— Конечная! — крикнул водитель.
— Значит, приехали, — констатировала Настя и вышла.
— А куда?
— Понятия не имею. Автобус ехал, и я ехала.
Я пошёл к водителю, тот обрадовал — обратный рейс только через час. Другие маршруты сюда не ходят. Ещё больше я обрадовался, когда понял, что телефон в машине остался, учитывая, что Настя свой тоже забыла.
— Я сейчас что-нибудь придумаю, — обещал я.
— А зачем?
Её «многословие» меня убивало. Сама лаконичность! Она купила в магазинчике мороженое и пошла куда-то в сторону через редкий, весь пересеченный тропками берёзовый лесок до небольшого озерка. Вокруг него кострища — видимо, место пользовалось популярностью у местной общественности, да и мусор валялся. Но Настю это не смутило — села на поваленное бревно и улыбнулась. Мороженое свое лизнула
Мороженое свое лизнула — оно уже активно таяло и капало — и вперила взгляд в небеса. Заебись, блядь, ситуация!
— И чем ты сейчас занята, позволь спросить?
— Осознаванием, — ответила Настя и снова принялась за мороженое и разглядывание небес.
Я засунул руки в карманы. Без телефона было как-то неуютно. Хотя не факт, что здесь была бы нормальная связь. Так как делать больше было нечего, я сел рядышком и тоже принялся осознавать. И вдруг осознал… Во-первых, у меня будет ребёнок — это уже безоговорочно и неоспоримо. Несмотря на всю сумасшедшинку Настьки, я и представить не мог, что она попытается повесить на кого-то чужого ребёнка. И вообще, надеюсь, на других мужиков она даже не смотрела. В конце концов, мужиков много, а идеальный — я один. Следовательно, если сказала, что деть мой, значит — мой. Теперь надо понять, прилагается ли к ребёнку мама. Вдруг она своей цели добилась, и все на этом? Я похолодел.
— Насть, — снова спросил, — я тебе больше не нужен?
— Ты что, идиот? — вопросом на вопрос ответила она. — Надеюсь, это не передастся моему сыну.
И принялась облизывать пальцы — мороженое закончилось. Потом вытряхнула на землю свой необъятный рюкзак, поворошила кучу хлама и выудила пачку салфеток. А я смотрел на горку тестов. Она с собой их носит? Их было много. Всё разные. Какие-то совсем простенькие — тонкая палочка. Другие навороченные — с окошками и циферками. На всех — две полоски. Я насчитал шесть тестов. Возможно, их больше было. Я вдруг представил, как она сидит в своей задрипанной ванной, и дрожащими руками перебирает кучу тестов, и понял, насколько она этого ребёнка хотела. От волнения у меня в горле пересохло.
— Знаешь, я никогда не хотел детей. Точнее, не думал даже о них. Даже о Никитке не мечтал, — я тоже в небеса уставился — сейчас на них было гораздо легче смотреть, чем на неё. — Он просто получился у нас, так сказать… по факту. Но я принял его, полюбил — как может быть иначе? И этого… новенького… тоже не хотел. Но если он твоя мечта… то я рад, что помог ей осуществиться.
— Спасибо, — серьёзно посмотрела на меня Настя.
— И ещё… выходи за меня замуж.
Она посмотрела на меня снова, но теперь как на умалишенного, даже вроде с жалостью.
— Эй… вернись на землю на минуточку! Ты женат! — засунула все свое добро обратно в рюкзак, встала с бревна, отряхнула попу. — Пошли уже, сейчас обратный автобус профукаем.
Ехали мы обратно молча, каждый думал о своём. Я думал о том, что если не женюсь на Настьке, то наверняка её потеряю. А она такая вся…сумасшедшая и красивая, что без мужчины долго не пробудет. И какой-нибудь урод будет её лапать своими блядскими руками. Ещё, не дай бог, тискать моего ребёнка! Во мне медленно зрела идея дать взятку в загсе, чтобы меня развели поскорее, а потом похитить Настю и заставить её выйти за меня замуж. Возможно, даже шантажом.
О чем думала Настя — неизвестно. Наверняка о том мелком, что зрел в её животе, и к нему я даже немножко ревновал. Ещё не родился даже, а столько ему внимания. Я тоже внимания хочу. И секса ещё, да.
— Не поеду сегодня к маме. Из дома позвоню, скажу, завтра… Ты меня, пожалуйста, домой отвези, и не приезжай больше сегодня — очень хочется одной побыть. Ты… завтра приезжай. Я ждать буду.
— В этот клоповник?
— Это же временно… там милейшие соседи.
Я послушно отвёз её домой, как только забрали машину. Только сначала в квартиру прошёл, открыл допотопный холодильник — ожидаемо пустой. Сходил в магазин, накупил всякой, на мой взгляд, полезной еды. Ещё в аптеку — купил витамины для беременных. Если уж у меня будет ребёнок, то пусть рождается здоровенький. Настя неохотно, но приняла покупки. Если бы не приняла, то в охапку и домой — нечего тут голодной сидеть.
Домой я ехал медленно и печально. А там — оживление. Похоже, примирение матери и сына, наконец, состоялось, чему я был рад. Всё жезла я на Лику не держал — перегорело.
— На катере катались, — порадовал новостями сын. — Ещё в музей ходили — там всякие доисторические штуки. Я думал, будет скучно, но мне понравилось. Там некоторым вещам целая тысяча лет!
Я слушал и витал в своих мыслях. А потом неожиданно для нас обоих притянул сына к себе и усадил на колени, как маленького. Как давно я этого не делал! Все кажется, что вырос, что большой.
— Ты чего? — удивился он.
— По-моему, — огорошил я его, и себя тоже, так как не ожидал, что так сразу расскажу, — у тебя к концу зимы появится братик.
Никитка замолчал, переваривая новость. Я волновался — все же мне хотелось, чтобы он принял малыша. Опекал, как старший брат. Наверняка, маленький будет ему досаждать, но если он его полюбит…
— Маленькие — скучные, — сказал он, — но когда научатся бегать, то уже ничего так. Вон, Тотошка смешной, хоть и глупый. А вообще пусть сюда едет и тут рожает. Он же наш маленький, почему Настя там отдельно?
Я засмеялся. Так все у детей просто и замечательно! Ребёнка я отпустил — Лика подкупила его квадракоптером, и теперь я был не очень ему интересен. Ничего, сломается игрушка, и все вернётся на круги своя. А вечером Лика, прежде чем уехать, пришла в мой кабинет.
— Я много думала, — протянула она. — И так, и эдак. Ревность есть — никуда не делась. Вот почему я, которая каждая лето вывозит ребёнка в самые замечательные и интересные места, оказалась вытеснена девочкой с котятами и козлами? А потом поняла… Я не могу этого дать, мне это просто не интересно… Но зачем препятствовать тому, чтобы сын получил все это от другой женщины? Все эти… простые радости, вроде пикников, или совместных завтраков, домашних заданий, ссор по мелким поводам, после которых главное — вовремя помириться. Если она может… это, наверное, замечательно?
— Если бы все было так просто…
Лика прошла, села на краешек стола. Накрыла своей ладонью мою. И ничего не колыхнулось — может, и правда все что ни случается — к лучшему? Тогда я с трудом её отпустил, а спустя годы все правильным кажется.
