— Ты по Сережиной сделке? Он выслал бумаги, там хорошо все.
Конечно хорошо, там то и делать не надо — пять лет с людьми работаем. Это не заводик в горах, в котором о правилах расторжения договоров ничего не знают. Был уверен, что все гладко пройдёт, а командировка, так, повод отослать Серёжу на время.
Я сел на стул напротив Наташи. Посмотрел на неё — милая. Улыбка светлая, глаза честные. Когда-то я даже думал, что надо рискнуть и жениться на ней. И не было бы всей этой тягомотины с ребенком — куда деть, с кем оставить… Женщины хорошо ладят с детьми. По крайней мере она могла бы проследить, чтобы няня исполняла свои обязанности. А любовь? Я же взрослый мужчина. Нам хорошо вместе. И в постели очень даже… неплохо. Я дал бы ей уверенность в будущем, свое плечо и крышу, она помогла бы мне с бытом. Возможно, когда нибудь я бы решился ещё на одного ребёнка…не уверен в этом.
Все эти мысли посещали меня достаточно регулярно на протяжении последних двух лет. Я тянул и никак не мог принять определённого решения… потом начались неприятности, мысли о браке отвалились сами. А потом случилась Настя. Уж с ней то становилось понятно, что неплохо — это ничего. Оказывается, можно так, что кровати ломаются. В кустах. В сарае, в котором рожает коза. И что может одновременно тянуть к человеку со страшной силой, а с другой стороны — убить хочется. Вот прямо немедленно и мучительно. Спокойной жизни с ней, в отличии от Наташи, точно бы не вышло. Я отогнал мысли и улыбнулся Наташе в ответ. Стеснения в общении с ней я не чувствовал, все же, много лет знакомы.
— Нет, Наташ… Я тут подумал, может нам сходить куда-нибудь вместе?
Она удивилась — брови вздернула, карандашом постучала по полированной поверхности стола, словно раздумывая, соглашаться или нет.
— Неожиданно, Егор, — но улыбнулась. — На выходные у меня планы, отменить не могу, понимаешь, родные.
— Понимаю, — отозвался я, и вдруг решился — А давай прямо сегодня?
Она согласилась. Я заказал столик в хорошем ресторане, даже настроение поднялось — развеюсь немного, и думать о чокнутой девчонке и её козлах перестану. Никитка, тем более, в надёжных руках… Я уже домой ехал, принять душ, переодеться, когда надёжные руки перезвонили.
— Егор, — чуть не крикнул Юрка, товарищ моего детства и по совместительству кузен. — Тебя где черти носят?
— Домой еду, — удивился я.
— А ничего, что ты уже полчаса, как должен был детей забрать?
Я застонал вслух — совсем забыл, что с семьёй Юрки у меня бартер — дети из рук в руки.
— Юр, — осторожно начал я. — А может я ночью заберу? Или завтра?
— Мы договорились всего на одну ночь! У меня уже Надя в платье и с накрашенными бровями! — потом понизил голос, — Ты хочешь меня на месяц без секса оставить? Она о сегодняшнем вечере неделю мечтает!
Я притормозил, приткнул машину к обочине и уперся лбом в руль. И вот как к Наталье подъезжать потом? Она же баба. Бабы — обижаются.
— Ты там живой? — спросил Юрка.
— Живой, — ответил я, развернул машину и поехал за детьми.
Обратно ехал в адовом шуме. У Юрки два пацана, шести и восьми лет. Я привык тому, что ребенок один, и что с ним просто. Можно просто поболтать. Можно поехать на выходные на рыбалку. Можно залипнуть на час в стрелялки. Никитка больших хлопот не доставлял, если забыть о его ночном походе в соседнюю деревню, конечно. А вот три пацана…
Они умудрились подраться уже за дележ мест в машине. За их усадкой следила Надя, сидеть спереди запретила. Получается, только два места у окна, а пацанов трое. Рассадили, рассудили. Мой сидел по середине. Потом кто-то пернул. Кто, так и осталось невыясненным, но конфликт был немалый. Никитка сидел с обалделым видом, а эти двое обменивались тычками прямо через него. Я готов был психануть и даже признал — все эти мысли с женитьбой и возможными детьми бред сивой кобылы. Есть один ребенок и хватит. Жить в таком дурдоме всю жизнь я не согласен.
Дома они сразу побросали свои сумки у дверей и с топотом понеслись наверх. Я подумал, что можно уже открыть и наполнить водой бассейн на заднем дворе, не сегодня конечно, может, в выходные. А потом пришлось звонить Наташе.
— Наташ, — мученически начал я. — Слушай, я так устал… от работы, стресс этот, пиджаки галстуки… давай дома посидим? Я мяса замариную, вино откроем…
— Хорошо, — после лёгкой заминки согласилась она. — К восьми приеду.
Я бросился к холодильнику — искать мясо. Слава богу оно было, насквозь промороженное. Разморозил, нарезал порционными кусками, сложил в стеклянную миску. Теперь, рыдая, резал лук кольцами.
— О, у нас шашлыки? — обрадовался Никитка.
— У меня шашлыки, — сказал я, утирая слезы. — Вы будете сидеть наверху и делать вид, что вас нет. Наташа приедет. Я её скоро выпровожу и мяса вам оставлю.
Никитка скривился и ушёл с кухни. Наверху что-то с грохотом упало, я с досадой подумал — притворяться бездетным будет сложно. Однако что-то подсказывало мне — наличие трех пацанов на первом за несколько месяцев "свидании" Наташу не порадует.
Мясо было замариновано, я достал бутылку вина, покрытую пылью за ненадобностью, обтер. На улице было прохладно, как назло, но на задний двор у меня выходила застекленная веранда. Ею я по пижонски гордился — здесь даже камин был. Здесь столик и засервировал, расстаравшись на славу. Никитка спускался два раза, глядел на мои приготовления скептически.
— Наташа мне не нравится, — в сотый раз за последние два года сказал он.
— Слушай, — оторвался я от складывания дров в камин. — Если я решусь на серьёзные отношения, то поверь я буду ориентироваться на ту женщину, которая нравится мне, а не тебе.
— Но можно же, чтобы всем нравилась, — серьёзно возразил он.
— Утопия.
— Не утопия. Настя.
Я закинул очередное полено в камин, нарочито медленно отряхнул руки от древесной крошки, выпрямился, посмотрел на сына сверху вниз. Может, у меня и правда слишком анархичное воспитание? Я слишком мягок к своему сыну? Ему девяти нет, а он уже меня поучает. Нужна суровая няня. Или ремень.
— Наверх иди, — посоветовал я.
