуют, — пропела бабушка и погладила клюку любовно. — Она наверное думает, что все забыли, как она с Лисовским на сеновал бегала, пока своего из армии ждала. Кумушки до сих пор гадают, на кого Лёшка больше похож…
И улыбнулась удовлетворённо, я даже поежилась — страшно. Поэтому увидев дверь нараспашку я обрадовалась — свекрови хватило ума свалить молча, после того то, что наговорила. Радовалась я рано. Осколки посуды я увидела ещё в коридоре. Била она её на кухне, но видимо сил не жалела, и стекло летело во все стороны. Я остановилась, не в силах поверить в увиденное, бабушка решительно пошла дальше. Я следом. Разуваться не стала, иду, стекло битое под ногами хрустит.
— Любаш, — позвала бабушка из зала. — Сколько телевизор твой стоил?
— Тридцать тысяч, — выдохнула я, опасаясь входить в комнату.
Тридцать тысяч для меня — дорого. Но телевизор хотелось нормальный, приличного размера, я копилка полгода и разорилась на покупку. Теперь на нем кривая надпись — шлюха. Большими такими буквами. Первая буква огромная, потом свекровь поняла, что с таким размахом все слово не влезет, и последняя буковка получилась совсем маленькой. Если бы надпись была нарисована, я бы и печалиться не стала — стёрла бы, пока Маришка не увидела и все. Но буквы выцарапаны. Глубоко, конкретно — свекровь подошла к делу со всем старанием.
— П*здец, — сказала я, и бабушка даже не выбранила меня за употребление мата.
Села на диван и прямо на нож, которым похоже буквы и выцарапаны. К счастью, плашмя лежал… сижу и не знаю, что делать. Телевизор точно выбрасывать — насколько знаю, ремонт столько стоит, что проще новый купить. Вот подкоплю ещё полгода и куплю…
— Звони Жорику, — решительно произнесла бабушка. — Хотя я сама позвоню.
И достала сотовый — бабка у меня прогрессивная. А Жорик это наш участковый, но бабушка решительно сказала, что не будет называть по имени отчеству того, кто у неё все детство сливы из сада воровал. Я застонала — вот только полиции не хватало.
— Не нужно, попросила я. — Всё же, родня…
— В гробу я такую родню видала, — отрезала бабушка. — Напортила вещей, пусть платит, прошмандовка.
Я сдалась. Позвонила на работу, предупредила, что опоздаю — Жорика следовало дождаться. Трубку взяла Анжелка, голос у неё напряжённый, но я внимания не обратила, не до того было. Жорик приехал через час, я сидела и маялась, бабушка запретила мне убирать стекло с пола, и даже нож с дивана — на нем отпечатки. Приехавший участковый маялся, ему было неловко, у свекрови он тоже все детство воровал, но уже яблоки… но от моей бабушки не уйти, в результате после пару часовой волокиты дело было сделано. И больше всего меня напрягало то, что теперь со свекровью придётся увидеться ещё не раз, и вряд-ли она будет мне рада…
Из плюсов было только то, что я почти не думала о Хабарове, не до того было, а иначе бы весь мозг себе съела — он не звонил. На работу приползла к обеду, убитая, и мечтала только запереться в кабинете, или сбежать в поля, загнать джип за лесопосадку и нареветься от души. Но ко мне снова Анжелка ввалилась, глаза сияют. Я вздохнула, все понятно — ждёт сплетней.
— А у нас новостиии, — пропела она.
Конечно, весь колхоз уже поди говорит, Жорик соседей опрашивал…
— Потом, — отмахнулась я. — Устала.
— Сейчас пошли.
Схватила меня за руку и буквально выволокла из кабинета. Пришли в актовый зал, а там смешанная группка людей — и трактористы, и доярки, и из паспортного стола даже пришли. С увлечением слушают молодую девушку, а мужики не столько слушают, сколько слюни пускают. Она красива. Очень красива, возможно, безукоризненно. Тёмные волосы гладко струятся, кожа идеально ровная, матовая, ресницы оттеняют синие глаза, скромное платье по колено подчёркивает фигуру… Словом — девушка с картинки. Словно из фильма про Голливуд выпала в наш колхоз. Она же меня увидела, и улыбнулась радостно, словно всю жизнь тут стояла и меня ждала.
