Между нами был стол. Я со страхом смотрела на нож, небрежно на нем оставленный. Когда я резала торт, я ещё не думала, что Эльза сойдёт с ума.
— Ты украла мою мечту! — снова закричала она, смахнула со стола торт, бутылку, оба моих букета. Потом начала смахивать все, до чего могла дотянуться. Посуду, украшения, мои настенные часы… — Воровка, воровка!
И шла ко мне, медленно, шаг за шагом. Сейчас я на самом деле, без шуток, боялась. Эльза всегда была чокнутой, но сейчас она была опасной.
— Это ребёнок Алика, — пробормотала я.
— От таких слизней детей не рожают! — снова завизжала она.
В дверь застучали. Зазвонили громко, требовательно. Эльза отвлеклась, а я схватила нож, который так и остался лежать на полу, и спрятала за спиной. Если будет нужно, я и сама этой маньячке дам отпор.
— Женя, — закричали из-за двери. — Если ты сейчас не откроешь, я вызову полицию. Жду минуту.
— Покажи, — требовательно сказала Эльза.
Шагнула ко мне, бесцеремонно задрала на мне футболку. Вгляделась в мой живот, словно он что-то мог ей поведать.
— Я звоню, — крикнул из-за двери Сашка.
— Иди, открывай защитнику, — усмехнулась Эльза.
Я тут же побежала в коридор, отперла дверь и бросилась в объятья Саши. Меня трясло от пережитого.
— Что у вас происходит? — спросил Саша, мягко отбирая нож, который я все ещё держала в руках, и вошел в квартиру.
— Ничего, мой хороший, — недобро усмехнулась Эльза, и одним глотком выпила моё вино, уцелевшее в бокале. — Плохая девочка уже уходит.
Обула свои сапожки на шпильках — я только сейчас заметила, как беззащитно выглядят её ножки без сапог, обтянутые тонкими коготками, с просвечивающим из-под них алым педикюром, подхватила плащ, и вышла.
— Что это было? — спросил Саша, садясь, подбирая осколки посуды и отправляя их мусорное ведро.
— Ревность, — ответила я. — Я…одна. Но она не верит. Все очень сложно.
Некоторое время мы молча наводили порядок. Я была благодарна ему и за помощь, и за молчание. Наконец, кухня была прибрана, правда мои любимые часы пришлось выбросить — восстановлению не подлежали. Я поймала Сашин взгляд и поняла, молчать ему надоело.
— Женя, — мягко сказал он. — Мы же взрослые люди. И ты, и я. Мы нравимся друг другу, по крайней мере ты мне, да и я похоже не вызываю у тебя отвращение. Почему бы не дать нам шанс? Я смог бы защищать тебя… имея на это право.
— А чего ты хочешь, Саш?
— Того же, чего и все. Любви. Хорошего секса. Уважения. Семьи. Детей в конце концов. Мне уже за тридцать, я готов…
— Детей, — усмехнулась я. — А чужих детей не хочешь?
— Жень? — недоуменно переспросил он.
— Я беременна. Двенадцать недель. Хочешь чужих детей, Саша?
Он замолчал. Я видела — думает. За его лицом была интересно наблюдать, на нем поочередно сменяли себя то надежда, то крушение.
— Женя, а ведь можно ещё сделать аборт…
— Нет, Саша. Я не хочу строить своё счастье такой ценой.
Его глаза смотрели на меня умоляюще. Он очень хотел меня, и очень не хотел чужого ребёнка.
— Иди Саша, — сказала я, мягко подталкивая его к дверям. — Ищи себе новую, молодую, не беременную.
Он ушёл. Я грустно улыбнулась. Наверное, принять чужого ребёнка может только на самом деле любящий мужчина. А не любящий нам не нужен, мы с моим мальчиком как-нибудь сами. Так я впервые обратилась к своему ребёнку, попыталась его визуализировать, и почему-то решила, что он мальчик. Мальчиков рожать лучше, они вырастают сильными и уверенными мужчинами, и не так страдают из-за чужой нелюбви и капризов судьбы.
