– Через три дня, – сказал Максим, отодвигая третью чашку, уже пустую. – Сам не поеду, товарищ один от меня приедет. Ты его узнаешь, такой же лысый, как ты. Вывезет тебя в соседний городок, а там дальше сама, дорогая.
– А Саша там что?
– Я думал вчера, что он в драку полезет. Но тот видимо не рассчитал сил. Хлопнул ещё вискаря и свалился, – я хмыкнула, Максим посмотрел на меня подозрительно.– В общем сегодня он очухался, потерял тебя, мне три раза звонил, по-моему, ищут тебя его ребята. Хотя я бы на его месте даже приплатил бы, чтобы ты исчезла.
– К сожалению, он не ты, – мы пошли к воротам, я не удержалась и спросила: – Ты ещё приедешь?
Он не ответил. Максим уехал, я, проводив его, ещё несколько минут постояла, глядя на дорогу. Щенок все не унимался, его лай бил по ушам, по нервам. Словно ребёнок плачет. Я подошла к забору. Участок с той стороны зарос малинником. Крупные спелые сочные ягоды на несколько минут полностью завладели моим вниманием, а потом я увидела щенка. Он сидел возле будки. Маленький ещё, наверное овчарка, лобастый, с крупными лапами, но совсем щенок. Месяца два, не больше. На шее ошейник, огромная цепь железными кольцами. Бедняжка. У щенка, наверняка, есть хозяин, но я не удержалась, и подбросила ему сосиску, которую тут съел с удовольствием, и уставился на меня, помахивая хвостом, явно выпрашивая ещё. К вечеру он съел всю упаковку. Его хозяин так и не появился, поэтому я перелезла через забор, занозив ладонь, и налила ему воды.
Потом топила баню, печка в которой никак не хотела разжигаться, чадила чёрным дымом мне в лицо. Наконец огонь вспыхнул, через час прогрелась вода в баках. Тускло светила лампочка, от камней шёл ровный пар, старая деревянная скамья потемнела от времени. Но здесь было хорошо. Гораздо лучше, чем в помпезных Сашиных ванных с шедевральными люстрами.
Бельё ожидаемо пришлось в пору. Я залезла на высокую кровать, с горой наложенных друг на друга матрасов. И поняла, что делать. Завтра утром я сяду на трамвайчик и поеду в центр. Не знаю ещё как, но мне нужно найти дом Максима, что я и сделаю. Я хочу уехать, сняв с него все подозрения, лишив себя сомнений. Да, Данька умер. Но пока я не проверю все, внутри будет жить надежда, которая просто сведет меня с ума в один прекрасный день.
В открытую форточку текла ночная свежесть, чуть слышно поскуливал, жалуясь на жизнь щенок, а я ждала завтрашнего дня. Максим наверное обнимал свою Лену, которая и не знала, что совсем недавно его обнимала я. Прошли только сутки, хотя муженек всеми силами старался сделать вид, что ничего не было. Я думала, что он приедет. Наверняка приедет. Что-то его тянет ко мне, так же как и меня к нему. Может, тяжесть невысказанных обвинений? Хотя Максим-то не молчал, это я слова глотала, давясь ими, удерживая их в себе, позволяя жрать меня изнутри. Я думала о Даньке, о Максиме, и скатывалась назад в прошлое. В те дни, которые поклялась больше никогда не вспоминать, чтобы не сойти с ума, не наложить на себя руки. Зачем-то вспомнила о Саше, уже проваливаясь в сон, и в результате получила сновидение, в котором Саша был моим четвёртым мучителем.
