Илья поднял Киру около четырех утра. Как он и предполагал, завтракать она отказалась наотрез, поэтому времени как раз хватило, чтобы одеться и выйти к такси. Кира была похожа на взъерошенного воробья: такая же маленькая, нахохлившаяся и сонно «клюющая носом». Она и проспала всю дорогу — и в такси, и в поезде. Илью вполне устроило, что она сопела на его плече, разговаривать не хотелось. Проснулась за полчаса до прибытия, выпила кофе и огорошила вопросом:
— Илья Сергеевич, как мне вас представить?
И, правда, как? Друг? Начальник? Как-то он об этом не подумал.
— Может, мне не стоит тебя сопровождать?
— Нет, — Кира покачала головой, — тогда и я не пойду.
— Кира, не устраивай детский сад. Ведешь себя, как маленькая девочка.
Она вспыхнула и закусила губу. Илья довольно усмехнулся. И точно, от «девочки» ее коробит.
— Вы обещали… — выдавила Кира и отвернулась.
Черт! И, правда, обещал.
— Если обещал, значит, пойдем вместе. Скажи, что я твой знакомый. Этого достаточно?
Кажется, она обиделась еще больше. Илья даже разозлился. И кто он для нее, на самом деле?
— Сказать твоим родным правду? — спросил он спокойным тоном. — Запросто.
Кира тяжело вздохнула.
— Извините, Илья Сергеевич. Вы правы. Правду маме лучше не знать. А дальше поедем на электричке или на машине?
— То есть?
— Мои сейчас на даче, в Сосновом. Это в часе езды от города.
Час от часу не легче! А раньше она не могла сказать? Впрочем, какая разница. Все равно нужно ехать.
— Возьмем такси. И вот еще… Новый год все же. Без подарка как-то неудобно.
— Удобно, Илья Сергеевич. Мама терпеть не может мещанские праздники и мещанские подарки.
Последняя фраза была произнесена с явным передразниванием не раз слышанных слов, и Илья решил, что не стоит развивать тему.
Действительно, принцесса. Дом не новый, но крепкий и… престижный. Как и место — на берегу озера, с прекрасным видом.
Кира попросила таксиста не уезжать. Сказала, что или они вернутся минут через пятнадцать, или она подойдет и скажет, что можно ехать без них.
Перед калиткой Кира побледнела. Кажется, ее даже тошнило, потому что она дважды сглотнула, глубоко вздохнула и только потом тронула кнопку домофона.
— Кто?
Кира вздрогнула, услышав строгий женский голос.
— Мам, это я.
Щелкнул замок.
Двор был укрыт снегом, только дорожка расчищена. На крыльцо никто не вышел. Кира легко взбежала по ступенькам, обмела сапожки стоящим у двери веником. Илья последовал ее примеру.
— Привет, мам.
Кирина мать встретила дочь в тесной прихожей, где висела верхняя одежда, и стояли обувь и лыжи. Пройти не предложила, наоборот, встала в дверном проеме, сложив на груди руки. Ухоженная женщина, с короткой модной стрижкой, в очках и в домашнем спортивном костюме.
— Все, наигралась в самостоятельную жизнь? — спросила она вместо приветствия.
— Познакомьтесь, Илья Сергеевич, — вздохнула Кира. — Это моя мама, Римма Васильевна.
Римма Васильевна смерила Илью раздраженным взглядом:
— Простите, а вы кто?
Он не успел ответить.
— Риммочка, кто там?
За спиной Кириной матери появился мужчина. Тоже в очках, лысый, но с усами, невысокого роста и с круглым животиком.
— Кирочка! — воскликнул он, явно обрадовавшись. — Ты приехала в гости?
— С Новым годом, пап, — улыбнулась Кира.
— Боря! — одернула мужа Римма Васильевна. — Не понимаю, чему ты радуешься.
— Но ведь Кира…
— …вернулась с мужчиной, который старше ее лет на двадцать, — перебила его Римма Васильевна. — Молодец! Мы думаем, она там голодает и побирается, а она нашла себе богатого папика и прекрасно себя чувствует!
Кира и не пыталась возражать. Она стояла, опустив взгляд. Илья видел, как сжимаются ее кулаки, но она ничего не ответила матери. Боялась, что будет только хуже?
— Простите, Римма Васильевна, но вы не правы, — произнес Илья. — Ваша дочь действительно голодает, она учится и работает, у меня…
— О боже! Вы содержите притон? — процедила Кирина мать. — И она работает там проституткой? Неудивительно! От осинки не родятся апельсинки.
— Вообще-то вы ее мать, — невозмутимо напомнил Илья. — По вашим словам выходит, что вы в молодости были… жрицей любви?
— Вон из моего дома! — взвизгнула Римма Васильевна, тыча пальцем в Илью. — А ты, неблагодарная… Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — Кира послушно подняла взгляд. — Позволь тебе напомнить, что я не меняю своих решений. Живи, как хочешь, но матери у тебя больше нет. Повтори!
— Мама… — Кира сглотнула. — Но почему ты не хочешь принять мой выбор? Я не делаю ничего плохого, врач…
— Молчи! Я не желаю это слышать! Повтори, что я тебе сказала, и убирайтесь оба! Кира, я жду!
— Я могу жить, как хочу, но матери у меня больше нет, — прошептала Кира. — Извини, мама… Я думала, мы можем…
— Только когда ты заберешь документы из медицинского и вернешься на экономический.
— Да… я поняла…
Илье казалось, что он попал в какое-то другое измерение. Как так можно? Нет, Кира не врала и даже не преувеличивала. Она преуменьшала. Это не мать, это цербер какой-то. Откуда такая ненависть? И к дочери, и к профессии, которую она выбрала. У него в голове не укладывалось, что собственного ребенка можно выгонять вот так грубо и жестоко.
Где-то в доме зазвонил телефон.
— Риммочка, это твой, — оживился Борис. — Ответь, вдруг что-то важное.
Не попрощавшись, мать Киры ушла.
— Я провожу, — сказал Борис.
Он накинул тулуп, сунул ноги в галоши. На крыльце он обнял Киру и сунул ей что-то в карман.
— Возьми, уж сколько было, — виновато произнес он. — Как бы узнать, куда тебе можно перечислять.
— Не надо, пап, я справляюсь. Да мама и за это тебя со свету сживет…
— Ничего, разберусь. Прости, что сразу не помог. Ну… ты ее знаешь…
Кира криво улыбнулась.
— Пойдемте, я вас до калитки провожу. А то сейчас она закончит говорить, и начнется второй акт…
— Можно вас на пару слов? — решился Илья, когда они вышли на улицу. — Кира, иди в машину.
Когда она убежала к такси, он спросил у Бориса:
— Дело в ее отце?
Тот не стал отпираться, кивнул.
— Что вы о нем знаете?