Шестнадцатая глава
Я решила продать квартиру. Представила, что будет, если я буду растить своего ребёнка в одном городе с Эльзой. Как я буду гулять и бояться, что она появится на детской площадке. Что буду ожидать её появления из-за угла. Того, что она вломится в мою квартиру. Сейчас я чётко поняла — я несу ответственность не только за себя. Я взрослая, пусть и не очень умная женщина, а ребёнок беззащитен. А Эльза, в свою очередь, неадекватна. Опасна. Да, я уже привыкла к этому городу. К широким проспектам, и к узким улочками центра, которые, изгибаясь, карабкались в гору, даже к домам привыкла, к лицам, которые вижу ежедневно, выходя на улицы. Но, но… привыкла к одному городу, привыкну и к другому. Я разложила карту России и удивилась странному ощущению свободы — сейчас я просто возьму и решу, в каком городе буду жить. Казалось, что все дороги лежат передо мной. Конечно, мне пришлось бы продавать одну кредитную квартиру, и покупать другую, но это уже проблемы риелтора. Квартиры в моём городе дорогие, продав свою, я смогу выгодно купить в небольшом городке. В большие меня и не тянуло.
Мучила одна мысль — как меня найдёт Адам? Но я тут же сама себя одергивала. Никак. Сильные самостоятельные женщины не ждут, когда о них вспомнят мужчины. Они независимы. Следовательно, независима и я.
Быть независимой, сильной женщиной и одновременно тряпкой, — это я вам скажу, тот ещё труд.
Но день тянулся за днём, сугробы проседали и серели, тут и там разливались огромные грязные лужи, полные ледяной воды. В моих сапогах хлюпало, солнца не было, одна радость — это же все кончится. Земля высохнет, цветочки вырастут всякие…
Последний день марта ознаменовался для меня не застегнувшимися джинсами. Вот на прошлой неделе одевала их, а сегодня не налезли…не налезли и другие, странно, да? В моём животе рос ребёнок, про которого я опять стала забывать. Собрав всю силу воли в кулак, я пошла в магазин для будущих мам. Там чувствовала себя неловко, словно обманываю всех и притворяюсь. Остальные мамы ходили, важно переваливаясь с ноги на ногу, и гордо выставив вперёд животик, а я жалась в углу, и джинсы мои поддерживались лишь одним ремнем. Однако я понимала — в следующий раз я решусь прийти сюда ещё не скоро, и одежду следует покупать с запасом. Поэтому наступила на горло своим комплексам и устроила шопинг с большой буквы, унеся домой несколько увесистых пакетов.
Лифт, как водится, не работал. Со мной всегда так в пиковые ситуации. Сейчас я устала, была измучена физически и морально, а этот подлец молчал, делая вид, что не замечает, как я терзаю кнопку. Вздохнув, пошла пешком. Прошла несколько пролетов и выдохлась. Сейчас я согласна была на любую помощь, даже на то, чтоб появился Сашка и взял мои пакеты, глядя на меня глазами побитого щенка. Но Саши не было. Я вздыхала, пыхтела и топала. Наконец поднялась, открыла свою дверь, мельком вспомнив, что так и не поменяла замок, и бросила свои покупки на пол. Они прошелестели и остались лежать разноцветной кучкой.
Я села на стул. Так уставать для меня было странно, ведь недавно я бегала по этой лестнице не замечая усталости, а сейчас…а ведь у меня даже живот ещё не вырос, что будет дальше? Поднявшись, я сбросила куртку, включила свет. Расстегнула и отбросила ремень, приподняла свитер. Нельзя сказать, что живот вырос в прямом смысле слова. Скорее, округлился. Словно я переела, или набрала несколько лишних килограмм. Но коснувшись его, я ощущала упругость. Ощущения пугали и удивляли меня. Я спрятала живот под свитером и пошла на кухню. Но успела сделать лишь шаг. В моём животе что-то…случилось. Я испугалась, решив, что перебегала по лестнице, и происходит нечто не хорошее. Но тут это повторилось, и я поняла. Это — ребёнок. Удивительно, не правда ли? Внутри меня легко, подобно бабочке шевелится мой ребёнок. Я прижала ладонь к животу, но так ещё ничего не чувствовалось. Первое апреля — день, когда я почувствовала своего ребёнка.
