— Ты её любишь, — констатировала моя бывшая жена. — И не морщись так… мне виднее. Я ещё помню, каков ты, когда влюблен.
Глава 28. Настя
Я беременна — об этом свидетельствовала целая горка использованных тестов, и на завтра записалась к врачу. Меня даже лихорадило от волнения. Порой, я словно забывала о своём состоянии. А потом — Настя, да ты беременна! Иногда становилось страшно. Иногда хотелось плясать. Но плясать нельзя. Я же беременная!
А ещё — Егор меня не убил. И вообще подтвердил свою идеальность. Мне было жутко стыдно. Я все ещё чувствовала себя негодяйкой, даже, можно сказать, преступницей. И мне жутко хотелось, чтобы он забрал меня из этого клоповника. Хотя тут и клопов то нет — только тараканы. Но я никак не могла представить, что я беру, и говорю ему: «Ну, да, такая вот я какашка — совратила тебя, залетела от тебя и хожу довольная». А ещё: «Женись на мне, потому что, кажется, что я в тебя влюбилась».
Подумала и даже с постели вскочила, ночью то! Чуть не упала, споткнувшись, ибо темнота после того, как в шторы повесила, воцарилась страшная. Потянулась к телефону — третий час ночи. Набрала смс: «Егор, забери меня». И удалила. Трусиха. Интересно, приехал бы? Что-то подсказывало, что да — он же идеальный.
Утром я выходила из подъезда с опаской. Любовь любовью, а к родителям я лучше одна. Пока. Не нужно так много сразу всего на них обрушивать. Постепенно. Машины Егора не было, я просочилась на остановку как можно незаметнее. На всякий случай.
Время только девять утра, и меньше всего я ожидала увидеть в отчем доме Стаса. И сразу пожалела, что Егору не позвонила — он помог бы мне противостоять напору родных. А потом мой бывший муж повернулся ко мне, и я увидела, что буквально всю левую сторону его лица заливает огромный синяк.
— Это что? — удивилась я.
— Стас сказал, что ты приедешь и расскажешь, — недовольным тоном ответила мама.
Я приуныла — мне вовсе ничего не хотелось рассказывать. И из детского упрямство села чай пить, который мне все же налили. Сидела и, не спеша, булочку вареньем намазывала, а они втроём смотрели и ждали. А потом вздохнула и призналась.
— Я беременна.
Все трое переглянулись. Стас, похоже, торжествовал. Ему то что с моей беременности? Его постоянное присутствие в моей жизни уже начинало напрягать.
— Поздравляю, — неуверенно сказал отец. — Теперь нужно снова расписаться. Слышишь, мать, у нас внук будет!
Мама всхлипнула и спрятала лицо в кухонном полотенчике. Надеюсь, это она от радости.
— Настя ещё не все рассказала, — подталкивал меня к откровению Стас.
— А почему я должна стыдиться? — не поняла я. — Я исповедовалась. И да — мне не стыдно. И да, слава богу, я беременна не от Стаса. И вообще, что он тут делает? Мы развелись. Если он вам так нравится, усыновите его, а мне не сватайте.
Поднялась страшная суматоха. Я пожала плечами и потянулась за ломтиком сыра — жрать хотелось страшно. Слона бы съела. И, как рассказала, мне гораздо легче стало, буквально камень с плеч. А рожать я буду вне зависимости от того, что они скажут. К счастью, об аборте они и не думали.
— Но дочка, — причитала мама, — ты не можешь рожать без мужа! Это… позор. Стас тебя примет! А мы поможем с ребеночком, если нужно, то и материально…
— Сегодня же заявление в ЗАГС отнесем, — вторил отец. — И думать даже не смей.
Стас лучился. Буквально сиял. Я поняла, что бы ни сказала, они меня не услышат. Заплакать, может? Я, в принципе, была идеальным ребёнком, особых хлопот родителям не доставлявшим. Ни одной истерики я не устроила. А сейчас, похоже, пора. Я отодвинула чашку. Залезла на стул, выпрямилась в полный рост. Родители и Стас что-то оживленно обсуждали и е моих манипуляций даже не заметили. Я же набрала в грудь побольше воздуха и… завизжала. Так, что у самой уши заложило. До тех пор, пока не выдохлась. Зато потом наступила звенящая тишина, и все снова смотрели на меня.
— Ещё? — поинтересовалась я. — Ну, нет, так нет. Так вот — пока вы меня слышите. Пусть я буду матерью-одиночкой и мне придётся жить в клоповнике, пусть вы не будете мне помогать — да, мне придётся непросто, но тысячи женщин так живут! Зарубите себе на носу — за Стаса я замуж не выйду! Пусть дальше трахает свою Светочку! И даже больше скажу — я вообще не желаю его видеть. Если он сейчас не уйдёт, уйду я. Выбирайте, пожалуйста, быстрее, мне на стуле стоять надоело.
— Но, дочка! — возмутилась мама.
Я топнула ногой — истерить, так истерить!
— Я сейчас уйду, — пустилась я на откровенный шантаж, — и любите своего Стаса! И помните, на дворе не средневековье! Не хочу замуж, и не пойду!
Мама устало опустилась на соседний стул, и теперь я возвышалась над ней подобно башне. Мне стало неловко, и со своего постамента я слезла.
— Совсем замуж не хочешь? Или только за Стаса?
— Только за Стаса, — сказала я, вспомнив, что Егор вроде как разводится. — Ты прости меня, мама, за сцену, но я уже не знаю, как объяснить вам.
— Всё в порядке, — мама приобняла меня за плечо. — Сами вырастим.
И снова всхлипнула. Папа и Стас взирали на нас молча и недоуменно.
— Это что? — спросил растерянный Стас. — Мне уходить?
Я кивнула. Папа тяжело вздохнул и пошёл закрыть за ним дверь. Кстати, Стас не отказал себе в мелкой пакости — громко этой дверью хлопнул. А я даже обрадовалась — пусть, главное, что ушёл уже, наконец. Надеюсь, насовсем.
— Мам… А ещё что-нибудь вкусненькое есть?
Мама умилилась и захлопотала. Папа ушёл курить на балкон. Курил он редко, и значило это, что он не на шутку расстроен. Вернулся, раздраженный, пахнувший табаком, сел и молча взял чашку чая.
— А папа у ребёнка кто? — робко спросила мама.
— О, он идеальный, мама. У меня будет очень красивый и умный сын, — про возможность брака я не стала пока говорить, все же в женских журналах говорят, что женатики разводятся очень неохотно. — Всё будет хорошо. И, честно, я не понимаю, откуда у Стаса такая любовь ко мне.
— Тут такое дело, дочь, — наконец, решил заговорить папа. — Дело в том, что я всю жизнь работал… Хорошо работал, и платили хорошо. У нас с мамой все есть, съездим на море раз в год, да и не знаем, на что ещё тратить. Откладывали тебе. И когда ты замуж вышла, купили тебе квартиру… машину. И все это сейчас у Стаса.
