Юбка соскальзывает на пол. Джеймс освобождает мою грудь от бюстгальтера. Соски твердеют в ожидании ласки, но… нет. Джеймс тянет вниз трусики, присаживается, и я переступаю, помогая ему.
— Из-за этого ты так переживала? — спрашивает он и проводит пальцем по лобку.
Ох, как стыдно… Я знаю, что едва отросшие волоски колючие, да и выглядит это… некрасиво. А Джеймс подхватывает меня на руки и усаживает на столешницу возле умывальника.
— Что… ты… — лепечу я, когда он раздвигает мои ноги.
О нет, я не против секса, но меня опять затапливает волна разочарования. Я же не вырывала у него обещание, он сам… А теперь, выходит, передумал?
Во взгляде Джеймса насмешка.
— Сиди так, — велит он. — Не шевелись.
Ощущаю себя распятой лягушкой, но подчиняюсь, а Джеймс достает из шкафчика пенку и бритву.
— Нет, — шепчу я. — Нет, пожалуйста… я сама…
— Не бойся, я аккуратно, — обещает он.
Ох, не в этом дело! Этот мужчина брал меня в разных позах, порол, но бритье кажется таким интимным процессом, что щеки пылают, а во рту пересыхает от волнения.
— Не шевелись, — повторяет он, размазав пенку.
Замираю, издав сдавленный писк. Джеймс тщательно выбривает интимную зону, а я поскуливаю, потому что прикосновения вызывают дикое желание. Мне хочется насадиться на пальцы, что проверяют гладкость кожи. Между ног горячо, мышцы сладко сжимаются, но Джеймс не позволяет себе лишнего. Каменный он, что ли!
— В душ, Бэмби.
Меня ставят на ноги и подталкивают к душевой кабинке.
— А-а-а… ты? — наглею я.
— Одна ты быстрее управишься, — смеется Джеймс. — И поторопись, ванна уже почти наполнилась.
Я так спешу, что дважды роняю бутылочку с гелем. Душ не успокаивает, а заводит меня сильнее. Тянусь рукой к промежности, неуклюже пытаюсь повторить движения, которыми Джеймс доводит меня до оргазма… и вздрагиваю от грозного окрика.
— Алесси! Немедленно прекрати!
Стены душевой кабины прозрачные, они лишь слегка запотели, и Джеймс наблюдает за тем, что я делаю.
— Ты не будешь удовлетворять себя без моего разрешения, — отчитывает он меня, когда выхожу из душа. — Не в моем доме!
— Прости, — бормочу я, опустив голову. — Это… случайно…
Он вздыхает и кидает в ванну ароматическую «бомбочку».
— Залезай, Бэмби.
У бурлящей воды запах персика. Я с наслаждением вытягиваюсь в полный рост — ванна у Джеймса огромная. Кладу голову на специальную подушку, закрываю глаза.
— Эй… — окликает меня Джеймс. — Не спи, а то утонешь.
— Не усну, — обещаю я. — Мне слишком хорошо, чтобы спать. Боже, как мне хорошо-о-о…
— Я не боже, — ворчит Джеймс. — Где твой телефон? Будем разговаривать, чтобы ты не уснула.
Он все делает сам: приносит телефон, отвечает на свой звонок, включает громкую связь. Умиляюсь его заботе: похоже, он не обманывает. И за что мне такие почести?
Честно говоря, не хочу заморачиваться. Надо наслаждаться тем, что дают. Например, о ванне я мечтаю давно. В коммуналке и в обычной не полежишь, а тут такая роскошь — гидромассаж. Мне приготовят ужин. О нет, не так… Мне приготовят охренительно вкусный ужин! С тех пор, как начала работать в ресторане, питаюсь я лучше, но все же с едой, приготовленной Джеймсом, ничто не сравнится. Я буду спать в объятиях мужчины…
Вспоминаю о коротком разговоре с Юлькой, и настроение портится. Забежала домой, чтобы переодеться, но подруга успела поделиться новостью. Для Юльки она хорошая, для меня — плохая.
— Юлечка, мне некогда… некогда… — повторяла я, перерывая шкаф в поисках юбки. — Завтра поговорим.
— Я не дотерплю до завтра, — ныла Юлька. — Алеся, ты же никуда не собиралась…
— Получила предложение, от которого не в силах отказаться, — засмеялась я, стягивая джинсы.
— Вот и я! Не могу отказаться… Короче, в воскресенье я уезжаю на месяц, на практику.
— Как… уезжаешь? — опешила я. — У тебя же практика в пригороде. Полчаса на электричке!
— Все переиграли, — уныло пояснила Юлька. — Вернее, не совсем… Академия нашла возможность послать группу студентов на конезавод в Краснодарском крае. Отличников… — добавила она тихо. — Алесь, от такого не отказываются!
Она права. Если бы Юлька решила не ехать, я уговаривала бы ее согласиться. Блин! Если бы не академ, я сейчас прыгала бы от восторга и собирала бы вещи для поездки, ведь тоже училась на «отлично».
— Юль, это прекрасная новость! — бодро говорю я, продолжая одеваться. — Я за тебя очень рада.
— А как же ты? — бубнит Юлька. — Ты останешься одна.
— Переживу. Уже много времени прошло, да и в квартире я не одна. Не беспокойся, кошмары не вернутся.
— Я не смогу съездить с тобой в Москву, — напоминает Юлька.
Мда… Скоро годовщина смерти родителей, и мы, конечно же, собирались на кладбище.
— Съезжу одна, ничего страшного. Все, Юль! Я побежала. Позже договорим.
Собственно, о чем тут разговаривать? Юлька уедет на практику, я останусь одна, вот и все. Может, напроситься к Джеймсу? Он предлагал переехать…
— Бэмби? — слышу я его голос. — Уже спишь?
— Нет-нет, не сплю, — откликаюсь я и болтаю ногами. — А что у нас на ужин?
Он подробно рассказывает, что делает. Я слышу стук ножа, шкварчание масла на сковороде. Для полного счастья мне не хватает бокала вина и клубники. Я любила так расслабляться. У нас была ванна с гидромассажем… в доме, ушедшем с молотка после смерти родителей. Все имущество забрали за долги, у меня ничего не осталось. Только немного личных вещей, которые хранятся в гараже у московских знакомых, да место на кладбище, куда я могу прийти, чтобы побыть с мамой и папой.
— Бэмби? Почему молчишь?
— А? Задумалась… Прости.
— О чем?
— Джей…
— М-м-м?
— Джей, может… я к тебе перееду? — выпаливаю я.
Объяснить не успеваю, потому что он меня перебивает:
— Бэмби, а не обнаглела ли ты?
Его голос звучит так резко и обидно, что на глаза наворачиваются слезы.
— Да шучу я, шучу… — бормочу я. — Понравилось ванну принимать, хотела напроситься на постой.
— Обойдешься, — отрезает он. — Кстати, не хватит ли? Вылезай и спускайся ко мне. Да, оденься… Там есть чистый халат и тапочки.
Ужин вкусный, Джеймс не умеет иначе. Он предлагает мне вино, но пью я мало, ограничиваюсь парой глотков. На десерт клубника со сливками. Джеймс кормит меня ею, устроив на диване. А потом массирует мои ноги, используя масло.