Максим не брал трубку. Я упрямо звонила раз за разом, но слушала одни лишь гудки. Домой не возвращался тоже, словно крест на мне поставил после вчерашнего разговора. Я знала, что Данька всегда под присмотром, с Аришкой, а теперь и с хмурого вида охранником, но продолжала возвращаться домой, не уложить самой ребёнка было для меня неприемлемо. Илья звонил, ждал, убеждал. А мне, наоборот, хотелось проводить с ним все меньше времени. Словно наваждение спало. Я смотрела и не понимала, что вообще привлекло меня в этом человеке. Ловила на себе его взгляды. Он всегда думал. Напряженно просчитывал что-то в своём мозгу. Я чувствовала себя подопытным животным. Он был все также предупредителен, но я поняла, что разговоры со мной ему не так интересны, как кажется. Он делает вид. Что я ему нужна, что он… меня любит. И как быть с Максом, я не знала. Слово «развод» упало между нами, да и я сама не знала, люблю ли его вообще. Что я никогда не жила сама по себе, для себя. Ах, выпутаться бы из этой истории с минимальными потерями. А самое главное – сохранив Даньку.
Я решилась и следующим утром поехала в офис к мужу. Илья тоже часто здесь бывал, я искренне надеялась, что его не встречу. Охрана посмотрела на меня настороженно, но пропустила. Также отреагировали и в приёмной Макса. Здесь я бывала редко, в основном на корпоративах. Но меня пропустили, и это главное. Секретарша сомневалась, подняла трубку, собираясь звонить шефу, но я не дала ей шанса. Пересекла приёмную и вошла в кабинет мужа без стука. Он сидел, уставившись в экран компьютера, вид имел очень занятой.
– Вера? – удивился он.
– Да, – согласилась я с очевидным и села в кресло напротив.
Максим помолчал, подумал, я даже ждала появления охраны, которая просто выкинет меня из офиса, но бог миловал.
– Что нужно?
– Илья хочет тебя убить.
– Что? – дальше последовала нецензурная брань.
Спустя пятнадцать минут, стакан моих слез и тонну мата, я сумела объяснить что к чему. Максим стоял у окна и нервно курил, я сидела и рассматривала свои ногти.
– А тебя-то что сюда привело?
– Я поняла, что если он так легко может избавиться от тебя, что мешает ему убить меня, и заполучить опеку над Данькой? Или даже его? Мне страшно, Макс.
– Тебе страшно? – заорал Максим повернувшись ко мне. Сигарету бросил на пол, и теперь она тлела, прожигая в ковре дырочку. – Где, блять, твои мозги были?
– А почему ты не поинтересовался наличием мозгов, прежде чем жениться? Да ты не знаешь меня совсем?
– Не знаю? – вкрадчивым шепотом спросил Макс. – И какая же ты?
– Вот такая! – крикнула я и бросила чашкой с остывшим кофе в стену. Фарфор разбился, тёмные подтеки украсили обои. – И такая! – смела со стола бумаги, монитор, клавиатуру. – А ты, блядь, держишь меня за домашнюю клушку и трахаешь все, что шевелится!
Максим толкнул меня на кресло, пригвоздил к нему рукой. Я тяжело дышала, а у Максима глаза стали такими темными, что даже крапинки исчезли. Я подумала – если он меня сейчас убьет, то будет прав. Заслужила. И не сегодняшними выходками, а тем, что посмела рискнуть благополучием сына.
– Я убью тебя, – сказал он, словно прочитав мои мысли. – И мне за это ничего не будет. Понимаешь? – я кивнула. – Боишься?
– Нет, – я стряхнула с себя его руку. – Устала бояться, устала быть собственной тенью. Максим, придумай что-нибудь!
Я встала, поправила сбившуюся юбку, пошла к дверям. Меня догнал голос мужа.
– Твой Илья отнюдь не в Праге жил последние четыре года. В тюрьме сидел за мошенничество.
Такого я не ожидала. Споткнулась, оперлась о дверной косяк. В голове тысячи мыслей, и ни одной стоящей внимания.
– А зачем ты его привёл в наш дом?
– Вера, – устало сказал Максим. – Больше половины людей, с которыми я имею дело, в прошлом судимы. Илью я с детства знаю. Он вылезти из тени хотел, деньги отмыть… Я дал ему такой шанс.
