— Маааамаа, Катя меня ударила! — верещал один из них.
— Он меня ущипнул!
Мама вышла на крыльцо и оба к ней с разбегу, словно кто первый добежит того больше пожалеют и гарантированно не накажут. Странно, увиденное вполне можно считать прививкой от материнства — кричат, дерутся, плачут… а я завидую.
Стою, смотрю через забор и слезы на глазах.
Когда стемнело я выкатила велосипед — дядь Ваня его как раз починил. Не буду я к идеальному лезть, ни в окна, ни в двери. Просто мимо проеду и все. По привычке завернула к Тане, забыв, что у неё с вечера пятницы до утра понедельника выходные. Вот теперь и без Тани, хотя её поддержка была весьма сомнительной. Дом её был тих и темен — наверное мамаша увезла Тотошку на гламурную тусовку. Я посидела на крылечке. Соседа не было видно, хотя его машина стояла перед домом.
Не буду позориться. Никаких визитов. Идеальный мужчина тем временем сбежал по крыльцу, сел в свою машину и уехал. Мне стало горько — наверняка к женщине. Будут заниматься сексом, а бесценную жидкость просто выбрасывать в презервативе в мусорное ведро.
— Господи! — простонала я, вообразив себя обшаривающей соседский мусорный бачок в поисках заветного узелка из латекса. — Так низко я не паду.
Домой ехать не хотелось, но и тут сидеть — никакого смысла. Решила проехать до конца улицы и повернуть домой. Доехала, повернула. Робко мечталось, что никаким сексом сосед не занимается, и уже домой вернулся, но автомобиля не было и гараж открыт. Я даже притормозила от неожиданности. Почему открыт? Я сколько раз следила, так никого кроме соседа не видела. А я ведь даже ночью залазила.
В следующий час я предавалась раздумьям на веранде Тани, разглядывала дом и отчаянно мерзла. В доме кто-то ходил в отсутствие хозяина. Я хотела вызвать полицию, но вдруг я вызову, а там его дедушка, или, упаси Господи, жена?
И решилась. В конце концов я уже почти привыкла позориться. Пересекла дорогу, приблизилась к заветному дому. В гараж открытый зашла. Из него дверь вела в дом, но была заперта. Обошла вокруг — большая часть окон тёмная, и тишина такая, что даже жутко становится.
— Постучу, — решила я. — А если жена откроет, попрошу соли. Ну и что, что ночь глубокая? Может я первые огурчики солю…
Постучала. Потом ещё раз постучала, громче. Тишина, даже звуков шагов не слышно. А это очень странно — я недавно видела, как шторка шевелилась — кто-то смотрел на улицу. Сразу вспомнились все страшные фильмы, которые я смотрела. Стало ещё более жутко. Надо срочно это остановить, происходит нечто непонятное!
Пошла снова обходить дом. Нашла приоткрытое окно. Подумала, отправила смс Тане — «Лезу ночью в соседский дом. Имей ввиду». На что Таня ответила — «Да у тебя там уже абонемент». Никакого сочувствия.
Перекрестилась. И полезла. Я и правда малость попривыкла к этому делу — получалось проще, чем в первый раз. Встать на выступающую кромку фундамента, опереться локтями о подоконник. Потом искать ногами межкирпичные зазоры и подтягивать наверх жопу. Минута — уже на подоконнике сижу. Ещё несколько секунд терзаний — открываю раму.
Смешно, но я успела разглядеть завязанную на ручке верёвку. Старательно, в несколько узлов. Верёвка тянулась куда-то наверх, этого я уже не успела увидеть. Не успела разглядеть и того, что стремительно мне сверху прилетело. Попыталась уклониться — безуспешно. Только рукой прикрылась, и на том спасибо.
Упала в комнату. Остро пахло чем-то неуловимо знакомым с детства и вкусным даже — я любила резкие химические запахи. Потом догадалась — да это же клей момент! Я лежу в клею! Под потолком покачивается банка с краской, из неё капает нежно зелёным. Этот же нежно зелёный покрывает мои волосы, руки, одежду… отстранённо думаю — хорошо, что теперь краску продают в пластиковых банках… иначе убило бы.
Рука, которой прикрывалась болит. Пытаюсь встать, опираюсь о локоть и стону. Ложусь обратно. Ну его, полежу лучше. Размазываю краску по лицу, глаза закрываю. Зато открываю рот и выражаюсь очень неприлично — я умею.
Откуда-то со стороны доносится шорох. Добивать, что ли, идут? Чем? Надеюсь, не мешком шпаклёвки. Но, раздавшийся голос был детским.
— Здрасьте! — звонко и чётко. А потом неожиданное: — Девушка, вы с котом?
— Сейчас в карманах проверю, — простонала я. Снова сделала попытку открыть глаза. Открыла и охренела: — Я что, уже клея нанюхалась?
Передо мной стоял мальчик. Не какой-то гипотетический не знакомый мне мальчик, а тот, которого я пирожками кормила. В моей покалеченной голове увиденное никак не укладывалось. Может, сотрясение?
— Если вы не встанете в ближайшие несколько минут, — мило продолжил мальчик, — То клей застынет.
Черт! Я застонала и приподнялась. Клей ещё не застыл окончательно, но кожу словно дубовой коркой стянуло. На лицо потекла краска с волос. Я покрутила головой, в поисках того, о что можно вытереться. Вытерлась о светло жёлтые шторы. Полюбовалась на получившееся пятно — зелёный с жёлтым смотрится очень даже неплохо, позитивно. Повернулась снова к мальчику — он остался тем же.
— Гммм… Никита?
— Девушка с пирожками?
Надо же, признал. Я покряхтывая поднялась. Клей стремительно засыхал на мне, ещё немного и одежду придётся сдирать с кожей.
— Ага… Пирожков только нет, извини. Ты сын? Ну, этого… который здесь живёт.
С ужасом поняла, что даже не знаю имени предполагаемого отца своего ребёнка.
— Егора.
Гмм… Егор. Мне даже нравится. Хотя о чем я? Если сын есть, то наверное есть и женщина, которая его на свет произвела. На этой мысли я взгрустнула. Соскребла с большого пальца плёнку клея — уже застывает.
— Ты полицию вызывать будешь?
— А вы будете нас грабить?
Я задумалась. Мне нужна всего одна чайная ложка спермы. Можно ли считать это ограблением, если Егор, я почти в этом уверенна, раздаривает бесценную жидкость направо и налево незнакомым, и конечно же, сексуальным женщинам? Нет, конечно. Да я просто Робин Гуд. Забираю у богатых, отдаю бедным. Я точно бедная, я в избушке живу. После не долгих размышлений отрицательно затрясла головой — нет, грабить не буду.
— Тогда я и полицию не вызову…
