— Кира, ты мастурбируешь?
Она промычала что-то неразборчиво.
— Мне повторить вопрос?
— Нет. То есть… да.
— Повторить? — усмехнулся Илья.
— Не надо. Ответ — да. Иногда…
— М-м-м… Больше не делай этого без моего разрешения. Только я имею право касаться тебя… там. Поняла?
— Да, господин.
Он продолжал гладить ее складочки, и девушка ощутимо подрагивала, возбуждаясь от прикосновений.
— Не терпится… Да, Кира?
— Д-да…
Она снова всхлипнула, на этот раз громко и очень жалобно.
— Вот одна из причин, по которой ты сейчас будешь наказана. Ты нетерпелива. Запомни, Кира, я и только я решу, когда мы займемся с тобой сексом. И до того момента ты будешь терпелива и послушна.
— Да, господин.
Он взял ремень и намотал на кулак конец с металлической пряжкой, оставив свободным мягкий широкий кончик.
— Первая фраза: «Я научусь терпению». Считай.
Ремень щелкнул, оставив на белой коже едва заметную розовую полоску. Кира охнула и дернулась скорее от страха, чем от боли.
— Считай, — напомнил он.
— Один. Я научусь терпению, — послушно протараторила Кира, ерзая животом по спинке кресла.
«Да ладно тебе, крапивой и то больнее», — улыбнулся про себя Илья.
Второй удар был таким же легким. Третий — намного жестче, практически в полную силу. Тут уж Кира взвыла по-настоящему, и с трудом переборола рыдания, чтобы произнести ритуальную фразу.
— Вторая фраза: «Я не буду совершать глупых поступков», — произнес Илья, дождавшись, пока Кира успокоится и ляжет ровно.
Два следующих удара снова получились слабенькими, а последний, третий — сильным. Фактически Илья определил наказание в пять ударов, намереваясь провести так и три оставшиеся серии. Пока же вторая ярко-красная полоска легла поперек ягодиц аккурат под первой.
— Третья фраза: «Я буду послушной».
Кира старалась не кричать. Илья видел, как она сжимает в зубах платок, которым были связаны ее руки.
— Четвертая: «Я буду бесстыдной только для своего господина».э
Тут она уже сбилась со счета, Илье пришлось помогать и проговаривать фразу с ней вместе. Теперь даже легкие удары приносили страдания — они попадали на раскаленную кожу.
— Пятая: «Я никогда не буду манипулировать».
— Я больше не буду… — прорыдала Кира, — никогда-никогда-а-а… Не надо больше, пожалуйста…
— Ты знаешь стоп-слово. Произнеси его.
Кира всхлипывала, вздрагивая всем телом, но молчала.
— Я жду.
Она отчаянно замотала головой.
— Тогда продолжаю.
Он изменил первоначальному плану. Все три удара были примерно одной силы — обжигающие, но не жесткие. Однако все три легли на нижнюю часть ягодиц, отчего Кира все же визжала поросенком в полный голос.
Отложив ремень, Илья отстегнул распорку, сам снял поножи и развязал Кире руки. Она немедленно схватилась за пылающую попу.
— Вставай, — велел Илья.
Кира осторожно сползла с кресла и выпрямилась.
— Наказана и прощена. Иди в комнату, успокойся и приведи себя в порядок. Приходи, если потом захочешь поговорить. Нет — ложись спать. Сессия закончена.
Кира не поблагодарила его, но он не стал напоминать. Наверное, это была самая неправильная сессия в его практике. Без секса, зато с компонентами рабства. Ни одному Дому в голову не придет заставлять саба обслуживать его в быту. Если только не заключен договор «мастер и раб». У них с Кирой вообще не было никаких договоренностей. Только безграничное доверие с ее стороны и… Тут Илья усмехнулся и поздравил себя с тем, что удачно вляпался. Да, и его искренняя забота. С готовкой, конечно, нехорошо получилось. Кира вкусно готовит, но так хитрить он больше не будет.
Интересно, придет к нему или будет дуться? Ведь обиделась, что он сразу же не занялся лечением ее поротой задницы, как в прошлый раз. Если придет, он сходит за гелем. Наконец-то злость растворилась без следа. Илья не кривил душой, когда говорил Кире о прощении.
Пусть прошлое остается в прошлом.
Глава 25
Кира дотронулась до ягодиц и зашипела от боли. Это только поначалу казалось, что растирание помогает. Теперь любое прикосновение обжигало, как тот ремень, которым ее пороли.
Она брезгливо осмотрела в зеркале опухшее от слез лицо и умылась ледяной водой. Потом вернулась в спальню, улеглась на живот и прикрыла горящую попу мокрым полотенцем. Плакать уже не хотелось, шевелиться и что-то делать — тоже. Расслабиться мешала боль, которая не только не стихала, наоборот, становилась все сильнее. «Все по науке, — тоскливо подумала Кира, — сначала шок, потом отходняк по полной».
Сегодня Илья обезболивающее не предлагал. Видимо, чтобы запомнила наказание. Кира вздохнула. И все же хорошо, что согласилась. Пусть больно, пусть стыдно, но зато теперь все осталось в прошлом, и Илья не будет напоминать ей по сто раз на дню, как нехорошо она поступила. А уж она постарается, чтобы впредь таких наказаний не было.
Кира шевельнулась и застонала. Может, все же пойти и попросить? Сил нет терпеть! Сессия все равно закончена. Отказ она переживет, но вдруг повезет? Да и любопытство гложет. О чем Илья хотел поговорить?
Она сползла с кровати и поняла, что придется решать проблему одежды. Являться голой после сессии? Да ни за что! Натягивать тугие трусики и чулки? Увольте! Но не в простыню же заворачиваться?
В ванной обнаружилось два халата — мужской и женский. Женский Кира отвергла сразу, мужской был ей слишком велик. Покопавшись на полках с полотенцами, она нашла чистую футболку. На Кире футболка превратилась в короткое платье — прикрывала попу и, главное, висела свободно. В таком виде Кира и явилась к Илье.
Он все так же сидел в гостиной, только теперь там ничего не напоминало о произошедшем: ни ужасной распорки, при одной мысли о которой Киру затопил жгучий стыд, ни жуткого кусачего ремня. На столике возле дивана стояла початая бутылка красного вина, два бокала и блюдо с маленькими пирожными. Кира потопталась на пороге, а потом, повинуясь порыву, подошла к Илье, опустилась рядом с ним на колени и уткнулась лбом в его бедро.
Было страшно. Понятно, как вести себя во время сессии. Послушание, молчание, повиновение. Каждый твой шаг проговаривает Дом, ты только слушаешь и двигаешься по его сценарию. Но как вести себя в обычной жизни? На работе — тоже понятно. А вот так? Когда ты в одной футболке, а Илья ждет тебя с вином и пирожными? Ведь можно же чуточку приласкаться? Это не будет расценено, как манипуляция? Или как нетерпение?
Кира была готова к тому, что Илья ее оттолкнет, но он неожиданно положил руку ей на голову, погладил по волосам, потом стянул заколку, распуская густые кудри, запустил в них пятерню, словно пробуя наощупь. Если бы Кира была кошкой, она замурчала бы от удовольствия.
