Мужчины помогли Кире занести Илью в дом, она удобно устроила его на кровати, сделала укол обезболивающего и снотворного, вытребованные в травмпункте вместе со шприцами, и Илья уснул.
Кира проводила Николая и Кузьмича, заручившись их помощью: завтра нужно было съездить в ближайший город за костылями и лекарствами. И тихо прилегла на краешек кровати, боясь потревожить больного.
Глава 38
Ночью Кира не спала, постоянно прислушивалась, не проснулся ли Илья, не зовет ли. Опасалась толкнуть его во сне, потревожить больную ногу. Под утро все же задремала, но ненадолго.
— Кира-а-а… — услышала она сквозь сон и тут же подскочила.
— Что? Что-то нужно? — она стала шарить рукой по прикроватному столику, чтобы включить ночник.
— Нет, — ответил Илья. — Где ты? Почему не рядом?
— Да вот же я.
— Ляг рядом.
Она оставила попытки включить свет и подвинулась ближе к Илье, положила голову ему на плечо. Он обнял, поцеловал в макушку и снова уснул. Кира лежала, как мышка, и, едва рассвело, вылезла из-под одеяла и занялась делами: растопила камин и ушла на кухню жарить оладьи.
— Кира-а-а!
Она оставила с плиты сковороду и вернулась в комнату. Илья сидел на кровати, спустив ноги на пол.
— Это куда вы собрались? — нахмурилась Кира.
— Куда все нормальные люди по утрам ходят. Да не стой ты там, подойди. Помоги встать.
Илья морщился от боли, держась обеими руками за загипсованную ногу.
— И не подумаю. Вам нельзя наступать на ногу. И у меня не хватит сил донести вас до туалета. Вот привезут костыли — пожалуйста, можно будет ходить.
— А сейчас мне что прикажешь делать? — рыкнул на нее Илья. — Иди сюда, я сказал!
Кира молча подала ему приготовленную заранее банку.
— Кир-р-ра! — Его взгляд потемнел, нахмуренные брови сошлись друг с другом, образуя одну сплошную линию. — Выпорю за непослушание!
— Хорошо, — согласилась она. — Только вставать я вам все равно не позволю.
Угрозы она не испугалась, зато едва сдерживалась, чтобы не улыбнуться. Забавно — откуда такой стыд? Видимо, дело в том, что Илья сейчас не владеет ситуацией и вынужден подчиняться Кириным решениям.
Она ненадолго вышла на кухню, а когда вернулась, Илья снова лежал — с каменным лицом и поджатыми губами.
— Давайте помогу вам сесть, подниму выше подушки, — предложила Кира после того, как закончила все гигиенические процедуры.
— Зачем? — процедил он.
— Завтракать надо.
— Не хочу.
— Илья Сергеевич… — Кира вздохнула и машинально поправила кончик одеяла. — Вы можете злиться на меня, кричать или игнорировать. Можете наказать, когда поправитесь. Но себя-то зачем наказывать? Вы вот лежите злой и голодный, а будете лежать злой и сытый. Есть же разница.
Илья закатил глаза, но перестал капризничать. Дал Кире поправить подушки, и потом она помогла ему сесть повыше.
— Сильно болит, может, укол? — спросила она, заметив, как он морщится.
— Терпимо. И где уже твой завтрак?!
Пока Илья ел, Кира сидела рядом — подавала тарелки, держала чашку. Удобного столика для завтрака она не нашла. В принципе, она понимала его настроение. Приехал отдохнуть — подышать воздухом, походить на лыжах, попариться в бане, встретить Рождество. Еще и девушку с собой привез для определенных удовольствий. А вместо этого — гипс и постельный режим. И обнаглевшая девица распоясалась, совершенно его не слушается.
Кира не знала, откуда вчера что взялось. Она старалась никогда ни с кем не конфликтовать, а в травмпункте устроила скандал, да еще угрожала. Но ей и тогда казалось, что все правильно, и сейчас она ни о чем не жалела. И об Илье она будет заботиться столько, сколько нужно, как бы он не злился.
Вскоре пришел Кузьмич, принес костыли, лекарства и гостинец от жены.
— Холодец здесь, — сказал он, — Илье Сергеичу. Полезно, чтоб кость срасталась. И творог еще. Пусть ест, завтра еще принесу.
Кира попросила его задержаться ненадолго. Первый раз поднимать Илью на ноги одной было страшно.
— Только недолго, сегодня лучше полежать, — строго сказала она Илье. — Подгоним по длине, попробуете, как оно — и снова в кровать.
Илья промолчал, но его губы растянулись в недоброй улыбке, а в прищуренных глазах словно полыхнуло пламя. Кира даже поежилась, живо представив, как ей влетит за все эти приказы, когда Илья поправится. «Да и пусть, — решила она, — лишь бы поправлялся быстрее».
Тренировочный «поход» с костылями прошел успешно. У Ильи были сильные руки, он быстро уловил принцип перемещения и бодро запрыгал по комнате, ловко обходя углы.
— Не лягу, — сказал он, когда Кузьмич ушел. — Хочу сидеть в кресле у камина.
Кира мысленно поздравила себя с тем, что не озвучила второй вариант отдыха. Теперь Илья хотя бы будет думать, что настоял на своем вопреки ее мнению.
— Хорошо, — согласилась она. — Но ногу нужно устроит повыше и так, чтобы было удобно.
Это Илья великодушно ей позволил.
Он долго смотрел на огонь, потом задремал. Дел у Киры практически не было — еды полно, вокруг чистота. Она тихонько ходила по комнате, рассматривая вблизи разные мелочи. Фарфоровую статуэтку — две бегущие борзые собаки, белые, с рыжими подпалинами. Часы с маятником в деревянной коробке, за прозрачным стеклом. Старый паяный самовар. Книги на полке. Корзинка с пряжей и торчащими из нее спицами.
Кира взяла пряжу и спицы и устроилась у камина. Когда-то бабушка учила ее вязать. Вспомнит ли она хоть что-то? Кира набрала несколько петель и так увлеклась вязанием, что не заметила, когда Илья проснулся.
— Что это ты делаешь? — недовольно спросил он.
— Ой… Нельзя было трогать? — испугалась Кира. — Я сейчас…
— Ты умеешь вязать?
— Н-нет… Да. Немного.
— Тогда оставь себе. Это мамина пряжа. Выбросить рука не поднялась.
— Спасибо.
— Кормить меня сегодня будут или нет? Иди, накрой на кухне. Я там буду есть.
— Илья Сергеевич…
— Кира! Ты специально меня злишь?
— Илья Сергеевич, вам будет неудобно сидеть на табурете.
Она проигнорировала возмущенный тон Ильи. Даже отчим, не смевший возразить матери, начинал капризничать, когда болел. А Илье тяжело смириться с происходящим.
— Ничего, потерплю.
— Не сегодня.
— Кира! — Илья так треснул кулаком по мягкому подлокотнику кресла, что она испуганно подскочила. — Выпорю!
— Хорошо. Только кушать все равно тут будете.
